– Понимаю вас, миледи. Однако говорим на эту тему не только мы с вами, я уверен в этом, но и многие другие. Правда, шепотом.

– Тем лучше. А сейчас мне нужна ваша помощь, епископ. В Тауэре заключен человек, который поклялся поддержать меня, чего бы это ему ни стоило.

Епископ приподнял брови, но выжидающе молчал.

– Его имя Роджер Мортимер.

Епископ кивнул.

– Он сильный человек, я слышал о нем.

– Его дядя погиб в тюрьме. Племянник пока жив. Он молод и решителен. И он с нами.

– Вы проверяли его, миледи?

Королева чуть-чуть улыбнулась.

– Да, милорд. Я имела возможность проверить его.

– Он сумеет поднять жителей приграничных земель, – сказал епископ.

– Но для этого, – сказала королева, – он должен сначала совершить побег из Тауэра.

– Боюсь, это почти невозможно, миледи. Его, наверное, охраняют особенно неусыпно.

– У него есть друзья.

– Кто, миледи?

– Например, комендант тюрьмы.

– Это уже немало. От него многое зависит.

– А что могли бы сделать вы, епископ?

– Внутри Тауэра – ничего. Но снаружи… Снаружи я бы мог подготовить верных людей с лошадьми. А также лодку, которая перевезла бы его на другой берег Темзы, где будут ждать эти люди с лошадьми.

– Вы это сделаете, милорд?

– Приложу все усилия, миледи.

– Благодарю вас от всего сердца.

– Если мы избавим Англию от недобрых влияний, миледи, все люди тоже поблагодарят вас от вcего сердца.

– Я хочу и надеюсь, что смогу это сделать, епископ. Бог поможет мне. И мои добрые друзья.

– Тогда первое, что следует предпринять, миледи, освободить Мортимера. А потом куда его путь?

– К моему брату во Францию.

– Что он будет там делать?

– Сообщит обо мне, о нашем положении. Попросит помощи. Позднее я постараюсь присоединиться к нему… Если удастся. Вместе с моим сыном Эдуардом… Чтобы начать действовать оттуда.

– Все это означает гражданскую войну, миледи.

– Если король найдет тех, кто поддержит его.

– Кто-то всегда найдется. У Диспенсеров тоже есть свои сторонники. Зло редко бродит в одиночку.

– Я знаю. Но сейчас главное – освободить Мортимера. Моя ставка на него, епископ. Говорю вам это прямо. И на вашу помощь после его побега.

– Лишь бы удался побег, миледи. Остальное я, надеюсь, сумею устроить с Божьей помощью…

Изабелла покинула дом епископа с чувством радостного облегчения: число ее друзей и помощников увеличилось еще на одного – и такого, кому можно верить, кто не подведет.

* * *

В тишине и темноте ночи звучал их взволнованный шепот, подолгу не размыкались объятия. Любовники становились беспечными, почти забывали о неумолимом времени, об осторожности. Оттого, что знали: вскоре предстоит расставание. Возможно, надолго.

Комендант Олспей испытывал все большее беспокойство: что, если раскроется связь королевы с узником Тауэра? Нельзя ведь рассчитывать, что никто ничего не заподозрит, не увидит. Значит, нужно, чтобы как можно скорее Мортимер покинул негостеприимный замок, оказался на воле. Но что будет потом с самим Олспеем? Его голова недолго останется на плечах! И выходит, ему тоже необходимо скрыться.

Изабелла сказала, что единственный выход для него – уехать вместе с Мортимером. Она отблагодарит его за верность и преданность, за все опасности и лишения, которым он может подвергнуться. Это немного успокоило коменданта, и он с легкой душой принялся за подготовку к побегу Мортимера.

Епископ Орлтон тоже не терял времени. С помощью двух богатых жителей Лондона и их верных людей он выполнил то, что обещал: беглеца станут ожидать в условленном месте лодка и затем лошади, которые умчат его на берег моря, откуда он будет без замедления переправлен во Францию.

Дело оставалось за тем, как выбраться из стен Тауэра. Множество способов были предложены и отвергнуты самими участниками побега и его устроителями, а затем принят один из них.

Решено было назначить день побега на первое августа, в праздник святого Петра в Оковах, когда вино будет литься рекой.

– Я определю в охрану к милорду двух самых отъявленных пьяниц, – сказал Олспей. – Они так упьются, будьте уверены, что не станут нам помехой. Только нужно все предварительно подготовить.

И подготовка началась.

В течение двух недель Мортимер, не без помощи Олспея, расшатывал несколько камней в стене своей камеры, делая это, когда стражников под разными предлогами отсылали в другие места. Через отверстие в этой стене можно было попасть на крышу кухни, а оттуда во внутренний двор, где будет наготове веревочная лестница, перекинутая поверх самой низкой части главной стены. Все было продумано до мелочей.

