— Может быть, никто ее не крал? Может, она под машину попала? Или с сердцем плохо стало. Ты по больницам звонила? Мало ли! Выскочила в магазин, пока ребенок спал и...

— Вы правы, Игорь Андреевич! Каждый должен уметь сам отвечать за свои глупости.

— Да не то! Не то ты говоришь!

— У вас и своих проблем мало не покажется... — Юля высвободила руку, чтобы уйти.

— Черт подери!!! — воскликнул Шведов в сердцах. Удивленная несвойственной Шведову бурной реакцией,

Юля замерла. Растерянно посмотрела на модельера.

— Я позвоню Иннокентию! — пообещал Шведов. — Позвоню.

Сергей столкнулся с Семендяевой на автобусной остановке, недалеко от дома.

Конечно же поверить в случайность встречи было трудно. Лена просто-напросто подкараулила его.

— Оу?! Не ожидал! Откуда в наших краях?! — деваться было некуда, и Сергей заговорил первым.

— Я шла мимо, смотрю вот...

— Я не думаю, что нам стоит долго разговаривать. — Сергей переживал, что пропустил автобус. Когда еще другой появится...

— Но я не могу... Я не понимаю... Неужели мы вот так расстанемся, и все? — надежда все еще не покидала Лену.

— Лена, мы уже расстались. — Сергей был сух.

— Но почему? Почему? Ты напрасно не хочешь меня выслушать. Я не верю, что тебе будет с кем-нибудь так же хорошо, как со мной! Я же для тебя буквально все готова сделать! Все, что захочешь, все, что скажешь... Или даже не скажешь, а еще только подумаешь! — Лена смотрела на Сергея с обожанием.

— Лена, не надо!

— Что не надо? Тебе неприятно?

— Мне неприятно, когда ты притворяешься.

— Я?! Я притворяюсь?! — Семендяеву как будто по лицу ударили.

— Я все знаю. Я не хотел об этом говорить, но ты сама виновата. Я не могу не отметить большой актерский талант. И умелое руководство опытного режиссера. Зрители, то есть единственный зритель был в полном восторге. Еще немного, и он бы закричал «бис», требуя, чтобы представление повторили. Он бы поверил в картонные декорации и акварельные чувства, как в самые настоящие и живые...

— Сергей, я не понимаю! О чем ты?!

— О том самом. О задании, которое ты с таким блеском выполнила. Охмурила бедного, не избалованного вниманием инженера. Да еще бы не выполнить! Красавица, актриса, тряпки от Шведова! Да еще опыт. Опыт, я тебе скажу, великая вещь! Знать, когда пора обидеться и заплакать, когда сделать большие удивленные глаза и все отрицать, как сейчас, когда пора уйти, хлопнув дверью, а когда броситься на шею и, все признавая, все же твердить о любви... — Сергей был безжалостен.

— Я ничего не понимаю! Ты что, мне не веришь?

— Ленк, хватит кривляться, а?! Я уважаю твой профессионализм. Ты борешься до последней секунды, как канадцы в хоккее, но мне все подробно объяснили. Как Шведов добивается всего, чего хочет. Например, при помощи своих неотразимых манекенщиц. Поверь, я уже даже никого не осуждаю. Это вчера я хотел всех перестрелять. Сегодня уже пришло мудрое понимание, что и такие люди, наверное, нужны. Только я не хочу с такими общаться. И с тобой, соответственно, тоже.

Но это же чушь! Кто тебе это сказал?!

— Какая разница? Важно, что источник оказался достаточно «компетентный».

— Но это же ложь! Ложь! Неужели ты не понимаешь!

— А почему, собственно, ложь? Разве не в интересах Шведова мой роман с тобой? Разве не сообщили об этом немедленно Маше? Разве не помогали тебе какие-то люди в этом мнимом моем похищении?

— Но это же просто стечение обстоятельств! Так бывает! — Лена была просто убита такой несправедливостью.

— Это не тот случай. — Уже не надеясь дождаться автобуса, Сергей стал голосовать. — Лен, я устал...

— Но, Сереженька!..

Перед Сергеем тормознул какой-то «жигуленок». Сергей открыл дверцу, сказал шоферу адрес. Шофер кивнул. Сергей забрался в машину.

— Я люблю тебя!.. — Из Лениных глаз полились слезы.

— Хватит валять дурака! — Сергей захлопнул дверцу. Машина тронулась.

— Регина, еще раз спокойно и последовательно, что там с Семендяевой произошло? Скоро показ начинается... — Шведов усталым жестом потер виски.

— Дело в том, Игорь Андреевич, что показ действительно начнется вот-вот, а ее нет.

— Что значит — нет?!

— Вот так — нет.

— Что еще за чушь! Она должна быть не позднее, чем за час до начала! Ей же краситься, причесываться, одеваться...

— Я еще полчаса назад звонила ей домой — никого. Думала, значит, выехала, скоро будет... Но пока нет. — Регина хранила спокойствие.

Шведов вдруг нервно засмеялся.

— Хороший день. Очень хороший день. Дом отобрали. Модель пропала. Подругу украли.

— Какую подругу? — не поняла Регина.

