— Что? Джесси Эддисон, у тебя фетиш? Не такой извращенный, как я надеялся, но тоже неплохо, — говорит он, скрещивая руки на груди, а затем одним пальцем проводит по своему обнаженному предплечью. Мы оба смеемся, и это так забавно — шутить с ним. Я, наконец-то, избавляюсь от привычной нервозности, которую испытываю в присутствии Бретта.

— О Боже, ты просто смешон. Мы можем уйти, прежде чем ты начнешь приставать к своим бедным рукам посреди моей гостиной? Ты должен мне ужин, помнишь?

— Ну так вперед.

Когда мы выходим на улицу, Бретт ведет меня к блестящему серебристому спортивному «БМВ». Я останавливаюсь как вкопанная, а он открывает передо мной дверцу.

— У тебя «БМВ»? — пищу я.

— Да, разве это проблема? Ты ненавидишь немцев? — мужчина пытается шутить, но выглядит растерянным.

— Бретт, это действительно хороший автомобиль, — он ждет, чтобы я села, но я стою на месте.

— Правда? — Бретт с любовью проводит рукой по кабриолету с откидным верхом. Очень, очень дорогому кабриолету с откидным верхом.

— Где твой джип? — спрашиваю я, потому что вчера вечером он подвозил меня на старой модели джипа Wrangler. Не ожидала, что он приедет на дорогом спортивном автомобиле.

— Он дома. Это второй автомобиль. Я не могу везти тебя на наше первое свидание на старом джипе, который у меня с колледжа.

Комфорт, который я чувствовала с Бреттом, исчез. Не нужно быть гением, чтобы понять, что он успешный человек. Бретт великолепен, водит хорошую машину, носит модную одежду, и, наверняка, даже глазом не моргнул бы, если бы я заказала стейк за двадцать три доллара на ужин. Он похож... на настоящего взрослого. А вот я — соблазнительная, двадцатишестилетняя студентка колледжа, которая работает в кафетерии. Мне приходится снимать квартиру с подругой, чтобы снизить затраты, и на данный момент на мне ее одежда, потому что я не хотела тратиться на новый наряд. До этого момента я не понимала, как он далек от моей лиги.

— Что происходит, Джесси?

— Ничего. Так точно, это немецкий автомобиль. И да, я ненавижу их, — срываюсь с места, сажусь на сиденье, и Бретт закрывает за мной дверь. Как только он втискивает свое огромное тело в крошечный автомобиль, то поворачивается и смотрит на меня.

— Нет, давай попробуем снова. Что случилось, Джесси?

— Я не ожидала, что у тебя такой хороший автомобиль.

Бретт ухмыляется:

— Я мечтал о «БМВ» с тех пор, когда был еще прыщавым подростком. За эти годы я сумел накопить достаточно денег, чтобы внести большую предоплату, так что примерно полгода назад купил ее. А теперь, если не возражаешь, давай поедем. Я очень голоден. Если вдруг хочешь поговорить, не стесняйся.

— Хорошо, — улыбаюсь я. Бретт заводит машину и выезжает с парковки. По дороге в ресторан мы немного разговариваем, и я начинаю расслабляться. Он просто обычный парень, детектив, они не зарабатывают миллионы. Мне стоит напоминать себе об этом почаще. Ну, то есть пока он не подъезжает к ресторану «Лэнгли».

— Боже мой, мы не можем пойти в «Лэнгли»! — визжу я.

— Почему нет? — испуганно спрашивает Бретт.

— Там же безумно дорого! — продолжаю визжать я так громко, что местные собаки наверняка уже несутся в нашу сторону.

— Ладно, выкладывай, Джесс. Сначала ты возмущалась о моей машине, теперь о ресторане. У тебя какие-то проблемы с деньгами?

— Нет, — опускаю взгляд на колени, стыдясь своей реакции. — Мне жаль. Это было очень грубо с моей стороны.

— Скажи мне.

— Я... эм, я... мы можем просто пойти и поесть?

— Конечно, как только ты поговоришь со мной. Я за пару минут разгружу наличку из багажника, и мы сможем пойти внутрь, — подмигивает он. Я знаю, что Бретт пытается поднять мне настроение. Большую часть времени мне нравится эта его черта, но сейчас ничего не получилось.

Черт. С начала нашего свидания прошло пятнадцать минут, а я уже веду себя, как дура. Либо мне стоит сказать правду, либо он может подумать, что я ненормальная. Не уверена, что хуже.

— Деньги и дорогие вещи ставят меня в неудобное положение. Я не привыкла к роскоши. Моя семья не считалась нищей, но огромными деньгами мы не владели. Мой отец ушел от нас, когда я была еще малышкой. Мама в одиночку растила меня и моего брата, Эрика. Она работала помощником адвоката в юридической фирме и зарабатывала достаточно, чтобы оплачивать счета, но на дорогие вещи или предметы роскоши денег не оставалось. Я ходила в Государственную школу в очень богатом районе Чикаго. Если ты не носил брендовые вещи или у тебя не было новенькой тачки, то на тебя смотрели свысока. Мама тратила все деньги на то, чтобы у нас были хорошие вещи, но сама ходила в одних туфлях в течение многих лет. Я всегда чувствовала себя виноватой, и, вероятно, меня это мучает и по сей день, — делаю глубокий вдох, чувствуя себя еще более неловко, после того, как излила ему душу. Бретт берет меня за руку и оставляет легкий поцелуй, успокаивая мою нервозность, затем опускает её на своё бедро и накрывает своей рукой.

