Юрий Каменецкий - Мелочи жизни

— Ты ничего сказать мне не хочешь? — спросила Юля.

— Устала... — Костикова вздохнула и отхлебнула холодного кофе.

— Мой ребенок замучил?

Костикова даже закашлялась, подавившись кофе.

— Ты что? Не могла меня предупредить?! — не успокаивалась Юля.

— Тебя предупредишь! — сказала Настя срывающимся голосом и снова закашлялась. — От тебя же никогда не знаешь, чего ждать! А вдруг у тебя тут очередной приступ честности и принципиальности?!

— А ты, естественно, думала, что ничего не выяснится?

— А почему должно что-то выясниться? Ну заплакал ребенок. Ну ты. за день устала, я вместо тебя его успокоила.

— Обычное дело. Лучшая подруга.

— Он тебя чего? Про ребенка расспрашивать стал? — испугалась Настя.

— Костикова! Ну нельзя же всю жизнь на авось!

— Ладно. Ты меня хоть не заложила? Вернулся Анри Тигранович.

— Если мне не изменяет память... Ты сказала, что у Юленьки есть ко мне дело.

— Выкладывай, — велела подруге Настя.

— Настя сказала мне, что вы музыкальный критик, — начала Юля издалека.

— Вы знаете, в слове критик есть какая-то патология. Я больше люблю, когда меня называют журналистом, пишущим о музыке, — ответил Анри.

— А в каких газетах вы печатаетесь?

— А это смотря о чем я пишу. Если о влиянии музыки на произрастание злаков, то в «Сельской молодежи». Если о влиянии на Государственную думу, то в «Российской газете». — Мастер пера был конечно же завзятым циником.

— Я понимаю. Вы шутите. Но дело очень серьезное.

— Это правда, — подтвердила Настя. Анри Тигранович грустно вздохнул.

— У вас есть бывший одноклассник. Он двигается как Майкл Джексон, поет как Александр Серов и красится как Мадонна. Он был бы звездой, но его никто не понимает. Я угадал?

— Вам что-нибудь говорит имя Мадлен? — перешла к делу Юля.

— Естественно. Если вы, конечно, имеете в виду певицу? Юля кивнула.

— Очаровательная девочка. Я уже о ней писал. Будущая наша суперзвезда. Ей очень повезло. Она сразу попала в руки одного из наших лучших продюсеров.

— Иннокентия! — воскликнула Юля.

— Да. — Анри был слегка шокирован Юлиной фамильярностью. — Иннокентия Михайловича. —

— Вы его знаете?

— А в чем, собственно, дело?

— Вы его знаете?!

— Я знаю всех! Я пишу о музыке уже тридцать лет!

— Если я докажу, что ваш Иннокентий бандит, вы об этом напишете?

— Во-первых, он не мой, — отрезал Анри жестко. Ему не нравился Юлин максималистский стиль. — Во-вторых, было бы неплохо, если бы вы выражались яснее.

Маша писала письмо, когда вошла нянечка. Та самая, с которой разговаривал Шведов.

— Мужу? — спросила нянечка.

— Что? — увлеченная письмом, Маша не расслышала вопрос.

— Я говорю, мужу пишешь?

— Только писать и остается... — Маша заставила себя улыбнуться.

— А к тебе ж вроде двое ходють? Да? — полюбопытствовала старуха.

Маша смущенно кивнула.

— А который из их муж?

Этот, казалось бы, вполне безобидный вопрос, застал Машу врасплох. Не зная, что ответить, она молчала, нервно комкая в руке недописанное письмо...

— Вы понимаете, что, если рассказанное вами — правда, это невероятный скандал? — После Юлиной истории от благодушия Анри Тиграновича не осталось и следа.

— Конечно, понимаю, — кивнула Юля.

— По-моему, роскошная статейка может получиться, — заметила Настя.

Но Анри Тигранович лишь метнул на Костикову злобный взгляд.

— Вы осознаете, как я рискую, если написанный мной материал окажется липой? Я потеряю имя. На меня подадут в суд.

— Вы тоже боитесь Иннокентия?

— Да никого я не боюсь! — отрезал критик раздраженно. — Давайте сделаем так: я по своим каналам наведу кое-какие справки. И если ваши слова подтвердятся...

— Следите за центральной прессой! — закончила за Анри Костикова.

— Она права. Если все так, мы дадим по ним залп!

— А сколько времени у вас уйдет на проверку? — спросила Юля.

— А у вас есть варианты получше? — прошил Юлю взглядом Анри.

— Хорошо. Я согласна. — Других вариантов у нее и в самом деле не было.

Сергей и Катя шли к метро по вечерней улице. День рождения Анны Степановны прошел на славу. Вот только Юлю так и не дождались. Это-то и волновало Сергея.

— Все-таки что случилось у Юли?

— Не знаю. Мне не хотелось нервировать маму, но я, честно говоря, не понимаю. Может, она к Маше поехала...

— В больницу? Она же не знает...

— Ты извини. Я случайно проговорилась. Ну получилось. Что теперь делать!

— Ив чем дело, она тоже знает?

— Нет. Я сказала, что у нее нервное расстройство.

