— Это всего лишь завтрак с семьёй. И я хочу выглядеть соответствующе.

— Ты уже что-то запланировал, — утверждает она, поворачиваясь, чтобы ухватиться за дверную ручку. — Чудесно, я забыла свою сумочку. Тебе лучше не строить каких-то грандиозных планов. Если ты скажешь что-то…

Я делаю шаг в её сторону, и она замирает, рука по-прежнему на дверной ручке. Наклоняясь ближе к ней, я пробегаюсь губами по её шее, а затем шепчу на ушко:

— Что, волнуешься, что я расскажу всем, какие ты издаёшь крошечные хныкающие звуки, когда кончаешь?

Она отстраняется от меня, но я вижу, как встали дыбом волоски на её затылке, как покрылась мурашками её кожа. Она может делать вид, что ненавидит, но на самом деле Кэтрин хочет меня.

Кэтрин поворачивается ко мне лицом, её глаза широко раскрыты:

— Клянусь всеми святыми, если расскажешь о нас на завтраке, я оторву нахрен твои яйца и запихну их тебе в глотку.

Взгляд, которым она на меня сейчас смотрит, похож на взгляд дикого животного, её глаза расширены, и от этого вида я становлюсь твёрдым. Я толкаю её к двери, хватаю за запястья, поднимая их над её головой.

— Нас? — переспрашиваю я. — Рад, что ты употребила слово «нас», Кейт.

— Нет, — протестует она, интонация её голоса усиливается. — Нет никаких нас. И никогда не будет нас. У нас был секс, Колтер, и это не повторится снова. Я даже думать об этом не хочу. Почему ты никак не оставишь всё в прошлом?

Она такая милая, когда врёт. Её рот так близок к моему, её дыхание прерывистое, а грудь поднимается и опускается, когда она говорит. Её не полностью застёгнутая рубашка открывает мне вид на груди, которые слишком тесно прижаты друг к другу. Если бы я сейчас не думал о том, как классно они жмутся друг к другу, то Кэтрин бы уже выгибала спину и стонала от наслаждения.

— Конечно, не думаешь об этом, Принцесса, — говорю я. — Скажи, не лежала ли ты вчера на кровати с пальчиками в трусиках, мастурбируя и думая о том, как я трахаю тебя.

— Скажешь хоть одно грёбаное слово, и я тебя убью, Колтер.

Мой член готов взорваться, она была такой напряжённой, такой очаровательно злой, и я даже не понимал, за что удостоился такой ярости с её стороны. Окидываю взглядом коридор — он пустой, наверху тишина. Где-то на первом этаже слышится голос моей матери. Но никого нет поблизости.

— Рад, что ты не можешь прекратить думать, как я тебя трахаю, даже вдали от меня, — шепчу я.

— Водитель приедет за нами с минуты на минуту, — говорит Кэтрин, её голос сбивчивый. Это не было угрозой, скорее она просто уточнила, сколько времени у меня осталось.

Я раздумываю над тем, чтобы поднять её за попку и отнести в комнату, затем сорвать эти слаксы и погрузить мой член глубоко в её готовую киску — так, как и в ту ночь. Я хочу взять её на каждой поверхности спальни. Я хочу снова её осквернить.

Она скулит, и я теряю контроль. Беру в одну руку её запястья, а другую опускаю к её брюкам. Мои глаза не прерывают зрительного контакта, пока моя вторая рука расстёгивает молнию на слаксах. Не отводя взгляда, я запускаю свою руку в её трусики.

— Колтер, — шепчет она, глаза Кэтрин ещё сильнее расширяются, когда я касаюсь её влаги, используя ту в качестве смазки, и начинаю потирать пальцами клитор.

— Такая мокрая, — мои глаза всё ещё смотрят на неё, когда я начинаю потирать пальцем её бугорок, наблюдая за тем как веки Кейт опускаются, а дыхание становится прерывистым. — Ты просто жаждешь моих прикосновений.

— Нет, — она трясёт своей головой и отводит взгляд, лицо искажает паника. — Мы не должны. Мы не можем.

Я игнорирую её. Вместо этого скольжу пальцами вниз и направляю их в её вход. Трусики отправляются вслед за брюками, пока я тяну их вниз по её бёдрам. Она мягко стонет, пытаясь дать мне отпор, но её руки заломлены над головой, не давая ей никаких шансов оттолкнуть меня.

— Мой отец, — шепчет она. — Твоя мать. Кто-то может…

Если моя мать или её отец поднимутся наверх, то увидят Кэтрин со спущенными до бёдер штанами и трусиками и мои пальцы в ней.

— Ты права, — сказал я мягко, толкая свои пальцы поглубже в неё. — Кто-то может увидеть. Я хочу, чтобы ты кончила от моих пальцев, и ты тоже этого желаешь.

— Я не хочу кончать… — слова обрываются, когда я начинаю жёстко трахать её пальцами, быстро и без опаски.

Её глаза плотно закрыты, она опустила руки, крепко обхватывая мои плечи. Затем я сбавляю темп, медленно поглаживая самое чувствительное местечко, и чувствую, как её тело начинает поддаваться моим ласкам. Нажав посильнее ладонью на клитор, я продолжаю её трахать, а она в этот момент начинает тереться о мою руку.

— Нет? — шепчу. — Скажи мне, что ты не хочешь кончать для меня.

— Колтер, — говорит она мягко.

— Да, Принцесса.

— Перестань, блядь… Меня… Так называть.

Она запинается и тяжело дышит, всё это заводит меня ещё больше. Я наклоняюсь к её ушку:

— Так перестань вести себя как Принцесса.

