Еще графине не давала покоя мысль о том, почему Найл не может ничего вспомнить о событиях той злополучной ночи? Она собственными глазами видела, что он может выпить огромное количество эля и оставаться при этом трезвым и рассудительным. Значит, выпитое тогда спиртное никак не могло повлиять на его память. Вот если бы это было наркотическое опьянение, тогда странная забывчивость была бы понятна, но Найл не употребляет и никогда не употреблял наркотики. А что, если ему подсыпали это одуряющее зелье? У Фионы волосы стали дыбом. Ведь если ее догадка верна, значит, настоящий убийца – это близкий Найлу человек, раз сумел подсыпать наркотик ему в пищу или питье. Трапезу обычно делят с друзьями, а не с незнакомыми людьми, к тому же Найл очень подозрителен и не подпустил бы к себе чужака. Руки девушки похолодели.

Фиона медленно опустилась в кресло. Она уже поняла, кто этот «друг», отправивший Найла за решетку. Если она права, ее дар подтвердит это.

Глава 10

Найл вошел в игровую комнату клуба. Вокруг обитых зеленым сукном столов стояли и, лениво развалившись, сидели хорошо одетые мужчины. Помещение освещалось люстрами и многочисленными канделябрами. Воздух был пропитан ароматом дорогих сигар.

Уинтер, согнувшись, сидел за столиком для игры в вист. Найл намеревался сразу же бросить ему вызов, чтобы поскорее покончить с этим щекотливым делом. Но передумал. Вместо этого он не спеша подошел к столу и остановился возле него.

Вскоре один из четырех играющих мужчин сообщил, что ставка для него слишком высока, и ушел. Найл тут же занял освободившееся место. Уинтер, увидев нового игрока, немного смешался, и на лице его появилось выражение досадливого недоумения. Отвернувшись в сторону, виконт что-то пробормотал.

Найл, выискивающий предлог для ссоры, растягивая слова, произнес:

– Что ты сказал, Уинтер? Будь любезен, повтори, пожалуйста, я тебя не расслышал.

Уинтер покраснел и грубо ответил:

– У нас довольно высокие ставки, я банкую.

Найл окинул своего врага медленным и дерзким взглядом.

– Это ничего, дорогой друг. В свое время я очень удачно вложил деньги и теперь могу поддержать любую ставку, как бы высока она ни была, – сказав это, Найл ласково улыбнулся своей жертве.

Притворяясь, что следит за игрой, Найл на самом деле сконцентрировал все свое внимание на Уинтере. Виконт был напряжен и не отрывал взгляд от сдающего карты, тоже делая вид, что его интересует только игра. Но Найл-то знал, что в действительности Уинтер очень обеспокоен и томится в ожидании его дальнейших действий.

Вист – игра сложная, требующая внимания и определенного рода ловкости. Все эти качества были присущи Найлу, и он с партнером выигрывали одну партию за другой.

– Я удваиваю свою ставку, – громко произнес Найл, – а как ты, Уинтер, не желаешь присоединиться?

Виконт сразу как-то осунулся. Однако, он быстро справился с паникой, и глаза его загорелись азартом завзятого игрока. Присутствие Найла перестало смущать его.

– Я как ты, – сказал Уинтер, глядя в свои карты, – удача не вечна, не забывай этого, Кэрри.

Найл приподнял черную бровь.

– Ты прав, удача приходит и уходит, но мои ловкость и умение остаются и никогда мне не изменяют.

Сказав это, Найл легко выиграл партию. Забирая причитающиеся ему деньги, Кэрри внимательно оглядел сидящих за столом игроков. Уинтер напускал на себя безразличный вид, а вот его партнер сердито поджимал губы.

Игра продолжалась, и час спустя удача все еще была на стороне Найла. Мужчина, играющий с ним в паре, сиял от удовольствия и заказывал уже шестую бутылку портвейна. Самого Найла подобное везение ничуть не радовало. Получив очередной выигрыш, он невесело улыбнулся, вспомнив поговорку: «Повезет в картах – не повезет в любви». Лучше бы было наоборот.

Впрочем, в данный момент Найлу была нужна вовсе не любовь. Ему необходимо спровоцировать Уинтера, как-то заставить его сказать грубость или что-нибудь этакое. Одним словом, ему нужен был повод для вызова на дуэль.

Удобный случай не заставил себя ждать. Уинтер нервничал и вел себя совершенно несносно: задирался, спорил из-за ставок и раздражался все больше и больше. Найл терпеливо ждал накала страстей, когда можно будет всерьез сцепиться с виконтом.

При очередной сдаче карт Найл оставил большую часть своего выигрыша на столе. Он посмотрел Уинтеру прямо в глаза и громким, уверенным голосом заявил:

– Это моя следующая ставка. Уинтер ухмыльнулся и ехидно заметил:

– Но ведь ты даже не знаешь, какие карты тебе выпадут. Не слишком ли велик риск?

Найл улыбнулся ему и ответил:

– А я ничем не рискую. Мой противник так слаб, что я обыграю его с любыми картами.

Итак, оскорбление прозвучало. Найл откинулся на спинку кресла и, сложив руки на коленях, наблюдал за Уинтером. Хватит ли у виконта храбрости потребовать от него извинений?

