Силвиу Абреу - Месть

— Сезар совсем не такой, каким ты его представляешь, — вступилась за Сезара Клара.

— Такой, такой! — вступил в разговор Клементину. — Бандит, прикидывающийся святошей.

— Ты смеешь так говорить? Ты, Жозе? — Клара задохнулась от негодования. — Теперь я знаю, кто выстраивает тебя против Сезара, — обратилась она к Бруну. — Но на твоем месте я бы не стала слушать этого человека.

— Делать мне нечего, настраивать кого-то. Да мне до Сезара и дела нет! — вскинулся Клементину.

— Нет? Нет? А кто совсем недавно говорил, что... Но я все поняла! Вас ничем не проймешь, спелись, два сапога — пара! Гнездо разбойников! И готовы разрушать все подряд! Все, что вам попадется под руку!

Мужчины только переглядывались, не зная, как унять разбушевавшуюся Клару.

— Это неправда, Клара! Погоди... Послушай меня, —  пытался как-то оправдаться Клементину.

—  Неправда? Ты смеешь еще, и отрицать очевидное? Лгать мне в глаза?!

С какой болью смотрел Клементину на гневную, обиженную Клару, его взор словно бы молил ее: дай! Дай мне еще шанс, и мы будем с тобой счастливы! Но Клара будто ослепла.

— Клара! Давай мы с тобой поговорим, — осторожно предложил Клементину. — Раз уж мы встретились, позволь мне тебе все объяснить, а ты будешь судить, стоит мне верить или нет.

— Нет, нет и нет! Все разговоры окончены! — с ужасом отпрянула Клара. — Я тебе верила столько раз и столько раз с тобой разговаривала, что никакие разговоры больше не имеют смысла.

Как он смеет снова причинять ей боль? Опять обманывать ее? Зачем? Для чего?

— Я пришла, чтобы уговорить Бруну перестать мучить Марту, но, я вижу, вы тут вдвоем стараетесь. Как я понимаю, вы задались целью извести семью Толедо, и вы своего добьетесь. Только помните: за зло всегда воздастся злом.

— Что ты такое говоришь, Клара? — возмутился Бруну. — Тоже мне, нашла злодеев!

— Не изображай из себя добрячка! Я все поняла! Если ты заодно с Жозе, то и сам от него недалеко ушел! Волки в овечьей шкуре!

— Жозе, ты хоть что-нибудь понимаешь? — обратился Бруну к приятелю. — Что случилось? Что произошло?

—  Я-то понимаю, — печально ответил Клементину. — И потом тебе все объясню.

— Нет, ты лучам сейчас объясни, — заговорила Клара, — чтобы и я...

Она вдруг побледнела, ноги у нее подкосились, и она упала бы на пол, если бы Клементину ее не подхватил

— Клади ее на диван! — скомандовал Бруну. —  Сейчас я водички принесу.

— Клара! Клара! Что с тобой, Клара? — спрашивал перепуганный Клементину, стоя на коленях у дивана и глядя на белое как мел лицо своей возлюбленной.

Бруну принес воду, нашатырный спирт, и, вдохнув его, Клара приоткрыла глаза.

— Что со мной? — испуганно спросила она.

— Ты упала в обморок, — ответил ей Клементину.

— Сейчас мы отвезем тебя в больницу, — успокаивающе проговорил Бруну, — и доктор там скажет, что с тобой.

— Ничего особенного, — тут же встрепенулась Клара. — Не хочу я ни в какую больницу! У вас тут жарко, а у меня резко упало давление. Я прекрасно со всем справлюсь.

Она уже не лежала, а сидела на диване и ничуть не выглядела напуганной.

Клементину уже не в первый раз восхитился своей такой необыкновенно мужественной Кларой, и сердце у него больно-больно защемило.

— Я тебя провожу, — сказал он.

— Сама доберусь, — ответила Клара, торопливо направляясь к двери и ругательски ругая себя за неосторожность. Пора, пора ей уже думать о себе, а не бегать по чужим домам, разгоняя чужие беды. Разве ей своих недостаточно? Ах, Жозе, Жозе! Что же ты наделал? И зачем ты смотришь такими глазами, словно никогда в жизни и мухи не обидел?

Энрики не многого ждал от поездки в Рио. И на суде, и после суда Вилма вела себя враждебно и агрессивно, и спрашивается, почему сейчас должна была повести себя иначе? Разве только ей надоела каждодневная возня с детьми? Вряд ли. Она всегда проводила с ними много времени. В чем, в чем, а в невнимании к детям он упрекнуть ее не мог. А что касается остального? Нет, Энрики не надеялся на потепление отношений, но он соскучился по своим ребятам и ради одного того, чтобы повидаться с ними, готов был лететь хоть на край света. Как-то они прижились на новом месте? Как пошли дела в школе? Не скучают ли? Здоровы ли?

Он вез им кучу подарков: дедушка, бабушка, он сам, Селести, Александр — все хотели их чем-то порадовать.

Несмотря на дурные предчувствия, к квартире Вилмы он подошел в лучезарном настроении и все прислушивался, не услышит ли быстрые шажки Тиффани, бегущей к двери. Но все было тихо, дверь тоже открылась очень тихо, и на пороге появилась Жозефа. Увидев Энрики, она поджала губы, а потом нехотя процедила:

— Вилма с детьми уехала.