Внизу открывается дверь, и раздаются голоса сенатора Придурка и женщины с густым бостонским акцентом. Глаза Кэтрин тут же распахиваются, и она смотрит на меня, на её лице беспокойство. Что не мешает ей по-прежнему прижиматься ко мне своей киской, и я сразу же возвращаюсь к работе.

— Колтер, — она предупреждает.

Я придвигаюсь ближе, мой рот накрывает её, кусая нижнюю губу Кейт.

— Ты хочешь кончить? — выдыхаю я ей в рот.

— Кто-то может… Не знаю… — её киска сжимает мои пальцы в подтверждение обратному. Я не могу этого сделать, но представляю сейчас свой член в ней.

— Скажи, что ты хочешь кончить, Кейт, — говорю ей. — Поторопись. У тебя минута до того, как нас обнаружат, — голоса внизу стали ещё громче, женщина начинает давать указания, будто руководя парой детей.

— Я не… Хочу… Ох, Колтер, — её слова обрывисты. Она уже близко, лицо так насыщено похотью, поэтому нахождение рядом с ней для меня сущая пытка. Но я наслаждаюсь её мучениями, доводя до края, но так и не разрешая кончить. Скольжу пальцами между её бёдер, наблюдая, как выражение лица Кэтрин с вожделения сменяется на злость.

— Что ты делаешь? — шикает она. Я касаюсь своим пальцем с оставшимися на нём соками её губ и вижу, как она кривится в отвращении. — Прекрати.

— Застегнись, Принцесса, — говорю я. — Ты же не хочешь, чтобы мамочка с папочкой увидели тебя без штанишек и с голой попкой, — открываю свой рот и облизываю пальцы, которые был в ней. Она смотрит на меня с широко раскрытыми глазами.

— Дерьмо, — Кэтрин натягивает слаксы с трусиками и смотрит на меня. Снизу доносится её имя. — Иду!

— Больше нет, ты не кончила, Принцесса, — подмигиваю я. — Как жаль.

— Заткнись, — рычит она, испепеляя взглядом. — Дерьмо. И как теперь я выгляжу?

— Словно твой сводный брат только что трахнул твою киску пальцами, и ты собираешься отправиться вниз и сидеть перед кучей репортёров, изображая идеальную семейку? — ухмыляюсь я. — Ага.

Глаза Кэтрин становятся как блюдца.

— Не будь мудаком.

— Из-за того, что сказал «киска» или «сводный брат»? — переспрашиваю.

— И то, и то, — пищит она.

Её лицо пылает, малиновый цвет заливает её щеки и грудь. Я доволен своей работой, несмотря на то, что вся моя кровь всё ещё сосредоточена в члене.

— Но не беспокоили тебя раньше, — отвечаю.

— Кэтрин! — зовёт её отец.

— Минутку! — она смотрит на меня. — Ну?

— Что, ну?

— Ты собираешься помыть руки перед тем, как мы спустимся вниз? — спрашивает она сквозь зубы.

— Не-а, — отвечаю я, поворачиваясь в сторону лестницы. Поправляю свою рубашку поло, тяну её вниз, чтобы скрыть эрекцию. По крайней мере, на моих штанах нет мокрого пятна. — Я бы предпочёл на завтрак еду с ароматом киски.

Кэтрин бросается вперёд, хватает меня за руку и притягивает к себе.

— Ты пахнешь мной, — шепчет она в такой панике, что мне смешно — Иди и вымой руки.

— Я бы вымыл руки, если бы захотел. Но мне не хочется этого делать, я желаю наслаждаться твоим запахом во время завтрака, — подношу пальцы к носу и глубоко вдыхаю. — Это намного лучше, чем кофе по утрам. Если хочешь, завтра можешь пробудить меня им, ты же знаешь, я только за. Можешь оседлать моё лицо и поднести свою медовую киску к моему…

— Не могу поверить тебе… — она перебивает, но я разворачиваюсь и спускаюсь по лестнице, слушая её, когда она следует за мной.

— Не можешь поверить мне почему, Кэтрин? — спрашиваю я, останавливаясь на лестнице, но она не отвечает.

Моя мать и сенатор Придурок уже ждут нас внизу.

— Колтер Стерлинг, — здоровается она, целуя в щёку. Она говорит так тихо, чтобы сенатор её не услышал. — Не могу поверить в то, что ты стараешься. Спасибо тебе за то, что не…

— Не что, мама? — переспрашиваю я невинно, когда она отстраняется. — Что не опозорил тебя? Не могу поверить, что ты такого низкого обо мне мнения. Мне хочется, чтобы ты была счастлива, и, если достаточно того, что я надел эту рубашку поло и брюки цвета хаки, думаю, я справляюсь с этим.

Элла сужает глаза, но тут же улыбается, как только сенатор подходит к ней и берёт за руку. Он смотрит на меня, оценивая взглядом:

— Колтер, рад тебя видеть таким…

— Нормальным? — спрашиваю я.

— Соответствующим, — отвечает он.

Кэтрин стает возле меня, и я смотрю на неё краем глаза, но только для того, чтобы оценить её внешний вид.

Чёрт, я должен приложить все усилия, чтобы не перекинуть её миленькую попку через плечо перед её отцом и его политическими друзьями.

За какие-то две минуты она успела заскочить в свою комнату и переодеться.

В платье.

Не в какое-то платье. А в белый хлопковый сарафан.

Эта ткань выделяла все её изгибы, обтягивая бёдра и доходя длиной почти до колена.

И, ради всего святого, опять эта чёртова повязка на её голове.