Уинтер облизал пересохшие губы и быстро оглядел сидящих за столом мужчин. Участники игры не спускали с него настороженных глаз, видно было, что сложившаяся ситуация их тоже заинтересовала. Виконт еще раз облизал губы и срывающимся голосом произнес:

– Сдавай, Кэрри, продолжим игру.

Найл скривился. Проклятый трус! Снес оскорбление не моргнув глазом! Но ничего, он сумеет сделать так, что Уинтеру придется бросить ему вызов.

Не делая лишних движений, Найл взял колоду карт, медленно перетасовал ее и сдал игрокам. Глаза виконта сверкнули радостным блеском. Найл заметил это и тоже возликовал. Значит, Уинтеру досталась хорошая карта, а это может дать серьезный повод для ссоры.

Уже не скрывая своей радости, Уинтер склонился над столом и выложил в центр все свои деньги. Затем он выписал еще и долговую расписку, которую положил сверху.

– А это моя ставка, – довольным голосом произнес он.

Найл посмотрел на противника и лениво сказал:

– Откуда мне знать, что ты платежеспособен? Может быть, расписка липовая, и на твоем банковском счету нет ни пенса.

Удивленные вздохи мужчин были красноречивее всяких слов. На этот раз оскорбление было столь очевидно, что Уинтер был обязан потребовать объяснений и извинений. Ведь задеты его честь и достоинство. Виконт поджал губы и высокомерно заявил:

– Я в состоянии оплатить эту ставку, даю слово джентльмена. Этого достаточно?

Найл презирал Уинтера за его трусость, но отступать не собирался.

– Нет, мне этого не достаточно. Я сомневаюсь в том, что ты имеешь право давать слово джентльмена, а потому требую твердого обеспечения ставки.

Мужчины, сидящие за столом, молчали, но их вопросительные взгляды были устремлены на Уинтера.

– Кровожадный ублюдок! – истерично выкрикнул виконт, его руки дрожали. – Ты добиваешься от меня вызова на дуэль, чтобы убить, так же как ту несчастную женщину. Но ты этого не дождешься. Я не доставлю тебе такого удовольствия.

– Что ж, меня это не удивляет. Ты всегда был трусом, – спокойным голосом произнес Найл, – однако не вижу повода прекращать игру, так что продолжим, джентльмены.

Партнеры по партии перевели изумленные взгляды с Уинтера на Найла, а затем все-таки снова взялись за карты.

Найл Кэрри был доволен. Он знал, что весть о дерзком оскорблении Уинтера к завтрашнему утру облетит весь Лондон. Мысль о том, что в светских гостиных будут горячо обсуждать трусость виконта, была приятна и вернула ему хорошее расположение духа.

Игра продолжалась. Найл, саркастически улыбаясь, придвинул к себе только что выигранную взятку. Он играл намного лучше бедняги Уинтера, несмотря на то, что не часто брал в руки карты. К тому же сегодня ему просто дьявольски везло.

При очередной сдаче Уинтер довольно улыбнулся и зашел тузом пик. Его партнер сыграл пикой меньшего достоинства, и виконт удовлетворенно кивнул, думая, что уж на этот раз победа будет за ними. Но каково же было его удивление, когда Найл выложил две червовые карты – последние из неразыгранных козырей, о которых он совершенно забыл. Партнер Найла скинул трефу, и эту партию снова выиграли они.

– Отличная игра, – поздравил партнер Уинтера.

– Благодарю вас, – сказал Найл, забирая выигрыш.

Поздравления прервал взбешенный виконт:

– Где ты взял черви? – негодующе спросил он. Его лицо пылало, как в лихорадке. – Готов поклясться, что все козыри были разыграны!

Найл застыл, его глаза загорелись радостным блеском. Он едва сдержал победный крик. Вот он его шанс! Ради этой минуты стоило просидеть в клубе половину ночи.

Найл встал и отчетливо произнес:

– Как я понял, ты обвиняешь меня в мошенничестве? – говоря это, он специально повысил голос для того, чтобы его слышали и за соседними столами тоже.

В комнате стало тихо. Все присутствующие, затаив дыхание, ждали, как поведет себя Уинтер. Сейчас на карту была поставлена не только честь, но и его положение в обществе. У виконта было только два выхода: либо принять вызов Найла, либо удалиться в деревню и жить там отшельником, которого презирают даже собственные слуги.

Найл почти пожалел этого мерзавца. Уинтер никогда не блистал умом, и их сегодняшний поединок напоминал игру кошки с мышью. К тому же этот несчастный проиграл целое состояние и сейчас находился в безвыходном положении.

Пока виконт смотрел на него открыв рот, Найл продолжал:

– Утром я пришлю к тебе моего секунданта. Затем, не дожидаясь пока Уинтер выдавит из себя хоть слово, Найл забрал свой выигрыш и, оглянувшись, сказал:

– Твою расписку я согласен забрать до дуэли.

На Уинтера было жалко смотреть: он то краснел, то бледнел, начиная понимать, что встречи с Найлом избежать не удастся.

Митчелл, не доиграв свою партию, торопливо вышел вслед за другом. Он догнал Найла только у гардероба и весело произнес:

– Ты загнал его в угол, у бедняги не осталось ни единого шанса. И это здорово, что тебе удалось сказать про расписку, он теперь не отвертится.