Узник и его тюремщик еще крепче сдружились за это время и были твердо уверены в благополучном исходе. Но Изабелла волновалась больше, чем они оба. Она обрела то, о чем могла только мечтать: приверженца и исполнителя своих далеко идущих намерений и страстного любовника, и все это в одном лице. Он, только он был ее спасителем. Лишиться его она страшилась более всего на свете…

Занимался рассвет первого августа. Изабелла с утра отправилась в храм св. Петра на Тауэр-Грин просить у святого заступничества и помощи. Потом, на тропинках сада, она присоединилась к прогуливавшимся там, как это часто бывало, Олспею и Мортимеру.

– Знаю, я не должна была приходить, – сказала она, видя, что они оба не одобрили ее появление, – но ведь с этого момента мы можем долго не увидеться.

– Нужно постараться, чтобы не было слишком долго, – проговорил Мортимер.

– Я буду делать все для этого, – сказала королева.

– Лучше всего, чтобы ваш отъезд из Англии, миледи, не был побегом, – сказал Мортимер. – Гораздо разумней, если вы приедете во Францию по какому-либо официальному поводу, взяв с собой старшего сына.

– Так я и сделаю… Так и сделаю…

Сейчас она не была королевой, но только женщиной – женщиной, которая расстается с возлюбленным, не зная, когда его увидит и увидит ли вообще.

Они ненадолго соединили руки. Это заменило им объятие.

Изабеллу удивляло и восхищало спокойствие Мортимера. Казалось, ему предстоит просто приятная прогулка, а не побег из самой мрачной и ужасной тюрьмы во всей Англии. Она тоже становилась спокойней рядом с ним.

Вскоре Олспей препроводил узника обратно в камеру. Изабелла тоже ушла из сада, унося с собой прощальный взгляд Мортимера, его чудесную смелую улыбку.

Тем временем приготовления к сегодняшнему празднику уже начались. Во дворах Тауэра стали появляться первые пьяные. Вина для них комендант не пожалел.

Королева рано ушла к себе, сказав, чтобы никто ее не беспокоил. Она никого не хотела видеть… Уже скоро… Скоро…

Она мысленно представляла себе, как там все происходит… как будет происходить… У нее тоже была небольшая роль в этом спектакле…

Стемнело. Стражники уже основательно напились. Особенно те, кто охраняет особо важного преступника по имени Мортимер. Они валяются на полу, бормочут что-то, засыпают…

Олспей и Мортимер вынимают камни из стены, вылезают на крышу кухни…

О, какой же смелый и самоотверженный человек, этот Олспей! Решил разделить с Мортимером весь риск, начиная с побега. Ведь он мог бы спокойно выйти за ворота Тауэра, не подвергая себя опасности, по крайней мере в самом начале их рискованного предприятия. Но он не хочет оставлять Мортимера одного, хочет быть с ним, помогать ему все время.

Пора и ей сыграть свою роль.

Изабелла надела широкий плащ, вышла из дворца, направилась в один из внешних двориков. Их здесь так много, но она хорошо изучила дорогу в тот, который нужен.

Вот он… Никого нет… Неужели случилось что-то непредвиденное, помешавшее им через крышу кухни спуститься сюда, где она должна их ждать? Если все рухнет, если Мортимер будет казнен, она не вынесет этого… умрет… Но какой же болван Эдуард! И как хорошо, что он так неумен, недогадлив и, в сущности, незлобив. Другой бы на его месте не оставил такого противника, как Мортимер, вообще на земле. Спасибо Небу за то, что Эдуард не слишком умен и предусмотрителен!..

Она услыхала легкий шум. Вот они! Наконец-то… Самое опасное позади. Хотя кто знает, что еще может ожидать их?

Мортимер подбежал к ней. Они обнялись. Пускай Олспей видит – они не могли сдержать своих чувств!

– О мой милый! – восклицала она. – Если бы я могла убежать с тобой!

Олспей тихо напомнил:

– Нельзя терять ни минуты. Узника могут хватиться.

– Где лестница? – спросил Мортимер.

Изабелла настояла, чтобы ей доверили принести им веревочную лестницу – ведь она ничем не рисковала, никто не посмел бы обыскивать королеву, – и сейчас она вынула ее из-под плаща. Олспей перебросил лестницу через невысокую стену.

– Милорд, вы первый, – сказал он любезно, словно приглашал пройти в дверь.

– Я подержу ее для вас, – сказала королева. – Прощай, мой дорогой Мортимер.

Последнее объятие. Его нога уже на веревочной перекладине.

– До скорой встречи во Франции, моя любовь, – сказал он. – Молю Бога, чтобы как можно скорее…

Теперь очередь Олспея. Вот он тоже скрылся за стеной, лестница соскользнула туда же.

Изабелла осталась одна в темном дворе. Ей стало холодно, хотя ночь была совсем теплой. Медленно она направилась в свои покои – ожидать утра, когда будет обнаружено исчезновение важного государственного преступника.

* * *

Без особого труда они нашли место, где их ждала лодка, на которой переправились через Темзу.

– Мы свершили это! – крикнул Мортимер, когда они стояли на противоположном берегу.

– Еще нет, милорд, – возразил осторожный Олспей. – Мы еще не на французской земле…

Лошади тоже стояли в условленном месте, и, к радости Мортимера, среди людей, ожидавших там, семеро были его преданными слугами, которых разыскал и вызвал епископ Орлтон.