— Как уехала? — изумился Энрики, — Куда?

— Понятия не имею, — заявила Жозефа.

— Но почему она мне ничего не сообщила?

Жозефа только злорадно усмехнулась, и Энрики сразу понял всю нелепость своего вопроса. Но он настолько не ожидал отсутствия детей, что никак не мог уйти и продолжал что-то спрашивать, хотя Жозефа не собиралась ему отвечать. Она даже не пригласила его в дом, не предложила чашку кофе.

— А когда они вернутся? — задал он, наконец, вопрос, который и в самом деле имел смысл и значение. Если через день или два, он вполне мог задержаться и подождать.

— Я не обязана перед тобой отчитываться, — получил он такой же злорадный ответ, и ему захотелось, как следует треснуть зловредную старуху.

— Еще как обязаны, дона Жозефа. Я отец ваших внуков, и вы вынуждаете меня пойти на крайние меры!

— Это какие же? Убьешь нас с Вилмочкой, как обещал, а детей украдешь? С тебя станется, с разбойника!

— По возвращении в Сан-Паулу я подам жалобу в суд. Вот тогда и посмотрим, чем дело кончится! — пригрозил он.

— Ох, напугал, напугал! Чуть не умерла со страха!

Энрики помял, что перепалка может длиться вечно, что ничего он от этой старухи не добьется, повернулся и ушел, проклиная про себя и ее, и Вилму, которые отняли у него детей.

Как бы он проклинал Жозефу, если бы узнал, что Вилма с детьми была в этот день на пляже и никуда и не думала уезжать.

— А зачем нам с тобой лишние волнения? — говорила Жозефа вечером дочери. — Он прискакал на пять минут, а нам потом расхлебывай месяц. Нет, и все тут.

Вилма не могла не согласиться, что мать по-своему права, и они обе только посмеялись над незадачливым папашей.

Энрики несолоно хлебавши вернулся в Сан-Паулу и понял, что ему нужно искать другие пути, чтобы договориться с Вилмой, а с ней теперь необходимо было не только договориться, но и юридически оформить документы, иначе он и в самом деле рисковал никогда не увидеть своих детей. Что мешало, например, Вилме переселиться в другой город, не известив его?

—  Необходимость вовремя получать алименты, —  трезво ответил он сам себе в ответ на возникшую панику.

И все-таки нужно было договориться о свиданиях, об их регулярности, чтобы он не являлся всякий раз просителем, которому можно отказать.

Все это по старой памяти он выложил Анжеле, и та вновь предложила ему:

—  Давай я слетаю в Рио и поговорю с Вилмой. Я уверена, что сумею правильно настроить ее, она приедет сюда, вы поговорите с глазу на глаз и придете к благоприятному для обоих решению. Я не понимаю, почему ты отказываешься от моей помощи?

—  С чего ты взяла? – пожал плечами Энрики. – Я совсем не отказываюсь. Просто мне хотелось повидать детей. Я не думал, что так выйдет.

—  Значит, Вилму и Жозефу я беру на себя, —  с доброжелательной улыбкой уточнила Анжела.

Энрики кивнул.

—  Только пусть это будет нашей маленькой тайной, —  попросил он. – Селести так волнуется, что я хотел бы избавить ее от подобных волнений.

—  Конечно, конечно, —  пообещала Анжела.

Если у Энрики уже появляются тайны от Селести, да вдобавок общие с Анжелой, что могло быть Анжеле приятнее?

Спустя неделю она мимоходом обмолвилась Энрики, что говорила по телефону с Рио и готова туда отправиться на переговоры.

Энрики сразу понял, в чем дело, и обрадованно кивнул.

Селести сердцем чуяла что-то неладное, но не хотела обижать Энрики недоверием, лишний раз спрашивать об Анжеле и просить, чтобы она не вмешивалась в их жизнь. Энрики пообещал ей это, и она терпеливо превозмогала свое беспокойств. Но от Дарси она его не скрывала.

—  Погадай мне, —  попросила она. – Если честно говорить, то я просто места себе не нахожу.

Дарси перетасовала колоду, начала раскладывать карты, потом помрачнела, перемешала их и снова разложила.

—  Что ты увидела? – нетерпеливо спросила Селести.

—  Ты же знаешь, я не очень-то опытная гадалка, я что-то перепутала и решила начать сначала.

Но и на этот раз у Селести на пути легла та самая карта, которой так испугалась Дарси, —  карта смерти.

«Только не это! – молила про себя Дарси. – Она ничего такого не заслуживает!».

—  Знаешь, мне кажется, ты вспоминаешь Гильерми, —  осторожно сказала она.

—  Конечно, вспоминаю, —  печально улыбнулась Селести. – Как только взгляну на Гиминью, так сразу же и вспомню.

—  Поэтому рядом с тобой и ходит смерть, —  уже смелее продолжала Дарси, —  об этом говорит вот эта карта.

—  Конечно, она живет рядом со мной, я ведь вдова, —  согласилась Селести.

Они нашли разумное объяснение страшной карте, но на душе у обеих спокойнее не стало. А когда Селести узнала, что Анжела летит в Рио, она заволновалась еще больше.

«Чует мое сердце, что Энрики нарушил свое обещание. От Анжелы только и жди неприятностей», —  встревоженно думала она.