Юрий Каменецкий - Мелочи жизни

— А передник?

— Прошу. — Сергей снял с ручки кухонной двери, протянул передник Лене.

— Вам идет, — не поскупился он на комплимент, когда Лена надела его. — Кстати, как насчет аперитива? — Сергей извлек из холодильника початую бутылку водки.

— Спасибо, я пас. — Лена сполоснула руки и принялась за готовку.

— А я, с вашего позволения...

— О чем вы говорите, Сережа-

Сергей быстро пропустил «авансовую» рюмочку, для аппетита.

— Кстати, — сказал, слегка поморщившись, поскольку не закусил, — у меня и настоящий топор дома имеется, О-оострый! Так своему шефу и передайте.

— Сереж, вы опять? Неужели я для вас по-прежнему агент Шведова?

— Извините, Леночка. Просто — неудачная шутка. Лена вздохнула.

— Сереженька, я ведь почему этой темы не хочу, шведовской? Потому что она вас зацикливает на вашей слабости. А вы сильный! Это же видно! А мне, как женщине, просто бросается в глаза! Тогда в доме моделей вы вели — дай Бог каждому. Абсолютно на равных с ним. И как мастер, и как мужик...

— Так это легко, когда ни фига не знаешь! Я ж тоща полный лопух был. Так сказать, грел самовар на пожаре собственного дома!

— Бросьте! Целенький у вас дом. Чистый. В нем наверняка и лавровый лист найдется?

— Что?

— Лавровый лист.

— Там в шкафчике посмотрите.

Лена распахнула створки, быстро отыскала, вынула пакетик.

Сергей тем временем пропустил вторую стопочку.

— Сереж! — Лене не понравилось. — Мы ж об одной предварительной договаривались, а вы что делаете?

— Суп, кстати, — ушел от темы Сергей, — замечательно пахнет.

— Да ну? А я ведь еще и на огонь не ставила, — улыбнулась Лена.

— Разве?

— Разве.

— Ну, все равно. Значит, будет замечательно пахнуть. Я чувствую!..

— Должна вам заметить, Сережа, что вы очень ловко делаете комплименты, — улыбнулась Лена.

И тут оба захохотали. Сергей, разогретый водочкой, и Лена — у нее просто было хорошее настроение...

Игорь Андреевич не ошибся: после ванной Маша почувствовала себя гораздо лучше. Теперь они сидели на кухне, разговаривали.

— Знаешь, непривычно, когда глазеют, шушукаются. Я ведь никогда не была «примой». Ту газету с фотографиями, разумеется, мусолят в учительской... Кое-кто очень хотел бы подробного моего интервью...

— Но теперь-то, — вклинился модельер, — ты наконец поняла, какие они все ханжи?

— Да нет же! Они обыкновенные. И совсем не такие плохие. Просто живется им тускло. Ну подумай, как же им мне не завидовать? Верблюжьих тяжестей в сумках теперь не таскаю, а то и вовсе машина за мной приезжает... Такое внимание. Ко мне, к Саше... За него, кстати, особенное спасибо...

— Пожалуйста. Сашка, кстати, ну точная копия — ты. Получил сегодня в подарок новую игру, наелся «сникерсов», а потом поднимает на меня честные глаза и говорит: «Но папе я звонить буду. Прямо сейчас — можно?»

— А ты что?

— Вышел, чтоб не мешать. А какие тут еще варианты... — Вдруг Шведов поднял вверх указательный палец. — Чу!

— Что такое?

— Ева. Идет. Видимо, творческий застой...

— Игорь, — раздалось еще из коридора, — дорогой!..

И появилась маленькая энергичная старушка в экстравагантном паричке с букольками, с очень живыми глазками на пергаментном лице.

— О, пардон! — произнесла старушка с хорошим французским прононсом. — А это, надо понимать, та самая знаменитая Машенька!

— Ева, дорогая, — Шведов привстал, — знакомьтесь, пожалуйста! Маша, это Ева Аскольдовна.

— Турман-Тусузова! — расплывшись в улыбке, старушка принялась трясти Машину руку. — Вы назовете меня вампиршей, но без некоторого количества крови, золотко, в искусстве ничего путного не бывает! Хочешь европейский имидж! Серьезный очерк о себе, который выйдет сразу в Москве и в Париже! Плати! Терпи старую, самой себе неадекватную Еву, которая уже забывает слова, но остается Турманом, как гласит первая половина фамилии. А что такое Турман? — Ева взглянула на Машу строго.

— По-каковски? — Маша растерялась.

— По-русски! По-русски!

— Кажется, голубь...

— Не всякий! А такой, который может кувыркаться при полете! Вот это — я! Это вам не жирная голубка мира, мифические заслуги которой раздул Пикассо, а которая загадила карнизы всех стран мира! К чему это я? Ах да! К тому, как я кувыркаюсь в воздухе. Один раз — в семидесятых, кажется, годах — мой самолет захватили террористы и загнали его зачем-то в Саудовскую Аравию! Но я не была бы Евой Турман, если бы и там не встретила знакомых! Даже одного ученика! Правда, бездарного... В другой раз у самолета заклинило шасси. Мы садились в такую специальную пену, на брюхо... О, было столько пены, что хватило бы побрить всех китайцев!

Шведов и Маша, буквально раскрыв рты, следили за этим вдохновенным монологом.