— Ладно, вполне объяснимо. Теперь позволь рассказать о себе. Мои родители педагоги, я тоже не вырос на Беверли-Хиллз. Вероятно, нам было лучше, чем тебе, потому что работали оба родителя, но у меня есть две старшие сестры, которые не похожи на тебя. Они не чувствовали никакой вины, выпрашивая брендовые вещи. Папа работал сверхурочно, тренировал футболистов после школы, чтобы заработать дополнительные деньги. Он учил меня, что если чего-то хочется, то нужно стараться изо всех сил, чтобы осуществить свою мечту. С тринадцати лет я начал стричь траву, чтобы заработать карманные деньги. К восемнадцати годам у меня уже была небольшая империя. Ладно, может, это преувеличение, но именно такое ощущение у меня складывалось в те дни. Я нанял двух ребят для работы со мной, чтобы брать больше заказов. Нас нанимали, потому что мы просили немного, зато упорно работали. В конечном счете, мы подстригали все дворы в нашем районе. В старшей школе я посещал курс экономики, там нас учили как заработать на фондовом рынке. Наверное, я стал немного зависимым. Что могу сказать в свое оправдание? Мне нравится дух соревнований. Благодаря отцу, я на самом деле начал вкладывать свои деньги. И продолжил это дело в колледже. Но могу сказать, что жил на широкую ногу, однако работал только в летний период, когда приезжал домой. Джесс, я все понимаю. Когда ты растешь, любые мелочи способны повлиять на твои взгляды. Но мне нужно, чтобы ты поняла меня, именно поэтому мы до сих пор сидим в машине. Я езжу на хорошей машине, нахожусь на свидании с сексуальной женщиной и собираюсь отвести ее в ресторан, чтобы она заказала самое дорогое блюдо в меню. И меня все устраивает, потому что я упорно тружусь и могу позволить себе многое. Поверь мне, красавица, оно того стои, — Бретт перестает говорить и потирает мою щеку большим пальцем. — Теперь поцелуй меня, и мы пойдем есть.

После его объяснения, я вздыхаю с облегчением. Для меня это был неудобный разговор, но благодаря Бретту мне стало лучше. Он легко и просто устранил напряжение между нами. Поэтому я наклоняюсь и показываю свою благодарность страстным поцелуем, который приводит к пятнадцатиминутным объятиям.

— Боже, женщина, наша бронь не вечна, — мужчина улыбается, когда я проникаю руками под его рубашку.

Слова Бретта вызывают у меня смех, а затем я слышу, как он втягивает воздух. Поднимаю взгляд и вижу, что мужчина наблюдает за мной с непонятным выражением на лице. Это обожание, тоска и прежде всего спокойствие. Если до этого я думала, что Бретт сексуальный, то сейчас он мог бы запросто воспламенить мое тело. Я собираю остатки силы воли, чтобы не прыгнуть ему на колени и не начать срывать одежду, чтобы Кара гордилась мной. Вместо этого опускаю козырек с зеркалом, проверяя макияж и поправляя смазанную помаду.

— Я готова, а ты?

— Ох, милая, я никогда не буду готов, но сначала накормлю тебя, и только потом наброшусь, — его слова определенно обещают большего, и я жалею, что не взяла запасную пару трусиков. Прежде, чем успеваю попросить его пропустить ужин, он выходит из автомобиля, обходит вокруг и открывает мою дверь. Бретт берет меня за руку и ведет в ресторан.


***


Ужин был восхитительным. Несмотря на одобрение Бретта, я не стала заказывать самое дорогое блюдо в меню. И согласилась на маленький стейк за пятьдесят долларов, печеный картофель и салат за тридцать долларов. Бретт вел себя как истинный джентльмен. Когда я сказала, что не пью красное вино, он заказал бутылку белого, несмотря на слова официанта о том, что оно не сочетается с нашим ужином. Бретт любезно проигнорировал его предложение, в конце концов, уговорив парня вместо вина принести нам пива. Когда ужин подходил к концу, мужчина задал единственный вопрос, которого я ждала с тех пор, как он заехал за мной.


— Скажи мне, где ты научились так играть в боулинг? — спрашивает Бретт, отодвигая пустую тарелку в сторону и откидываясь на спинку кресла.

— Ох, ты же не собираешься заставлять меня рассказывать тебе эту историю?

— Конечно же собираюсь. То, что ты не хочешь говорить об этом, лишь разжигает мое любопытство.

— Отлично, у нас был преподаватель по боулингу, гм... очень привлекательный. Мы с Карой не пропускали ни одного его занятия, но однажды объявился не менее привлекательный парень и пригласил его на ланч, — как я и ожидала, Бретт запрокидывает голову и начинает хохотать.

— Подожди, давай проясним, вы платили за уроки боулинга только потому, что преподаватель был симпатичным?

— В большей степени. Ну, я не платила за них. У меня была стипендия. Так что, технически, их оплачивал колледж.

— Стипендия? — удивленно восклицает Бретт.

— Да, у меня была академическая стипендия, пока я получала первое высшее образование.

— Подожди, у тебя есть степень?

— Да, я бакалавр и еще у меня две степени младших специалистов.

— Вау! Тогда почему ты все еще в колледже?