— Так! Все! Последний раз показ на среду назначали, — сказал Шведов скорее себе, чем Регине и, достав из бара бутылку коньяка, налил себе изрядную порцию. — Запомни, солнышко, отныне, что бы ни случилось, среда — не для показов!

— Я помню, вы никогда не любили среду. Вот пятница — другое дело. — Регина с ужасом смотрела на полный бокал коньяка в руке модельера.

Шведов опрокинул коньяк залпом, как водку.

— А что еще ты помнишь?

— Помню, что старший модельер фабрики имени Клары Цеткин знакомился с девушками только по пятницам, а все неприятности валились на его талантливую, красивую голову исключительно по средам.

— И когда ты обратила на это внимание?

— Когда он расстался со мной.

— В пятницу?

— Нет. В среду.

— Не так все просто. И ты это знаешь. — Шведов снова налил себе коньяку.

— Знаю. И знаю, что сегодня среда. И поэтому считаю себя обязанной сказать тебе, Игорь, то, о чем молчу пятнадцать лет.

— Интересно. Сегодня просто день неожиданностей. Какая-то просто-таки королевская среда!

— Я очень любила тебя тогда. Хотя тогда все было наоборот. Это я была известной моделью в престижном доме, а ты просиживал штаны на фабрике, адаптируя чужие идеи к случайно завезенной на комбинат ткани. Это я ездила по миру и снималась для журналов. Но я поверила тебе, твоему таланту, я стала работать с тобой. Я полюбила тебя. — Регина взяла со шведовского стола бутылку и налила себе.

— Регина, солнышко, у нас показ на носу, — Шведову не очень хотелось продолжать этот скользкий разговор. — Тебе еще надо Семендяеву найти... Сейчас не до воспоминаний!

Но Регина была полна решимости договорить до конца.

— Тебе никогда не хотелось вспоминать об этом. И я послушно молчала. Но сегодня не могу. Ты же губишь себя! Вспомни, как тяжело тебе все доставалось! Вспомни, как мы по ночам шили твои модели. Как ты уговорил меня сниматься в них для твоего первого самиздатовского альбома. А как я потом вывозила слайды в Париж?! На себе прятала. Дрожала, как дура, в Шереметьево. Контрабандистка! Все ради того, чтобы показать тебя миру. И показала. И они узнали. И заговорили. «В России гибнет мощный талант!» Лучше бы они молчали!

— Ну, это еще как сказать! — модельер слегка захмелел.

— Да нет! Тебя выгнали с фабрики. Но ты получил известность. А меня без труда опознали на снимках и выгнали из дома моделей. Сделали невыездной. Лишили профессии...

— Я помогал тебе, — возразил Игорь Андреевич вяло.

— Но время мое кончилось. Я не могу больше ходить по подиуму. Возраст вышел.

— Поэтому ты тогда вышла замуж!

— А что ты мне мог предложить?

— Все, что у меня тогда было, я делил с тобой.

— А была одна сплошная среда. Плюс надежды на будущее. Но в этом будущем меня как раз не было. Ты даже не упоминал о возможности такого союза, как брачный. Деловой, любовный, дружеский, интимный, профессиональный, какой угодно, но только не брачный!

— Я до сих пор холост, — как бы в оправдание заметил Шведов.

— Не вполне, — парировала Регина ядовито.

— Я не мог тогда на тебе жениться.

— Потому что не хотел.

— И поэтому тоже. Но ты не слишком долго переживала. Я тоже кое-что помню. Не прошло и месяца, как ты уже была замужем, а я в мыле бегал по городу в поисках кого-нибудь, кому будут впору сшитые на тебя модели.

— Да. Я думала хоть так заставить тебя проявить себя. Ревность! — проговорила Регина мечтательно. — «Если и не любит, то хоть ревнует!» — так я тогда думала.

— И ошибалась.

— И жестоко ошибалась.

— Но ты же вернулась ко мне.

— А куда мне было деваться? С мужем я не могла. Одна? А что я умею? Да и потом, тебе, Шведов, этого не понять никогда, но женщина должна быть рядом с тем, кого любит.

— Неужели ты хочешь сказать...

— Ой, только не прикидывайся! Не такой ты дурак, каким хочешь иногда казаться! Ты прекрасно знал все эти годы, что я люблю тебя. Уже почти совсем не как женщина, а как мать или даже бабушка. Оберегать тебя, помогать тебе, заботиться о тебе... И при этом ничему не мешать, не быть в тягость, не приставать, не обременять советами и расспросами... Идеал, а не секретарь. Признайся, ты хвастался мной?

— Регина, поверь, я очень тебя ценю...

— Ты хвастался мной? Ну?

— Ну, я тебя всегда хвалил... — Игорь Андреевич смутился.

— Да мне филиппинец все передал слово в слово. И не он один. Всем же понятно, через кого надо работать, все же хотят меня подкупить и использовать...

— Регина, на днях Маша выходит из больницы, — решил перевести разговор в деловую плоскость Шведов, — я хочу уехать с ней на недельку куда-нибудь. Предлагаю тебе тоже отдохнуть в это время, проветриться, прийти в себя...

— Ты на ней женишься?

В глазах Регины блеснули слезы.

— Не знаю, — сказал Шведов искренне. — Если она захочет. Наверное, да.