И как ни старался Сезар всеми-способами разрушил стену, что упорно поднималась между ними, — все было напрасно. Более того, Марта заметила, какими напряженными стали отношения у Сезара с Александром. Как-то поздно вечером до нее донеслись их громкие голоса, а наутро они еле здоровались друг с другом.

Как уже повелось, за ответом она оправилась к Бруну. Тот честно признался, что Клементину и Александр были у него в гостях, и он рассказал им о своей поездке в Риу-Негру, показал привезенные газеты. «Что же сказал Клементину? — с замиранием сердца спросила Марта.

— А что тут скажешь? Сказал, что понял, наконец, причину той ненависти, с которой на него обрушился тогда Сезар. К сожалению, Марта, его вывод совпал с моим, хоти я ни словом не обмолвился о своих подозрениях. Я просто счел нужным показать им газеты. Просто предоставить факты. А выводы они делали сами.

—  Какой же вывод сделал Александр? — Марта слышала, как где-то очень далеко тикают часы, шумят дети, но не на улице, а на другой планете. Для нее в эту минуту ничего не существовало, кроме ее вопроса и ответа Бруну. Бруну не спешил давать свой ответ. Она снова повторила вопрос.

—  Он сначала согласился с Клементину... Но Сезар его отец, и он не может и не хочет верить, что он — подонок, способный на такую низость. Александр считает, что все надо еще раз проверить. И он прав. Марта, мы делаем выводы на основании газет да собственных представлений и мнений. Но это путь ошибочный. Нужны факты. Кстати, расскажи мне, пожалуйста, о своем отце. Ты сказала, что он погиб. Мне хотелось бы знать об этом подробнее.

— Отец был человеком цельным, решительным. Всего добился своим трудом. Очень хороший, очень справедливый человек. А погиб он в автокатастрофе. Вообще он отлично водил машину, любил сам сидеть за рулем. И машину знал отлично. Всегда держал ее в порядке. А тут оказалась какая-то неисправность с тормозами. Экспертиза, правда, ничего не подтвердила, но нам вся эта история казалась подозрительной.

—  Лучший способ раскрыть преступление — подумать, кому это было выгодно.

—  Что ты хочешь этим сказать? — Марта возбужденно заходила по комнате.

—  Только одно: смерть твоего отца открыла Сезару путь к руководству компанией.

Марта не стала продолжать разговор, заторопилась, посмотрев на часы: они с Александром решили все-таки съездить к врачу, который наблюдал Сандру.

* * *

Здесь какое-то недоразумение, доктор Бауаби. Александр отказывался верить услышанному. Сандра никогда не была беременной! Не было никакого ребенка, как не было никакого выкидыша.

Он был потрясен и раздавлен. Она, его Сандринья, любимая и единственная, обманывала его на каждом шагу.

Зачем она врала мне, мама? — этот вопрос Александр несколько раз задавал Марте, пока они добирались до дома.

—  Я думаю, что это лучше спросить у нее самой. Хотя ты должен смотреть правде в лицо: она лгала тебе с самого начала.

Александр не мог, не хотел верить матери, которая сидела, в кресле напротив него и плакала. Плакала от жалости к нему. Ему не было жалко себя, но мучительно больно в сознании укреплялась мысль, что вся его жизнь с Сандрой, безумная любовь, трепетное ожидание ребенка — мираж, рассыпающийся на глазах. Они сидели и ждали, когда вернется Сандра, чтобы задать ей один-единственный вопрос: «Зачем?»

Вошла Сандра, улыбающаяся, стройная, с маленьким рюкзачком за спиной. Она еще не знала, что сейчас рухнет их сказочный мирок. Но отступать было некуда. Марта сидела напротив и держала в руках температурный листок, о котором говорил доктор Бауаби и который доказывал, что никакого ребенка не было и в помине.

—  Зачем ты врала мне, Сандра?

Она бросилась перед ним на колени, твердя, как заклинание:

«Любимый, прости!» Александр видел, что ее не лживы, видел, как она потрясена, он внимал объяснениям: «Хотела выбраться из нищеты, жить в роскошном доме!» — но ее слова, слезы, объятия отдавались у него в душе лишь тяжелой пустотой. Все рухнуло! И нет надежды, что им удастся еще что-то склеить. Он поднял ее с колен.

— Собирай вещи! Мы уезжаем отсюда. Спектакль кончился.

Сандра не спорила, просила лишь об одном: не возвращаться в прежнюю комнату, снять другую. Но Александр был непреклонен:

— Там наш дом, и мы будем жить в нем. Александр погрузил их нехитрые пожитки в машину, и вскоре они вносили их в подъезд дома в Бешиге. Соседки выстроились в ряд, наблюдая за происходящим. Сандра не спешила покидать машину, зная наперед все, что скажут се соседки. Она постаралась не задерживаться внизу и быстро прошмыгнула вперед, но это ее не спасло от злых языков: «Да, недолго задержалась в роскошном доме!», «Кому она там нужна, нахалка такая!», «Да ее просто выставили оттуда!»

Александр занес вещи в комнату и повернулся уходить.

—  Ты бросаешь меня?

—  Да, я ухожу, и не спрашивай меня больше ни о чем, Сандра. — Он, не обращая внимания на ее глаза, полные слез, не слыша ее вопля «Вернись! Вернись!», хлопнул дверью и выскочил в вонючий подъезд, спустился по грязной лестнице и выбежал на улицу.

