Через час, наконец уломав меня составить ей компанию, Эмма не могла скрыть радости. Можете представить размеры ее благодарности, если она даже согласилась одолжить мне свой любимый шелковый пиджак от Армани, если я еще хоть раз в жизни решусь пойти на свидание с мужчиной.

Перед выходом из дома Эмма тщательно накрасилась: губная помада, черная тушь, тональная пудра и все такое. Я же только причесалась. Если удача мне улыбнется и береговой охранник моей мечты заметит меня, то он сразу обратит внимание на мои розовые, не тронутые косметикой щечки. Верный знак моей готовности просолиться с ним в катамаране посреди бушующих волн.

— Джинсы или кожаная мини-юбка? — в десятый раз спросила Эмма, пока я терпеливо дожидалась ее в прихожей.

— Что для тебя удобнее, — в десятый раз ответила я. Сама я была в джинсах.

— Ладно, пойду в коже, — решилась Эмма.

Не самый удачный выбор, на мой взгляд. Нам обеим пришлось изрядно попыхтеть, прежде чем мы сумели застегнуть «молнию».

И все же, когда мы приехали на занятия, Эмма была уже в обтягивающих джинсах. Но войти в главное здание больницы она мне не позволила, пока раз триста не прочитала нараспев свою мантру. Не буддистскую, конечно, нет, а самые примитивные заклинания вроде «я прекрасна и абсолютно неотразима».

— Ну как, Эли, теперь, надеюсь, я само совершенство? — с надеждой осведомилась она.

— Конечно, — отозвалась я. — Даже нимб над головой появился. Скажи, ты действительно считаешь, что от этих завываний какой-то толк есть?

— Да, — ответила она. — Я сделала так в пятницу, когда ходила в магазин, и кассир подмигнул мне, давая сдачу.

— Он всем подмигивает, — захихикала я. — У него просто нервный тик.

— До чего же ты вредная! — возмутилась Эмма. — Взяла и выбила почву из-под ног. Теперь мне придется другую мантру читать. «Я непоколебимо спокойная. Я расслабленная и уравновешенная».

И тому подобное. А ведь в прежние времена она бы просто сигаретку выкурила.

— Ну что, готова наконец? — нетерпеливо спросила я, поеживаясь от холода.

На примыкавшей к больнице автомобильной стоянке, где производился священный ритуал Эммы, задувал ветер, да и вообще было не слишком уютно. Курсанты береговой охраны, прибывшие на автобусе, уже промаршировали внутрь строем в колонну по два. Следом за ними в новехоньком синем «метро» подкатил и инструктор, который на глазах у нас начал выгружать из багажника нехитрое оборудование для занятий.

— Это он! — прошептала Эмма, восторженно закатывая глаза. — Доктор Мартин[7]!

— Как лейбл на сапогах, да? — брякнула я.

— Как ты смеешь? — взвилась Эмма. — Чтоб я больше ничего подобного не слышала!

Виновато потупившись, я предложила:

— Давай хоть поможем ему. — Инструктор с видимым усилием волок к ступенькам какую-то картонную коробку. — Твой рейтинг сразу повысится.

Эмма просияла.

— Отличная мысль, старушка! — согласилась она.

Мы направились к инструктору, чтобы предложить свои услуги, но нас опередили. Разукрашенная и разряженная блондинка, смотревшаяся на улицах нашего городка как павлин среди кур.

— Это еще кто такая? — прошипела Эмма, увлекая меня за угол, откуда мы с волнением следили за происходящим.

— Понятия не имею.

— Черт, так и знала, что этим кончится! Это его девка. А я, дура, уши развесила. Внушила себе, что такой красавчик может без подружки жить. Ха, только меня он и ждал! Поехали домой!

— Нет, подожди, — потребовала я. Отчего-то перспектива обучиться хотя бы азам оказания первой помощи все больше и больше меня вдохновляла. — Не делай поспешных выводов. Она, между прочим, не с ним приехала.

— Это верно, — сказала Эмма, мигом просветлев.

— А раз так, значит, живут они врозь. Да и потом, будь эта девица его подружкой, она бы подскочила к нему и начала лизаться.

— Она его поцеловала, — с мрачным видом промолвила Эмма.

— Всего лишь в щеку. Это не в счет. Это поцелуй вежливости. Марвин так всех целует.

— Точно. Она, наверное, лесбиянка! — с надеждой воскликнула Эмма.

— Ну, я бы это утверждать не стала, — осторожно возразила я. — Но, на мой взгляд, не все еще потеряно. Пойдем. — И я потянула Эмму к парадному.

В то же мгновение блондинка распрощалась с инструктором и двинулась в противоположном направлении. Эмма расплылась в улыбке до ушей.

— Все-таки он совершенно неотразим, — бормотала Эмма, пока мы следовали за инструктором, который нес под мышкой резиновую куклу в человеческий рост. — Эх, как жаль, что я не эта кукла!


— Ну что ж, леди и джентльмены! — громко провозгласил доктор Мартин полчаса спустя. — Пора теперь переходить к тренировке, приближенной к реальности. Сейчас вы будете бинтовать друг друга. Если кто-то из вас останется без партнера, то можете практиковаться на мне.

Эмма с молниеносной быстротой подсчитала присутствующих. Количество береговых охранников оказалось нечетным. Не успела я и глазом моргнуть, как Эмма подтолкнула меня к прыщавому и тощему пареньку с потешно оттопыренными ушами.

