Силвиу Абреу - Месть

Она обняла своего Эдмунду и проглотила две зелененьких таблетки и одну розовую, чтобы успокоиться.

— Я рада, что мы с тобой так понимаем, друг друга и всегда заодно, — продолжала она и, наставительно подняв палец, прибавила: — Мы никогда, никогда не вернемся о квартал Пари, заруби себе это на носу! Именно поэтому я приготовила для тебя сегодня сюрприз — поле для твоих боевых действий готово. Я словно предчувствовала, что ты наконец-то решишься, и пригласила дону Сариту и Клаудиу в театр, а прислугу отпустила. Вы будете сегодня с Биной одни. На твоем месте я бы не пропустила этого момента. Может быть, мы бы застали вас в самый пикантный миг, чтобы ей нельзя было отвертеться? Что ты на это скажешь, сынок?

Эдмунду лишний раз отдал должное прыти, распорядительности и хитроумию своей матушки.

— Я думаю, что так оно и будет, — сказал он с вздохом.

— Вот и славно, —  признала дона Диолинда и вытерла свои сухонькие руки, а потом прибавила: — Нет, мы никогда не вернемся в квартал Пари!

Бина была немало удивлена, узнав, что дона Диолинда пригласила Сариту в театр.

— Я думаю, она выиграла три билета в лотерею и не хочет, чтобы они пропали, — рассудительно сказала Сарита. — А раз так, то почему бы не составить ей компанию?

— Действительно, почему? — согласилась и Бина.

Как только разнаряженная компания старичков уехала, Эдмунду подсел к Бине.

— Я давно уже не свожу с тебя глаз, чаровница, — начал он, — но с меня не спускает глаз моя матушка. Как хорошо, что она уехала, и как хорошо, что ты сирота. Дам я обниму тебя покрепче, моя милая, прелестная сиротка!

— Принц! Принц! — Бина отодвинулась от Эдмунду. — Не годится так себя вести, тем более что дома никого нет. Я как-никак девица, и моя репутация может пострадать.

— Вот твоей репутацией мы сейчас и займемся! — со свирепой страстностью проговорил Эдмунду, настраивая себя на самые решительные действия.

Но тут под окном раздался крик:

—  Бина! Бина! Это я, Агустиньо! Мне надо поговорить с тобой! Открой дверь!

—  Вот еще черт принес! — недовольно пробормотал Эдмунду. — Не открывай! Не о чем ему с тобой разговаривать!

—  Как это я могу не открыть? А моя репутация? «Понимаешь» — очень славный молодой человек и очень воспитанный, долго он у меня не засидится.

Бина отворила дверь, и Агустиньо с порога принялся оправдываться:

— Если тебе не понравилось, как я пел на открытии кафе, то только потому, что я волновался. Ты же знаешь, как я пою, я же пел тебе серенады.

— Конечно, знаю, — успокоила его Бина. — Мне очень нравится, как ты поешь. Вот сейчас и Принц скажет свое мнение.

Агустиньо не заставил себя просить дважды и, как только вошел в гостиную, запел. Эдмунду приготовился терпеливо выдержать пытку вокалом, но надолго его не хватило, слишком уж у него был страстный характер. Если бы и Бина разделяла его нетерпение, он бы выкинул незваного гостя в окно, и дело с концом, но Бина стояла, слушая страстные завывания. Эдмунду сидел, сидел, плюнул и вышел из гостиной.

Картина, которую застала дома Диолинда, вернувшись из театра, сильно отличалась от той, которую рисовало ей воображение. Она не увидела ни полураздетой Бины, ни слитых в страстном поцелуе губ, ни еще чего-нибудь еще более пикантного. Бина чинно сидела в кресле и слушала мычащего Агустиньо. Ничего более идиллического и представить себе было нельзя. А сверху доносился храп Эдмунду.

Дона Диолинда, честно сказать, рассердилась.

Зато Бина, проводив гостя и направляясь в спальню, заглянула к Сарите и сказала:

—  Тетя! У меня к тебе на завтра поручение. Ты узнаешь адрес студии, где записывают компакт-диски, выяснишь, сколько это стоит, и мы запишем Агустиньо.

—  Я узнаю, — согласилась Сарита, — только будет лучше, если ты возьмешь эти деньги и просто выбросишь в канаву. Хлопот меньше.

— Ты ничего не понимаешь, — ответила Бина. — У Агустиньо — мечта, а мечты должны исполняться. Вот я мечтала о богатстве и стала богатой, а на что мне деньги, если я не помогу чьей-нибудь мечте?

—  Я разве против? — миролюбиво отозвалась Сарита. — Только ему самому будет обидно, когда он услышит свое пение.

—  За это не беспокойся, — живо возразила Бина. — а компьютер на что? Он за тебя и споет, и спляшет, мы такое с тобой услышим, что только ахнем!

—  Ну-ну, посмотрим, посмотрим, — недоверчиво покачала головой Сарита. —  Ты так все расписываешь, что мне прямо-таки захотелось услышать, что получится из твоей затеи.

—  Мне и самой любопытно, — призналась Бина. — Так что ты уж поезжай с утречка, чтобы мы поскорее взялись за дело.

—  Не за дело, а за безделье, — не утерпела Сарита. —  На кафе выбросила деньги, теперь на диск этот…

—  А мне нравится, как он поет, — твердо заявила Бина. — Вот я слушала его часа три, и мне нисколько не надоело.

