– Вы хотите сказать, что я растолстел, как свинья? – спросил он. – Что ж вы хотите? В Дижоне, у которого от столицы осталось лишь название, есть чем закусить. Убиваем время как можем! – Тяжело вздохнув, Жак де Руссе продолжил: – Теперь объясните мне причину этого сражения. Эти люди на вас напали, не так ли? Но я хотел бы знать, почему?

В нескольких словах Катрин объяснила ему ситуацию, рассказав, как она приехала в тот момент, когда Луазу вытолкали за дверь, и как Ла Верны пытались запретить ей навестить дядю Матье.

– Вам же уже сказали, что его здесь нет! – выкрикнула Амандина, вырываясь из рук солдат.

– Где же он в таком случае?

– Откуда я знаю? Он уехал однажды утром, сказав, что собирается совершить путешествие в… Савойю или в Шампань, я точно не знаю. С тех пор от него нет никаких известий.

– Как это правдоподобно! Много лет назад мой дядя страшился дальних дорог, которые сейчас к тому же и небезопасны. Учитывая возраст и болезни… Если отъезды и случались, то всегда в сопровождении нескольких слуг. Кстати, а где вся домашняя прислуга?

– Те, кто ему нужен, переехали в Марсаннэ. Здесь для тяжелой работы мне достаточно одной служанки, остальным я занимаюсь сама, – важно заметила Амандина. – А что касается возраста, то не пудрите мне мозги. В его-то годы и такая женщина, как я! Я могла бы вам кое-что порассказать.

– Довольно, – прервал ее Руссе. – Нас не интересуют альковные тайны. Одно пока ясно – должен же мэтр Готерен где-то находиться. Остается узнать где, а мне сдается, что вам это известно.

– Я уверена, что он здесь, – прошептала Катрин. – Просто эти люди не хотят…

– Эти люди! Скажите на милость, – возмутился Филиберт, – не следует все-таки принимать нас за…

– Хватит, я уже сказал, – прервал его Руссе и повернулся к Катрин.

– Лучший способ узнать правду – это основательно осмотреть дом. Это мы сейчас и сделаем. А вы, – обратился он к солдатам, – не спускайте глаз с брата и сестры. Пойдемте, Катрин!

Осмотр дома, где прошла юность Катрин, взволновал ее. Ничего не изменилось. Надо отдать должное Амандине Ла Верн, все было в полном порядке, как и в то время, когда Жакетта, мать обеих сестер, и Сара вели хозяйство.

Но нигде, кроме кухни, где испуганная служанка чистила овощи, не было ни души. Даже комната дяди Матье была в идеальном порядке. Бросался в глаза лишь легкий налет пыли.

Катрин, совершенно убитая, вернулась в лавку.

– Ну? – услышала она наглый окрик Амандины. – Нашли своего дорогого дядюшку? Довольны наконец, а? Вы достаточно отравили жизнь честным людям, которые не сделали вам ничего плохого. Если вы графиня или аббатиса, – добавила она, обращаясь к Луазе, – так вы думаете, что вам все позволено? Вы думаете, что вам это сойдет с рук?

Луаза, присев на скамеечку, слушала ее с закрытыми глазами. Лицо ее стало восковым.

– Ну, ну, полегче, – прервал ее Руссе. – Я вам советую быть повежливее, моя дорогая. До тех пор, пока не найдется мэтр Матье, вы от нас не отделаетесь. Мы вас не отпустим, пока не узнаем, что с ним случилось.

– И правильно сделаете, – произнесла спокойным ясным голосом вошедшая в магазин женщина. – Я привела с собой девочку, которой есть что вам сообщить.

На пороге, держа за руку перепуганную служанку, стояла высокая эффектная белокурая женщина примерно двадцати пяти лет. На ней было великолепное бархатное платье с коричневой отделкой под цвет глаз. Жак де Руссе без промедления любезно поклонился этой женщине, что не укрылось от пытливых глаз Катрин.

– Я была у вас, капитан, – продолжала она. – Я хотела, чтобы эта девочка повторила вам то, что рассказала мне. Но мне сказали, что вы как раз отправились в лавку «Святого Бонавентуры», и я поспешила сюда. Пресвятая дева, – воскликнула она, заметив Луазу. – И вы здесь, преподобная мать? Что с вами? Вы так бледны и, да простит меня Бог, едва держитесь на ногах.

– Ничего страшного, Симона, – произнесла Луаза, силясь улыбнуться. – Мы не поладили с этими людьми… я не знаю, знакомы ли вы с моей сестрой графиней де Монсальви? Катрин, – добавила она, – мадемуазель Симона Совгрен имела честь вскормить своим молоком монсеньора графа Карла, за что она и пользуется особым благорасположением герцогини.

Лицо герцогской кормилицы озарилось улыбкой.

– Знаменитая Катрин! Как я рада вас видеть. Так вы в Дижоне, и никто об этом не знает!

– Я здесь не более часа, – ответила Катрин, очарованная теплотой и приветливостью, исходящими от этой женщины. – Я приехала прямо сюда в надежде увидеть дядю, о котором уже давно мне ничего не известно. Но вы сказали, что что-то знаете.