Ноги сами принесли его к дому Бруну. Он поднялся по знакомой лестнице наверх и, войдя в мастерскую, совершенно обессиленный, прислонился к стене.

—  Все кончено, Бруну. Вы все были совершенно правы. Я — слепец... — Он успокоился и рассказал другу о случившемся.

—  Я не буду ее защищать, — задумчиво произнес Бруну, наливая гостю кофе, — скажу тебе лишь одно: она тебя очень любит.

—  Любовь, построенная не обмане, мне не нужна. Я не могу любить человека, которому нет доверия. Мне туда нельзя возвращаться. Я ведь сейчас готов на все, и мне страшно, что не удержу себя в руках.

—  Оставайся здесь, — Бруну указал на диван, — переночуешь. Утро вечера мудренее.

— Спасибо, но я лучше куда-нибудь пойду.

Утром Сандра прибежала к нему в контору, но он продолжал корпеть над бумагами, не поднимая головы, не отвечая ей. Вошла Лусия и, увидев Сандру, извинилась и заспешила обратно. Александр остановил ее и, впервые подняв голову, сказал:

—  Сандра уже уходит, а нам нужно с тобой поговорить…

Целый день ему было не до работы, папки с делами лежали в стороне, а он все говорил и говорил. Сначала Лусия, потом зашедшая к нему Шерли (она уже все знала о случившемся) пытались хоть как-то смягчить его боль. Но он смотрел на этих милых женщин и думал о Сандре. Шерли сказала, что она пришла к Клементину и умоляла, чтобы отец просил за нее перед ним, Александром. Господи, она же так ненавидит Клементину, а тут сразу вспомнила, что он не отец! Александр не сомневался, что никогда Клементину не придет к нему вымаливать прощение для Сандры.

К вечеру он собрался и поехал вместе с Лусией в офис строительной компании. Он открыл дверь кабинета Энрики и замер на пороге: брат целовался с Селести. Девушка смутилось, заторопилась уйти. Но Энрики удержал ее: — от брата у него не было тайн.

—  А вот для всех остальных каша любовь — тайна, —  он хлопнул брата по плечу, стараясь вселить уверенность в том, что и у него, Александра, все образуется.

Счастливые лица брата и Селести так и стояли у Александра перед глазами, пока он дожидался окончания совещания. На этом фоне вся история с Сандрой выглядела еще более унизительной. Обида жгла ему сердце, и ум, обычно выругавший его, спасовал перед ней.

Он дождался окончания совещания и зашел к Энрики, ему очень хотелось поговорить с братом по душам.

— Все сломано, Энрики. Только теперь я понял, что не знаю о ней ничего, лишь то, что она сама говорила мне. Но веры ей больше нет.

—  Не сгущай краски! Просто сейчас ты на все смотришь как сквозь увеличительное стекло. Да, она обманула тебя. По глупости, но не со зла. Она, конечно, чокнутая, твоя Сандра, но она любит тебя, а ты любишь ее. Все еще любишь. Не сбрасывай это со счетов. Вам надо спокойно объясниться.

Объясниться! Александр вспомнил, что сегодня, вечером они приглашены на торжественный ужин к Бине. Сандра наверняка будет там. Как не хотелось ему тащиться в дом Диолинды, встречаться со знакомыми, но Александр преодолел нежелание. Напряжение, не покидавшее его весь день, он решил снять в первом попавшемся кабачке, выпив несколько рюмок коньяка. Внутри потеплело, и железный обруч, сдавливавший сердце, ослабел. Ему стало легче.

Он пришел к Диолинде, когда ужин уже окончился, и все гости столпились в гостиной. Александр взял рюмку и стал искать глазами Сандру. Она стояла рядом с каким-то незнакомым мужчиной. Сандра тоже увидела его и что-то зашептала на ухо своему спутнику. Тот вразвалку подошел к Александру. От него разило перегаром

—  Это ты, что ли, ее муж? А знаешь, кто я? Тот, кто замещал тебя в Рио во время медового месяца. Твоя жена — отличая девка, только вот хочет от меня непонятного... чтобы ты ее ко мне приревновал.

—  Врешь! Ты все врешь, — завопила Сандра. Александр кинулся и схватил его за грудки.

—  Заткнись! — Кровь прилила ему к вискам, он, не помня себя, кинулся сначала на незнакомца, потом замахнулся и ударил Сандру по лицу. Он не видел, как расступились гости, и в центре круга оказались он и Сандра с разбитым лицом.

… Он очнулся в незнакомой комнате. Открылась дверь, и на пороге возникла женщина, освещенная лучами утреннего солнца. Он не сразу узнал ее. Но она подошла ближе, присела на кровать и положила руку ему на лоб.

—  Лусия… — Он вращался к ней и заплакал. — Моя жизнь кончилась.

—  Нет, дорогой мой. Вся образуется, боль пройдет, вот увидишь. Вся будет хорошо...


Глава 12


Глаза Клементину сияли, как только видели сияющую раскрасневшуюся от хлопот Клару. А значит, сияли они постоянно, потому что он буквально ГЛАЗ с нее не сводил. И Клара, поймав его восторженный любящим взгляд, отвечала таким же преданным и любящим. Оглядывая красиво расставленные столики, вазочки с цветами, гирлянды цветных лампочек, словом, все их нарядное, новенькое, будто с иголочки, кафе. Клара удовлетворенно шептала: