И вот сейчас, так считал Роберт Брюс, наступил решающий момент. Огромная армия английского короля вошла в Шотландию, грядет великая битва, и от ее исхода зависит многое. Почти все… Великий Эдуард уже не возглавляет эту армию, но как ей, в три раза превышающей по численности шотландское войско, будут противостоять солдаты Брюса – вопрос сложный и мучительный.

Основную надежду Брюс возлагал на умение своих военачальников, на беззаветную преданность подчиненных и на хорошее знание той местности, где нужно будет навязать бой противнику. Поскольку у него намного меньше конницы, чем у англичан, Брюс решил, что сражение должно происходить в пешем строю. Он самолично выбрал место битвы – оно носило название Нью Парк и находилось между селением Святой Ниниан и небольшим ручьем под названием Баннокберн. Вокруг этого ручья местность была болотистой, что должно затруднить действия английских конников.

Себе на помощь Брюс призвал лучших полководцев Шотландии. Это были его брат Эдвард, а также сэр Джеймс Дуглас, Рандолф граф Мори и Уолтер, главный сенешал страны.

Он обратился к ним трезво и спокойно.

– Нас втрое меньше, – сказал он. – Но пускай наши воины не знают об этом. Я тщательно обследовал местность и решил, что правое крыло нашего войска должно расположиться вдоль берега ручья Баннокберн. Там мы будем знать, что нам не зайдут с тыла. Среднюю часть армии развернем возле Святого Ниниана.

– Левый фланг будет меньше защищен, чем остальная армия, – сказал Мори.

– Вы правы. Он открыт гарнизону замка Стерлинг. Поэтому я велел вырыть ямы на пути оттуда и воткнуть в них железные прутья.

– Блестящая мысль! – сказал Дуглас.

– Ямы будут прикрыты хворостом. Мы вынуждены прибегать к подобным уловкам из-за малой численности.

– Конница там вряд ли пройдет, – заметил сенешал.

– Это мне и надо, – сказал Брюс. – Хитрость – оружие более слабых. Надеюсь, она приведет к успеху. Англичане без конницы уже не англичане.

– Бог на нашей стороне!

– Благодарю Бога, – пробормотал Брюс, – что мы встречаемся не с отцом, а с сыном.

– Пожалуй, им не помогут и останки старого короля, которые они вынесут перед воинами, – сказал его брат.

Роберт Брюс улыбнулся.

– Будем верить только в те предзнаменования и приметы, которые хороши для нас.

– Да, но бывают и плохие тоже, – рассудительно сказал Дуглас.

– Они порождение нашего ума, и многое, если не все, зависит от нас самих. – Роберт Брюс поднялся со своего места. – Друзья, – произнес он торжественно, – скажем все вместе: «В этот день мы добьемся победы!..» Победы и поражения тоже рождаются в наших головах… А сейчас пойдемте, я хочу поговорить с воинами. Хочу видеть всех, кто будет сражаться под моим знаменем, кто желает свободы Шотландии. Пусть ни один сомневающийся или равнодушный не становится в наши ряды.

Роберт Брюс выехал вперед на небольшой серой лошади, ничем не привлекающей взгляд, но послушной и твердой на ноги. На нем были доспехи, а шлем украшало золотое кольцо, чтобы все могли сразу признать в нем короля, и, несмотря на то, что сидел он не на боевом коне, люди видели и понимали: он – их вождь, кто уверенно поведет за собою на поле битвы, которую они должны выиграть во что бы то ни стало.

Брюс говорил звонким отчетливым голосом.

– Враг уже на подходе! – выкрикивал он. – Многие из тех, кто слушает меня сейчас, участвовали в кровавых битвах с воинами под водительством прежнего короля Англии. Но того больше нет, а его сын, я уверен в этом, не представляет такой угрозы, как отец… Да и если бы представлял, отступать нам некуда…

Закончил он такими словами:

– Если найдется среди вас человек, кто не готов биться на поле брани до окончательной победы или умереть с честью, пускай бросит здесь свое оружие и уходит на все четыре стороны. Мне он не нужен. Лучше я буду сражаться во главе половины из вас, но пусть они будут настоящими сынами Шотландии, смелыми, а не трусливыми, твердыми, а не колеблющимися. Ваше право сейчас выбирать. Предлагаю свободно решить: уйти или остаться…

Наступила мертвая тишина. Брюс пребывал в напряженном волнении: найдется ли кто-нибудь, желающий уйти, и сколько их будет? Сколько людей предпочтут жизнь возможности умереть, пожелают уйти в свои дома и отсидеться у очагов, предпочтут работу на своем поле, вдали от Баннокберна, сражению на поле брани?

Ряды воинов не шелохнулись. Не было слышно ни звука, кроме негромкого журчания ручья.

Потом разнесся могучий возглас:

– Победа с Брюсом! Победа Шотландии!

Какие славные и преданные люди, подумал Брюс. На сердце у него отлегло. Вот оно, самое верное и доброе предзнаменование, решил он.

* * *

Больше всего на свете Эдуарду хотелось, чтобы сражение поскорее кончилось. В исходе он не сомневался. У него хорошая армия. Если отец смотрит сейчас на него сверху, то радуется за сына. Что касается тех баронов, кто отказался явиться к королю, чем вызвал его негодование, то сейчас Эдуард был не в силах сдержать ядовитого смеха, когда представлял, как они будут жалеть, узнав, что и без них одержана великая победа. Интересно, встретят ли они его, возвращающегося с триумфом с поля битвы? Пусть только посмеют не встретить!

Первым делом следовало, как говорил ему Пемброк, помочь сэру Мобрею, находящемуся в осажденном замке Стерлинг. Это будет хорошим началом всего сражения. Король послал за сэром Клифордом и велел выступить с передовым отрядом армии – с восемью сотнями конников – и освободить замок от тех, кто его осаждает.

Клифорд отправился. Для него было ясно, что шотландцы ожидают этого шага: Стерлинг – важный стратегический пункт, и англичане, естественно, пожелают удержать его. Поэтому Клифорд был настороже. Он знал, где находятся основные силы противника, и решил двигаться не прямо, а в обход. Это ему удалось, и граф Мори, находившийся со своими воинами возле селения Святой Ниниан, не заметил приближения конницы Клифорда. Однако Брюсу с помощью разведчиков стало известно об этом, и, пылая гневом, он кинулся в расположение отряда Мори.

– Рандолф! – закричал он еще издали. – Ты слишком легкомысленно отнесся к делу, которое я поручил тебе. Смотри, как бы мы не обошлись совсем без тебя!

Узнав причину гнева Брюса, Мори немедленно бросился навстречу отряду Клифорда, который, завидев приближение противника, дал команду своим людям развернуться и начать атаку.

У Рандолфа было почти вдвое меньше людей, и потому он построил их в каре, то есть четырехугольником, все стороны которого ощетинились копьями против атакующих конников. Англичане не смогли прорвать ряды копий, и тогда их командир приказал просто окружить шотландцев и начать постепенное уничтожение. Конники были хорошо вооружены и защищены тяжелыми доспехами, у шотландцев же были только копья да еще короткие ножи и боевые топорики. С этим оружием они умело сопротивлялись, нанося противнику ощутимые потери, хотя исход битвы в пользу англичан нетрудно было предсказать.

Брюс издали наблюдал за боем, рядом с ним находился Дуглас.

– Господи, милорд, – сказал тот. – Рандолфу скоро конец. Разрешите прийти ему на помощь.

– Нет, – отвечал Брюс. – Это нарушило бы план, который мы выработали. Задача Рандолфа остановить продвижение. Пока что он ее выполняет. Пускай продолжает делать то же самое.

– Но ведь это означает его гибель! Их сотрут с лица земли. Силы слишком неравны.

Брюс оставил эти слова без ответа…

Пока шло сражение между Клифордом и Рандолфом, основные силы английской армии остановились, и ее полководцы задумались, начать ли главный бой в этот же день или отложить до завтра. Поскольку люди и кони устали после длительного марша, было решено дать им сегодня отдых.

Роберт Брюс придерживался такого же мнения в отношении того, когда начать битву.

Войска обеих сторон уже стояли друг против друга, каждая готовилась к предстоящему сражению…

Брюс в задумчивости ехал на своей низкорослой лошадке вдоль фланга шотландской армии, думая о том, какие изменения в его военных планах нужно все-таки сделать в связи с боем местного значения, который ведет сейчас пеший отряд Рандолфа. И тут у одного из молодых английских рыцарей, который издали заприметил шотландского короля, возникла тщеславная мысль – совершить поступок, могущий прославить его в веках. Не только его, но и весь их славный род де Боунов, один из представителей которого, Хамфри, четвертый граф Гирфорда и третий граф Эссекса, стал мужем дочери Эдуарда I Элизабет, после того как та овдовела. Юный рыцарь по имени Генри был племянником этого облеченного титулами человека.

А мысль, что мелькнула в его буйной голове, когда он увидел ставшего легендарным шотландца, была вот какой: он вспомнил древний и почетный обычай решать исход битвы с помощью поединка между двумя воинами. Такой случай ему сейчас представился – перед ним был сам шотландский король, и если тот будет повержен в бою, шотландцы должны признать свое поражение, а Генри де Боун стяжает себе бессмертную славу.

Молодой рыцарь вскочил на коня и помчался навстречу Роберту Брюсу, который взглянул на него с удивлением, но тут же разгадал его намерения. И он подумал тогда, не безумством ли будет с его собственной стороны ответить на вызов этого облаченного в доспехи, вооруженного до зубов воина, сидящего на боевом коне, в то время как под Робертом Брюсом обычная смирная лошадь и единственное оружие в его руках – боевой топорик.

Отказываться от боя было не в его обычае, но и принять в подобных условиях – значило идти на огромный риск. Однако он должен биться. Можно представить, как возрадуются английские воины, если увидят, что он, Роберт Брюс, не решился на поединок с молодым рыцарем.

Что ж, с Богом! Он должен встретить противника, атаковать его и действовать быстро и точно…

Брюс пришпорил лошадь и помчался навстречу врагу. Позади себя он услышал взволнованные голоса сподвижников.