Приводя себя в порядок, Николас прошел через кухню, где слуги перемывали горы посуды. Общая столовая, к счастью, была пуста. Николас тяжело опустился в кресло перед камином, не отказавшись от портера, который предложил ему хозяин, и уставился в огонь.

— Э-э… холодное утро, не правда ли, ваша светлость? — робко проговорил хозяин.

Блэкторн не удостоил его ответом. Трактирщик наверняка ждет от него вознаграждения за услуги служанки, но он не собирается платить дважды. Отчасти потому, что вообще жалеет, что впутался в это дело.

— Почтовый дилижанс только что отъехал, — нерешительно продолжал хозяин.

Николас лениво потягивал теплое пиво. Жаль, что это не кофе. Придется Тавернеру расстараться и добыть для него кофе, иначе он просто не выживет.

— В это время года пассажиров обычно мало, а в этот раз он был полон, — тянул свое трактирщик.

Николас наконец поднял тяжелые веки и посмотрел на него. Почему все они, эти трактирщики и хозяева постоялых дворов, независимо от размеров своих заведений, места их расположения, так похожи друг на друга? На протяжении последних лет он встречал десятки вот таких людишек — маленьких, суетливых. Из-за этого потом чертовски трудно вспоминать, где это он останавливался.

— Как интересно, — наконец вяло произнес он. — Это почему же?

Хозяин комкал в руках шляпу сомнительной чистоты.

— Дело в том, сэр…

Николас, злой и уставший, почти не слушал. Но внезапно в его голове молнией сверкнула ужасная мысль.

— Почтовый дилижанс?!

— Он отъехал полчаса тому назад, и в нем все места были заняты.

Николас вскочил на ноги, опрокинув кувшин с портером, из которого выпил лишь половину. Перепрыгивая через три ступеньки, он взбежал по лестнице и ворвался в отведенную им с Жаклин комнату. Как он и ожидал, она оказалась пуста.

На лестнице послышались чьи-то нетвердые шаги. Ну, если этот хозяин в отличие от всех других ничего не боится, то…

— Она убежала? — услышал он голос Тавернера.

Николас повернулся к нему и в сердцах чуть было не ударил его. Но некий комизм ситуации ослабил его ярость.

— Вот уж не думал, что тебя может одолеть женщина! — сказал он, вглядываясь в своего слугу: на голове его запеклась кровь, волосы были всклокочены.

— Я тоже, — мрачно сказал Тавернер. — Но это не женщина, а дьявол! Она чем-то шарахнула меня по голове, а потом, наверное, оттащила в кусты. Не знаю, сколько я там провалялся. Маленькая, а такая сильная.

Николас вспомнил, как они боролись с Жаклин в будуаре Эллен. Он только начал приходить в себя после того, как она подсыпала ему яд… У него до сих пор синяки не прошли.

— Это точно, Тавви. Ну ничего, они опередили нас всего на полчаса. Ты запряг лошадей?

— Готовы, ждут, — мрачно ответил Тавернер.

— Тогда расплатись с нашим раззявой-хозяином и быстро собери вещи. Я сам возьму вожжи. И дьявол меня побери, если я не догоню почтовую карету.


— Да ты никак в обморок грохнуться собиралась? — Голос крупной, краснолицей, пахнущей гусиным салом женщины звучал явно неодобрительно.

Жаклин хотела сказать ей, что если бы она была хоть немного знакома с мылом и водой, то в карете было бы чем дышать, но воздержалась. Хоть бы кто-нибудь догадался открыть окно и впустить свежего воздуха! Или, может, попросить кого-нибудь поменяться с ней местами? Она всегда плохо переносила качку на заднем сиденье.

Но она только резко покачала головой, пресекая все дальнейшие вопросы.

Жаклин знала, что со стороны представляет собой странное зрелище. Одно лишь то, что она путешествует одна, в не по росту большой и слишком яркой одежде, само по себе странно. А если учесть ее французский акцент, то можно счесть ее и опасной. Она изо всех сил старалась искоренить его до конца, но так и не сумела. Акцент был особенно заметен, когда она нервничала. А уж сейчас-то и подавно.

На сколько же ей удалось опередить Блэкторна? Жаклин не сомневалась, что он ринется за ней в погоню. Он не из тех, кто позволяет взять над собой верх. Даже если ему надоело играть с ней как кот с мышью, он не позволит ей ускользнуть от него. Благоразумный человек, разумеется, так бы и поступил. Но Николаса Блэкторна благоразумным никак не назовешь.

Жаклин надеялась, что ей удастся добраться до Ньюкастла. Это достаточно большой город, и она сможет затеряться в нем — просто раствориться в толпе. Этому она научилась. А Ньюкастл к тому же портовый город. Можно найти судно, отплывающее из Англии, и спрятаться от гнева и мести Блэкторна. Жаклин с горечью призналась себе, что Англия перестала быть ей домом. Для нее это кратковременное убежище больше не существует.

И Николас теперь для нее недостижим. Это тоже ясно. Чем дольше она находится рядом с ним, тем больше убеждается, что планы мести, так долго лелеемые ею, неосуществимы. И вовсе не потому, что она почувствовала к нему слабость. Он бессовестный мерзавец, отпетый негодяй, и ее сердце совсем не смягчилось по отношению к нему. В нем царит все та же ненависть.

