Мари Ардмир - Мерло красное или Мурло страстное (СИ)

— И какой ценой?

— Ценой рубашки.

— А до белья не добрались?

— Что вам мое белье, та рубашка была бесценной. Она спасла Бадри Амилахвари.

— Как кресло, покрывало и стаканчик из-под колы. Впору собрать музей из экспонатов, спасших его жизнь, и чучела из спасителей. — Предложил он тише.

— Какой вы вредный. Нет, чтоб порадоваться, что я взяла инте-ин-трьвью.

Владимир смерил молодую женщину взглядом и, переваривая новую информацию, задался лишь одним вопросом:

— А почему вы, Татьяна, брали интервью у Бадри? Жмурко где?

— Этот… — она сморщилась и с неприязнью ответила. — Дома наверняка, спит под боком жены, пока она младшую укачивает. У него послеобеденный сон обязательный.

— То есть он женат?

— Три года как женат, шесть лет как спит с ней… К черту, моего бывшего. — Неожиданно прижалась к его плечу и чуть не упала. Пришлось ее подхватить, на что Татьяна рассмеялась, нечаянно, но очень чувственно скользнула губами по его щеке и попросила: — Давайте не будем о прошлом. Я тут только-только разглядела будущее.

Повозившись еще немного, наконец устроилась с относительным удобством, закрыла глаза и погрузилась в сон.

И кого она имела в виду?

Вторник. Сижу в приемной Владимира в состоянии близком к истерическому, ха-ха-ха, потому что Гроховскую наш босс решил не загружать в счет бурной пятницы, а за Жаба взялся основательно.

Вчера от Пети Глинка получила четыре задания на одну неделю с четким указанием — если Александр Жмурко справится, его возьмут в штат корреспондентом. На вопрос, а если справится и помрет? Главред ответил гениально: возьмем в штат посмертно. Живых легенд в издательстве нет, будет одна мертвая.

Либо одна мертвая, либо одна полуживая. Другого не дано.

Потому что, глядя на список, поняла — неделя будет не легкой. Возможно более насыщенная, чем прошлая, хотя куда уж больше? Как добралась в пятницу к дому, я вообще помню смутно. Вначале было такси, потом Владимир, затем родное крыльцо и хмурый папа на нем. Суровые «Челябинские» мужчины обменялись рукопожатием. После чего я была передана в нежные руки родителя и уже им милостиво отправлена спать. А дальше подушка и все… В десятом часу вечера неожиданно проснулась и с ужасом вспомнила что не сдала статью о Бадри Амилахвари, а еще телефон Жене не вернула. К слову, проснулась как раз таки благодаря сальной sms-ке, пришедшей на его мобильный от некой Жи-жи.

Жи-жа она и есть жижа, решила я, оставив послание без ответа. На что получила сочное mms. Сочное потому что снимок таких ягодиц в черном кружеве прозрачных стрингов просто так не получится. Я критично осмотрела фото, предположив, что это авторская работа, над которой часами корпели стилист, гример, фотограф и сама обладательница красивого тела. С учетом профессиональной направленности самого Евгения осталось предположить, что это кто-то из его друзей фотографов делится успехами. Хвастал Жи-жа отменно. За пятнадцать минут Женькин телефон зафиксировал получение двадцати сочных фотографий с разными ракурсами и моделями, плюс короткое сообщение: «Нам тебя не хватало, брат».

На что я не удержалась и ответила: «Вы прекрасно справились».

Действительно сложно не похвалить такие работы. Это было последнее веселое событие пятницы, далее я корпела над статьей, мучаясь только одним вопросом, как Петр объяснил шефу отсутствие самого Жмурко и его статьи.

Ответ получила в субботу утром, когда Евгений изъявил желание вернуть себе гаджет со снимками в стиле ню и эротик. Я пригласила его в дом, показала отцу с упоминанием, вот молодой человек, оставшийся у нас как-то на ночь. И пока фотограф угощался борщом с пампушками, мне удалось узнать, что шеф, сбежавший с пятничного обеденного застолья, вернулся через три часа черный, как грозовая туча, и потребовал ответа..

И со слов веселого главреда выяснилось, что Жаб безрезультатно помотавшись по дорогам столицы с защитниками в серой форме, с горя запил, разбил телефон и завалился спать у одной из многочисленных любовниц. А после того как я отправила статью, эта легенда дополнилась новыми характеризующими Жаба подробностями. То есть, спать то он завалился, но о своем долге не забыл, а потому в одиннадцатом часу ночи представил на суд Петра великолепную статью полную тайн и колких замечаний о жизни Бадри и о буднях его незадачливых обидчиков.

В понедельник получаю внушительный список заданий и ультиматум — справится Жабик берем, не справится… При этом меня лично в плане должности Глинка обнадеживать не стал. Видите ли Владимиром Александровичем было решено пригласить Гроховскую во вторник на ковер, а до того дать время на отдых…

Знал бы он какой у меня активный отдых, не вызвал бы на ковер утром. Но что делать — миссия Жаб-Гроховская обязывает. Мне было велено войти, как только явлюсь с утра пораньше. Я и явилась, правда, нечаянно пропустила впереди себя шикарную блондинку лет 25–27, понаблюдала за тем, как здешние работники мужского пола свернули шеи в ее направлении и проводили вплоть до дверей босса взглядами полными жажды.