— Влюблен он в тебя без памяти, а ты и млеешь, и пение к этому не имеет никакого отношения, — заявила Сарита и воспользовалась случаем, чтобы лишний раз предостеречь племянницу. — Имей в виду, такое до добра не доводит. Ты себя блюди, ты у нас невеста богатая.

—  Мне показалось, что у Принца на мой счет самые серьезные намерения, — зашептала Бина на ухо тетке.

—  Да ты что! — ахнула Сарита. — А если и вправду, что ты ему ответишь?

—  Что принимаю его предложение, — с достоинством ответила Бина.

—  А как же Агустиньо? — не поверила Сарита. — Мне-то кажется, что ты к нему неравнодушна.

—  Мне, знаешь, как-то всех жалко, — покачала головой Бина. — Видно, сердце у меня очень большое. И жалко, и помочь хочется. Вот я и помогу этим двум бедолагам, потому что они очень славные ребята, а замуж за Принца выйду, потому что тут и сравнивать нечего. Сама понимаешь — Принц, он и есть Принц.

Распорядившись своей судьбой наилучшим образом, Бина пожелала тетке спокойной мочи и отправилась к себе в спальню, но с полдороги вернулась, вспомнив, что рассказывал ей Агустиньо.

—  Извини, тетя, но я хочу сказать тебе еще вот что: может, мы на этих дисках еще разбогатеем, потому что и кафе вовсе не безнадежное дело и скоро будет приносить доход. Там уже и посетители появились. Агустиньо клянется, что им уже и заказы делают. Вот только жаль, что Клара и Клементину поссорились. А из-за чего — неизвестно. Она уехала жить к Анжеле, а он и вовсе неизвестно куда.

Бина присела на кровать Сариты, и они до рассвета прошептались, рассуждая о Кларе и Клементину и решая их дальнейшую судьбу.

Клара жила у Анжелы уже несколько дней. Несмотря на заботу Анжелы, она все-таки чувствовала себя не дома, потому что, как оказалось, за это время у нее появились и дом, и семья. Она беспокоилась о Шерли, о кафе. Как-то она там одна справляется?

О Клементину она старалась не вспоминать, но, оставаясь одна, не могла о нем не думать и все время задавала себе одни и тот же вопрос: как это он, такой чуткий, чувствительный, внимательный, мог проявить такую жестокость и бесчеловечность? Эта двойственность не укладывалась у нее в голове, и она очень мучилась.

Карлиту с сочувствием смотрел на нее. Он был очень предан Рафаэле, знал, как она была привязана к брату, и очень хотел хоть как-то помочь и ему, и Кларе. Перебирая в памяти прошлое, он припомнил и историю со шкатулкой, хлопнул себя по л6у и побежал к Кларе.

—  Сеньора Клара, а сеньора Клара, не было ли в шкатулке, которую я передал сеньору Клементину, ключика с бумажкой, на которой было написано: «Запасной»? — спросил он.

Клара ясно увидела ключик, только, кажется, его теперь носит на груди Жаманта, потому что уж очень он ему понравился.

—  Был, — ответила она.

—  Это ключ от банковской ячейки доны Рафаэлы и доны Лейлы в банке «Мартине Морайс». Я даже имею доступ к этой ячейке, потому что у них есть моя подпись. Дона Клара! Я не хочу торопить события, но там могут быть настоящие драгоценности и даже завещание.

—  О Господи!

Клара даже присела на стул от волнения. Неужели это возможно? Ее любовь не сделала Клементину богаче, он по-прежнему чувствует себя обездоленным. Но может быть, богатство даст ему то положение в обществе, которое набавит его от комплексов? В любом случае, этот ключ следовало отыскать!

Но сначала ей необходимо побывать у врача. Врач подтвердил, что она беременна, и Кларе вновь стало невыносимо больно и горько. Она приготовила Клементину к свадьбе такой чудесный подарок, а он!.. Как же это может быть, как? Его нежность, любовь и патологическая мстительность. Если продолжать об этом думать, то можно было сойти с ума. Клара сходить с ума не хотела. Про себя она твердо решила, что Клементину никогда не узнает, что он — отец. Она сама воспитает своего сына. А в том, что у нее будет сын, она не сомневалась.

Боль сердца нуждалась в лечении, и Клара занялась своим кафе, хотя ей было нелегко приезжать туда, где она похоронила столько надежд. И все-таки, она вернулась в неказистый дом, к которому привыкла, к несказанной радости Шерли. Она проводила там целый день, а ночевать приезжала к Анжеле.

Самостоятельность подруги была Анжеле не по сердцу. Она надеялась, что сломила ее сопротивление и заставит заявить на Клементину в полицию, но теперь, когда Клара исчезала на целый день, надеяться на это было нечего.

Не получилась у Анжелы и давно задуманная вечерника. Селести собиралась прийти на нее со своим другом, о котором Энрики прожужжал Анжеле все уши, но явилась одна, и Энрики вместо того, чтобы ухаживать за Анжелой, тут же примерз к месту. Ему явно хотелось оказать внимание Селести, но в присутствии Анжелы он на это не решался. Всем было неловко и тягостно, и Анжела еще пуще возненавидела тихоню Селести. Уж кто-кто, а она-то знала, какие черти водятся в этом тихом омуте.