— Полезнее тренироваться на незнакомцах, — пояснила она, поймав недоуменные взгляды молодых людей.

Ей тут же пришлось отбиваться от береговых охранников, которые мгновенно облепили ее со всех сторон, наперебой предлагая свои услуги. Наконец, добившись своего, Эмма осталась в одиночестве и с грустным видом воззрилась на доктора Мартина.

— Похоже, я никому не нужна, — со вздохом сказала она.

Инструктор поманил ее рукой и усадил на стул рядом с собой. Устраиваясь поудобнее, Эмма незаметно подмигнула мне.

— А сейчас я еще раз продемонстрирую вам, как правильно накладывать пращевидную повязку, — сказал он.

Пока доктор Мартин прибинтовывал ее руку к груди, Эмма, как мне показалось, едва не испытала оргазм. Потом прыщавый курсант начал бинтовать меня и каким-то образом ухитрился всадить мне в ягодицу иголку.

— Может, поцелую, чтобы не болело? — предложил он.

— Не советую, — свирепо процедила я. — У меня опоясывающий лишай.

— А теперь переходим к самому главному, — сказал доктор Мартин, когда мне наконец удалось стянуть руки прыщавого у него за спиной с помощью самой нелепой повязки, которую накладывали больному со времен Гиппократа. — Я имею в виду процедуру искусственного дыхания, с помощью которой удается возвращать людей к жизни. Иначе она именуется «Поцелуй жизни».

— Партнеров можно не менять? — с надеждой спросила Эмма.

— Придется, — ответил доктор, качая головой. — На людях эту процедуру проводить не рекомендуется во избежание возможных повреждений.

— Но ведь можно просто сделать вид, что вдуваешь воздух? — предложила Эмма, подобно утопающему хватаясь за соломинку.

— Так вы не получите необходимых навыков, — пояснил инструктор. — Встаньте вокруг меня, леди и джентльмены! Сейчас я продемонстрирую вам «Поцелуй жизни» на Долли!

Эмма отступила ко мне, а доктор склонился над резиновой куклой.

— Везет же этой Долли! — со вздохом прошептала Эмма. — А ты видела, как он бинтовал мое бедро? Так и знала, что нужно было мини-юбку надеть, а не эти дурацкие джинсы!.. Может, в обморок упасть? — шепнула мне на ухо Эмма. — Тогда ему придется оживлять меня.

— Он может поручить это одному из курсантов, — рассудила я.

— Да, верно, — вздохнула моя подруга. — Причем наверняка — самому простуженному.

— Ты имеешь в виду того прыщавого, которого подсунула мне? — поинтересовалась я. — Пожалуй, нужно занять очередь на право надуть куклу до него.

— А я тогда встану за тобой, — быстро сказала Эмма. — И еще, пожалуй, губы подкрашу. Как-никак дополнительная защита от всякой дряни будет.

Она отвернулась от остальных и, вынув помаду, принялась подкрашивать губы. Следя за манипуляциями подруги, я прослушала, о чем говорил инструктор. И вдруг он попросил:

— Эмма, будьте любезны, продемонстрируйте на Долли «Поцелуй жизни».

Курсанты расступились, оставив Эмму лицом к лицу с резиновой куклой.

— А мужского муляжа у вас нет? — шутливо спросила Эмма.

— Боюсь, при оказании первой помощи мы половые признаки не различаем, — серьезно ответил доктор Мартин. — Приступайте.

— Хорошо, — согласилась Эмма. — Если она только щекотаться не станет. — С этими словами она прильнула к резиновым устам и, крепко обняв Долли за шею, минуты на две застыла в одной позе. Когда моя подруга наконец, горделиво улыбаясь, оторвалась от куклы, грянул дружный хохот.

— Только что вам продемонстрировали классический поцелуй взасос, — сухо констатировал доктор Мартин, вытирая ярко-красную помаду с губ Долли. — Однако это был, скорее, прощальный поцелуй, нежели «Поцелуй жизни». А почему? — Он обратился к ближайшему курсанту.

— Потому что она не запрокинула жертве голову, — бойко отрапортовал тот.

Инструктор перевел взгляд на его соседа.

— Потому что она забыла проверить, не забито ли дыхательное горло, — сказал курсант.

— И еще потому, что она не вдувала воздух в легкие, — добавил инструктор, довершая уничтожение Эммы. — Одним словом, не хотел бы я утонуть в вашем бассейне, — закончил он.

Под обидный смех курсантов Эмма, красная как рак, пробилась ко мне.

— Почему ты не сказала мне, что нужно делать? — прошипела она.

— Да я и сама не знала, — неуклюже оправдывалась я. — Ты трещала как сорока, и я ничего не слышала.

— Прошу не шуметь, — потребовал доктор Мартин. — Чем внимательнее вы будете слушать, тем быстрее мы закончим сегодняшнее занятие.

— Все, я пошла, — решительно заявила Эмма. — С меня хватит.

— Так нельзя, — возразила я. — Мы у всех на виду.

— Плевать на них! — процедила Эмма. — В жизни меня так не унижали!

— Это ведь твое хобби, — ядовито напомнила я.

— Было когда-то!

— Ну потерпи до конца, — взмолилась я. — Между прочим, бинтуя твое бедро, доктор Мартин посматривал на тебя с явным интересом.