«Но вообще-то я явно расслабилась, — упрекала себя Жаклин. — Слишком много ночей проспала в мягкой, чистой постели, привыкла к обильной и хорошей еде. У меня даже появилась подруга, с которой можно было беседовать. Конечно, это смягчает сердце и душу. Так и о планах кровавой мести можно забыть…»

А может, ей стоит признать свое поражение? В конце концов, это не он победил ее. Она сдается сама. Вот еще пара часов, остановка — и все, она вне его досягаемости.

Жаклин закрыла глаза, моля бога, чтобы он послал ей сон и отдых. Вот бы проспать эти несколько часов до Ньюкастла…

— Чего это мы так несемся? — вдруг запротестовал один из пассажиров. Он открыл окно, впустив внутрь освежающий воздух, и крикнул вознице: — Эй, ты! Давай помедленней, парень!

— За нами кто-то гонится, — заявила пахнущая гусиным жиром дама, выглянув в окно. — Но если мы будем так мчаться, карета опрокинется! Все тогда убьемся!

Началась паника. Все заговорили разом, перебивая друг друга. Но это все было ничто в сравнении с той паникой, которая поднялась в сердце Жаклин. Ей было ясно, что это за сумасшедший. На какой-то миг она совсем потеряла голову, решив выпрыгнуть из кареты на полном ходу. Блэкторн не сможет тогда считать, что одолел ее. Но она сидела далеко от двери, зажатая между двумя пассажирами. И потом, если она тогда — десять лет назад — сама добровольно не оборвала свою жизнь, то уж тем более не позволит это сделать Николасу Блэкторну!

Жаклин осталась сидеть на месте. Возница явно не собирался позволить себя обогнать, а вдруг он в этом преуспеет? В конце концов, Николас в этой бешеной гонке и сам может перевернуться. Случаются же с людьми чудеса. Случаются, но только не с нею.

— Они нас нагоняют! — закричала соседка Жаклин, бросив на нее негодующий взгляд. — Ясно, за кем это они гонятся! Это из-за тебя, дрянь такая, мы все убьемся!

— Я не понимаю, о чем вы… — слабо запротестовала Жаклин, но это не помогло.

— А-а-а, да она француженка! — взъярилась гусыня. — Может, шпионка! Остановите карету!

События развивались молниеносно. Карета Блэкторна, хоть и довольно потрепанная, была сделана в расчете на большие скорости. Она догнала громоздкий почтовый дилижанс в том месте, где дорога резко поворачивала. Возница не справился с лошадьми, дилижанс дернулся, съехал с дороги и перевернулся.

На минуту Жаклин увидела Блэкторна. Страшен, как предсмертное видение, — дьявол во плоти! Темные кудри развеваются по воздуху, лицо искажено яростью. А затем видение исчезло. Раздался жуткий скрежет, пассажиры попадали со своих мест. «Милосердный бог, видимо, сам решил распорядиться моей жизнью. Может быть, к лучшему», — пронеслось у нее в голове. Мир вдруг стал темным, душным, полным стонов и рыданий. Жаклин задыхалась: жирная гусыня свалилась прямо на нее.

А потом внезапно ее ослепил свет, и она смогла вдохнуть полной грудью. Толстуху с проклятьями оттащили от нее.

Блэкторн не обращал внимания на крики ее спутников. Он втолкнул Жаклин в свою карету, вскочил следом и захлопнул за собой дверцу. Тавернер, сидящий на козлах, тут же тронул лошадей. Жаклин успела заметить, что голова у него перевязана. «Надо было ударить его сильней, — подумала она. — Тогда я, может быть, успела бы попасть в Ньюкастл».

Перевернутый дилижанс остался позади. Бывшие попутчики Жаклин что-то орали им вслед, потрясая кулаками.

— Ты не собираешься как-то помочь им? — спросила Жаклин. — Может, кто-нибудь из них пострадал…

— Пусть радуются, что живы! — Голос Блэкторна дрожал от гнева. — Тебе тоже повезло, что ты жива.

Все тело Жаклин ныло, она до сих пор чувствовала запах гусиного жира. Единственный шанс на спасение был утрачен; она понимала, что второго у нее не будет.

— Как сказать, — ответила она. — Может, повезло, а может, и нет.

— Я был слишком терпелив с тобой, — сказал Блэкторн. — Этой ошибки я больше не повторю. Не люблю, когда меня принимают за дурака. И зачем тебе понадобилось разбивать голову Тавернеру? Удивляюсь, почему ты не нашла сначала меня.

— Я нашла, — созналась Жаклин, не подумав, стоило ли ей это говорить.

Какое-то мгновение он молча смотрел на нее.

— Наверно, я слишком крепко спал.

Жаклин с удивлением почувствовала, что краснеет. Оказывается, ее еще можно смутить! И это после всех испытаний, которые она прошла?!

— Да, спал ты крепко, — сказала она.

— Если тебе стало скучно, — издевался Блэкторн, — ты вполне могла к нам присоединиться.

Это оказалось последней каплей. В ней как будто что-то взорвалось. Не думая больше ни о чем, Жаклин бросилась на него… Минутой спустя она лежала на сиденье напротив, а он, навалившись на нее всем телом, железной хваткой сжимал ее запястья. Ей было трудно дышать, она судорожно хватала ртом воздух. Блэкторн ухмыльнулся, глаза его неожиданно потемнели. У нее вдруг мелькнула мысль, что ощущать на себе вес его тела гораздо приятнее, чем быть распластанной под тушей толстухи-гусыни.