– Мне кажется, что да. Этот ребенок, – сказала она, подталкивая вперед девочку, – младшая сестра одной из моих горничных. Она служит у мэтра Готерена. Сегодня утром она прибежала ко мне вся в слезах, умоляя не прогонять ее. Она не хотела возвращаться в их дом. Давай, Марта, смелее… повтори все, что рассказала мне…

Рассказ был недолгим. Марта решила, что в доме живут привидения, особенно в кладовке, в глубине сада, где хранились дрова. Эта кладовка примыкала к пристройке, где у Матье Готерена был курятник и сарай для инструментов. Марта утверждала, что оттуда доносились странные звуки. Сегодня ей потребовались дрова для печки, и, борясь со страхом, она пошла в кладовку. Но только она туда вошла, как сразу же услышала такой страшный стон, что он мог раздаваться лишь с того света. Обезумев и рыдая от страха, она прибежала к сестре, которая служит у госпожи Морель.

– Мне эта история показалась странной, – сказала Симона. – Вот уже несколько месяцев, как исчез мэтр Готерен. Я очень его уважала и часто здесь делала покупки. Мне говорили, что он серьезно болен. Так болен, что не может обслуживать своих лучших покупателей. Это меня удивило. Ваш дядя всегда был сама энергичность и любезность, – добавила она, обращаясь к Катрин. – К тому же я уже давно не доверяю этим людям, сама не могу понять почему. Поэтому я и пришла сюда с Мартой.

Катрин переглянулась с Руссе.

– Мы осмотрели дом от погреба до чердака, – сказала она со скрытой угрозой в голосе, заметив, как Амандина побледнела. – Но кто мог вспомнить о курятнике?

Жак устремился в глубину сада. Там Готье и Беранже, отгоняя перепуганных птиц, уже пытались сорвать огромный замок, висящий на новой деревянной двери. Юноши сразу все поняли, как только услышали о страхах Марты, и кинулись к курятнику. Замок не поддавался.

– Черт возьми! – не сдержался он, обращаясь к Амандине, охраняемой двумя солдатами. – Было бы проще дать нам ключ.

– У меня его нет, – ответила упрямая Амандина. – Этой кладовкой уже давно не пользовались, а ключ, видимо, потерян.

– А новая дверь? Как правдоподобно! Здесь дурно пахнет. Давайте, помогите отодрать эти доски, мне не удастся взломать этот проклятый замок.

Под ударами топора дверь не выдержала и рухнула. Из темноты пахнуло таким смрадом, что Руссе рукой остановил Катрин и Луазу, устремившихся было в кладовку.

Минуту спустя мужчины осторожно вынесли оттуда, брезгливо морщась, бесформенный куль из грязного белья и одеял.

– Дядя Матье! – с ужасом воскликнула Луаза. – В каком состоянии!

– Он мертв! – прошептала Катрин.

– Нет, он еще дышит. Но без сознания.

– Такое впечатление, что он находится под действием снотворного, – сказал Руссе. – В любом случае, он выглядит далеко не блестяще, и вы подоспели вовремя, дорогие племянницы. Надо его перенести на кухню.

– Я прикажу служанке подогреть воды, – сказал Готье. – Перед осмотром его надо как следует вымыть.

– Хорошо, займитесь им! – произнес капитан с явным облегчением. Затем, повернувшись к Амандине, напрасно пытавшейся вырваться из рук солдат, он спросил: – Ну что, красавица? Что ты на это скажешь? Он довольно странно выглядит для человека, отправившегося в дальнее странствие. Ты, может быть, скажешь, что он сам закрыл себя в курятнике, а ты об этом ничего не знала?

Она зашипела, как взбесившаяся кошка:

– Думайте что хотите и убирайтесь к черту. Если он оказался там, то не иначе как с помощью дьявола. Клянусь всеми святыми, мы считали, что он ушел…

– Правда? Ну хорошо. Ты, моя милая, сколько угодно можешь теперь клясться на плахе палача Арни Синяра. Неизвестно только, позволит ли он это тебе. Давайте, проводите ее в тюрьму и не забудьте братца. Он, должно быть, послушно ожидает в лавке. А я пойду доложу обо всей этой истории виконту.

Двое солдат перенесли несчастного суконщика к очагу. Руссе вывел арестованных под улюлюканье вмиг разросшейся толпы. Сестры с помощью Марты освободили дядюшку от тошнотворного кокона, Симона Морель-Совгрен отправилась домой, чтобы привести слуг и принести носилки.

– Вы не можете оставаться в этом доме, – сказала она Катрин. – Остановитесь у меня. О вашем дядюшке позаботятся, а присматривать за домом мы пришлем охранника. Мой супруг сейчас рядом с герцогом в Генте…

Не оставалось ничего другого, как согласиться.

– Она предлагает тебе кров без всякой задней мысли, – заметила Луаза, когда прекрасная кормилица ушла. – Это веление сердца. Знаешь, герцогиня Изабелла правильно выбрала кормилицу для своего сына. Симона – самая великодушная женщина, какую я когда-либо встречала.

Сестры с трудом распутали сгнившие одеяла, покрывавшие Матье. Несчастный был безучастен к происходящему. Он сильно похудел, но без помощи Готье женщины вряд ли бы с ним управились. Состояние дядюшки было ужасным. Как только последние грязные тряпки были брошены в огонь, сестры увидели, что все его страшно исхудавшее тело было в ранах.

Катрин пыталась понять, почему Амандина так ужасно обошлась с Матье. Она и так уже имела над ним власть. Проще было бы его убить. Скорее всего ей нужно было как можно дольше продлить его жизнь. Но зачем?

Страдания Жака Деруссе

Удобно устроившись на подушках из утиного пуха, дядя Матье поедал толстые тартинки, обмакивая их в огромный бокал размером с салатницу. Он вышел из состояния сна, в котором находился под действием настоя из трав, приготовленного его мучителями. Если бы Катрин строго не следила за ним, он ел бы весь день без остановки.