— Это Астахова? — послышалось удивленное где-то сбоку.

— Да, Астахова. — С восхищение ответили с другого бока коридора.

Виорики с утра не было, так что девушка не останавливаясь и не сообщая о себе, уверенно прошла в приемную, а затем и в кабинет босса. Когда мужское поголовье из коридора разошлось по своим кабинетам, мне таки удалось явиться к Керимову. Явиться, но о себе не заявить. И вот, сижу я перед «ковром» в приемной Владимира и еле сдерживаюсь, чтобы не начать истерически похохатывать, потому что срыв его рандеву в моем присутствии стал почти систематичен. В Карпатах этап замены кошечек мною провалился, так что ему впору требовать материальное возмещение.

В Приемную вошла Виорика, а я поглаживаю пальчиками крышку ее стола и улыбаюсь, думая о том, сколько же босс запросит за несостоявшуюся личную жизнь.

— Татьяна, доброе утро, ты почему здесь?

— Мне тут больше нравится.

— Но Владимир Александрович просил, чтобы ты вошла не мешкая.

Я вспомнила, эпизод одного из вторжений и тихо рассмеялась:

— Плохая идея, он там… не один.

— Да, а кто у него?

— Красивая, высокая молодая блондинка. Астахова… шептали ей в спину ваши корреспонденты и редакторы.

— Олька?! Она уже при кошельке, куда ей второй? — Виорика положила папки на стол, и скинула зеленый пиджак на спинку стула. — А, все равно… Олька от него тем более ничего не добьется.

— Откуда такая уверенность?

— Она с его другом ранее была в связке, потом разошлись. Владимир таких бывших не подбирает. Так что она либо с информацией «секретной», — секретарь изобразила кавычки в воздухе, и скептически хмыкнула. — Либо, что вероятнее, с просьбой о помощи.

— Бывших не набирает, так может быть новеньких возьмет? — я подмигнула ей и улыбнулась цитируя. — Пара экзотических красавиц, помимо секретаря у его кабинета, приятно разбавят напряжение во взмыленном коллективе корреспондентов.

— Нет. В пятницу модельку Анжелику тоже отправил и Кеслера таки образом тихо послал.

— Ты говоришь об одном из акционеров ЗАО «АиР». — Я оторвала руку от стола и облокотилась на нее.

— Об одном из гордящихся этим, остальные себя не афишируют.

— Ранее говорили, что у него новый взгляд на инвестиции, подкармливает те издания, что вот-вот станут банкротами. — Припомнила я смачные сплетни двухлетней давности.

— Да. После его вложений процесс ликвидации предприятий многократно ускоряется. — Виорика включила свой компьютер и оправив волосы у зеркала, села за рабочее место. — Они попытку реорганизации рассмотреть и не пытаются. Опись имущества, расчет с коллективом, закрытие банковских счетов и забег по судебным инстанциям — вот все что они успевают сделать.

— Прискорбно. Значит ли это, что он фактически послал одного из возможных «акционеров»?

— Нет. Рубить концы он не любит даже с такими. Дал понять, что на должность зама главреда у нас уже есть человек и отправил его девочку, пообещав позвонить в случае надобности.

Она улыбнулась и тише добавила:

— А вообще-то у него началась аллергия на кошечек. С Крючко по барам не ездит, троих сменил за этот месяц и Анжелику вернул папочке, уверенна и эта долго у него не просидит.

— Погоди, откуда информация о смене трех за этот месяц?

— А как думаешь, кто ищет им подарки? — Виорики улыбнулась и начала набор текста из впечатляющей стопки справа от нее.

— А что было последним?

— Браслет из золота, комнатный песик и заколка со стразами Сваровски…

Я была уверена, она сейчас произнесет: «платье из атласа красного цвета», но Виорика продолжила печатать, как, ни в чем не бывало:

— Мне сейчас сообщить Владимиру Александровичу о твоем приходе или еще немного посидишь?

— Еще немного… — устало протянула я. — Неужели мое состояние не скрыть?

— Если ты о мешках под глазами, то нет. Не скрыть…

В это мгновение в дверях возникла еще одна барышня до 28 лет. Светлые прямые волосы до талии, синие глаза цвета аквамарин, неестественно пухлые и правильные губы, выбеленные зубы и очаровательный маленький носик. Ее облачение платье классического кроя с вырезом лодочкой лимонно-желтого цвета, и белый жакет с рукавом в три четверти, делали гостью похожей на лесную нимфу.

— Доброе утро. Он у себя?

А вот и бывшая супруга Владимира.

Вазиян Олесю я узнала по голосу. Тонкий колокольчик способный звучать мелодично, дерзко и визгливо, если она вне себя от ярости или же счастья отчетливо запомнился, потому что все слышавшие ее речь замирали, боясь перебить. Но с годами ее журчащий ручеек голоса стал более похож на лед насмешливого сарказма.