— Нервное расстройство у меня. Я хочу встретиться со Шведовым.

— Что?!

— Во-первых, я обещал родителям поговорить с ним о Саше... А во-вторых, это очень важно, куда поедет Маша из больницы, — объяснил Сергей.

— Ну это, наверное, все-таки ей решать.

— Она уже нарешала.

— А как же твоя пассия? — полюбопытствовала Катя и тут же сказала не шутя: — Сергей, тебе не надо ходить к Шведову.

— Почему? Ты что-то знаешь? Катя не ответила.

— Говори!

— Я сегодня встречалась со Шведовым...

Информация, полученная Анри от Юли, так взволновала критика, что он не удержался. Позвонил прямо с улицы, из автомата.

Трубку снял сам Иннокентий.

— Алло! Иннокентий Михайлович? Анруша беспокоит... Что значит — даром хлеб ем? Написал. Все написал. Завтра в «Независимой» выйдет... Вы же знаете, Иннокентий Михайлович: ваших конкурентов бил, бью и бить буду... Что?.. Ну, это несерьезно! — обиделся критик. — Хоть тысяч десять накиньте! Там большой материал! Ну Иннокентий Михайлович... Ну хоть так... Подождите-подождите, Иннокентий Михайлович, я ведь совсем не за этим звоню. Чтобы вы потом не говорили, что даром хлеб ем... — Анри сделал долгую паузу и только после этого спросил: — Вам что-нибудь говорит имя Юля?.. А если в сочетании с Биг-Маком и Мадлен?

Ползунова никак не ожидала, что дверь шведовской квартиры ей откроет... Регина.

— А где он? — быстро совладав с удивлением, поинтересовалась Леночка.

— В ванной.

— В ванной?

— Представьте себе!

Регинин честный ответ Ползунова конечно же истолковала по-своему.

— Вас... Вместе... Представить... — она усмехнулась. — Нет. Не могу. Вы что, раньше времени явились?

— Что?!

Не желая давать никаких пояснений, Ползунова принялась выкладывать из своей сумки всякую хозяйственную хурду-мурду: жидкость-стеклоочиститель, губки, порошок для мытья раковины и, конечно, спортивный костюм, в который ей надлежало переодеться для успешного проведения уборки.

— Ах да... Забыла. Это же я сама посоветовала ему поработать с вами дома. Знаете, Регина, — проговорила вдруг Ползунова с интонацией хорошей жены, — он так устал за последнее время... Ему просто необходимо отдохнуть... Мы с ним разговаривали утром...

— Утром?

— Утром. Пока по телефону. Так вот, он обещал мне никуда не выходить сегодня. Просто лежать и читать.

Ползунова кинула взгляд на Регину. Регина стояла в полной растерянности.

— Как же на меня сразу-то все навалилось: и Игорь не в форме, и папочка мой. Вы знаете, заболел! Полстраны в кулаке держит, а чихает как последний бомж! Слушайте, Регина, а что вы здесь столбом стоите? Вас не смущает этот малохудожественный бардак?! — Ползунова указала на неприбранную комнату.

— Что вы от меня хотите?!

— Я хочу?! Милочка, это вы у Шведова деньги получаете! Могли бы и порядок навести!

— Я не уборщица!

— А кто вы?!..

— Послушайте, Елена Александровна!..

— Ну хорошо, хорошо. — Ползунова не желала конфликта. — Придется мне самой заняться уборкой. Как чувствовала — захватила с собой спортивный костюм... — Леночка принялась расстегивать платье.

— А вы не боитесь, что здесь может появиться Мария Петровна?! — спросила Регина.

— Регина! Регина! Что за смехотворные угрозы! Мы же прекрасно с вами знаем... Там серьезный... Там очень серьезный случай!

— Вы правы: очень серьезный... Игорь Андреевич так мечтал о ребенке...

— Как говорится, — проговорила Ползунова с прозрачным намеком, — еще не вечер.

— Смотря для кого...

— Вот что, милая, может, мы обойдемся без подтекстов? Мне понятно, на что вы намекаете. Но я тут абсолютно чиста. Это просто случайное совпадение, что я в тот день была у Маши.

— Уж кто-кто, а я-то знаю: у вас, уважаемая Елена Александровна, случайностей не бывает!

— Это хорошо, что вы меня знаете, Регина. Это должно вас уберечь от непродуманных поступков.

Регина ничего не ответила.

— Не скрою: я была с вами пару раз резка... Даже позволила себе как-то намекнуть на ваши девичьи надежды... На Игоря Андреевича...

Регина хотела было вставить слово, но Ползунова не дала.

— Меня не интересуют подробности вашего романа, если таковой и состоялся двадцать лет назад!.. Я предлагаю вам мир. С такими, как я, даже очень плохой мир лучше ссоры. Даже очень, очень плохой, вы же знаете. Мы понимали друг друга раньше, поймем и теперь...

Из прихожей, в длинном махровом халате, на ходу вытирая мокрые волосы, появился Игорь Андреевич.

— Региночка, извини, что... заставил ждать...

Тут Игорь Андреевич увидел Ползунову, которая попрежнему стояла в одной комбинации, поскольку не успела еще переодеться в спортивный костюм.