— Да, а зачем я на вашей кухне? — спохватилась вдруг Ева. — Вспомнила: за чашкой горячей воды! Без намека на заварку и сахар! Это для моих «сосудистых» таблеток!

Переглянувшись со Шведовым, который еле сдерживал смех, Маша наполнила чашку.

— Вот-вот! До каемочки, не выше! Гран-мерси! — Ева перехватила у Маши чашку и тут же повернулась к Шведову. — Игорь, я забираю вас! Выяснилось, что некоторые ваши находки я сочиняю сама, когда вы не держите в узде мою фантазию! Беседовать с вашей Мари — наслаждение, но на дворе уже такой мрак!.. Мари, вы неотразимы! Пошли, как говаривала Жанна д'Арк: «Кто любит меня — за мной!» — Ева стремительно исчезла в коридоре.

— Ну? — повернулся к Маше Шведов.

— Нет слов. — Маша с улыбкой развела руками...

У Кузнецовых на кухне Сергей пел под гитару:

Обида на судьбу Бывает безутешна. Зачем карает нас Ее слепая плеть? Не покидай меня, Волшебница Надежда, Я спел еще не все, Я должен уцелеть! Черна бывает ночь, А власть ее безбрежна... А свет — он только там, Где улыбнулась ты! Не покидай меня, Красавица Надежда, Не прячь под капюшон Прекрасные черты...

Не давая Сергею закончить, упорно, назойливо зазвонил телефон.

— Не подойду, неохота... Хотя... Уж больно настырно. Чужие так звонить не будут. Может, Юлька... Лен, возьми трубочку, будь другом, — попросил Сергей.

Лена послушно вышла в коридор, сняла трубку.

— Извините, я, кажется, не туда попала, — раздалось на том конце провода. Звонила Маша.

— А вам кого? — спросила Лена.

— Мне — Юлю.

— А Юли нет дома. Может быть, что-нибудь передать?

— Да нет, спасибо... Скажите... Скажите, тетя звонила...

— Ас кем, простите, я говорю?

— Да как вам сказать... Считайте, с другой тетей...

Чуть ли не полминуты молчали они на разных концах провода.

У Семендяевой было преимущество — она-то однозначно поняла, с кем говорит. Поэтому и положила трубку первая.

А из комнаты уже снова доносилась песня. Сергей упрашивал Надежду остаться с ним:

Победа доброты Не так уж неизбежна: Ей мало наших клятв, Ей много надо сил... Не покидай меня, Заступница Надежда! Я так тебя еще Ни разу не просил...

Как известно, Леночка Ползунова во что бы то ни стало решила стать лучшей подругой Маши Кузнецовой. Вернее, теперь уже Маши Шведовой. И, надо сказать, Леночка немало преуспела в этом деле. По крайней мере, Мария Петровна если и не считала еще Ползунову лучшей подругой, то уже относилась к ней с большим доверием. Елена Александровна стала частой гостьей в доме Шведова...

— Как же хорошо, что Регина нас познакомила, — с искренней радостью говорила Маша, не отрываясь от приготовления супа. — Мне всегда казалось, что она так плохо ко мне относится. А надо же, доброе дело сделала.

Ползунова сидела за столом, прихлебывала кофе из чашки. В пепельнице дымилась сигарета.

Шведовская кухня была столь просторна, что вполне могла бы заменить гостиную.

— Она могла к тебе плохо относиться, пока ты была сама по себе, — объяснила Леночка. — А жену Шведова надо или любить, или уважать. А лучше и то и другое.

—Я тебе так благодарна. — Маша закончила резать зеленый лук и высыпала его в кипящую кастрюлю. — Всего неделя прошла, а у Сашки явное улучшение. Завтра в школу пойдет!

— Естественно, — пыхнула дымом Леночка. — Это же американские таблетки, а не эсэнгэвская лабуда. Кстати, как Анфиса? Не очень тебя достает?

— Анфиса Петровна?! — с удивлением переспросила Маша. — Да она просто прелесть! Всегда все без очереди. В Сашке, по-моему, души не чает! Вчера к ней пришли, а она говорит: «Ой! Любимый внучек пришел! Сейчас будем лечить!» Замечательная старушка!

— Еще бы она не была замечательная! Если бы не я — давно на пенсии сидела бы.

— А почему ты решила, что она может меня достать?

— Болтливая очень. Но специалист хороший. Это точно. Слушай! Ну сколько можно! Ты все готовишь-готовишь! Попей со мной чаю, — потребовала гостья.

— Леночка! Прости, но я иначе не успею к приходу Игоря, — извинилась хорошая жена.

— Твой Игорь мог бы, между прочим, и женщину для этого нанять. Не бедствует, слава Богу!

— Нет уж. Я сама, — улыбнулась Маша.

— Любящая супруга, — заметила Елена Александровна с иронией.

— Пытаюсь быть. — Маша вздохнула.

— Не поняла?! — снова спросила Леночка с иронической интонацией, стараясь таким образом скрыть свой неподдельный интерес.

— У молодоженов проблемы? — И, не дождавшись ответа, добавила: — Поняла. Не мое дело. Не смею навязываться... В подруги...

— Да что ты! — горячо возразила Маша. — У меня, кроме тебя, никого и нет! — Маша бросила готовку и села за стол. — Я когда от мужа уходила... Все отвернулись. — Она грустно усмехнулась. — У меня лучшая подруга — его сестра была...