— Аня, о чем ты говоришь? — удивился Анатолий Федорович. — Сейчас совершенно другое время! И если Саша просит, чтобы не звонили в милицию, значит, нельзя звонить.

— Он ребенок и не понимает, что говорит. — Казалось, что она сейчас заплачет.

Анатолий Федорович вздохнул, отставил чашку, какой уж тут аппетит:

— Но это, к сожалению, единственное, что он вообще говорит. Аня, ведь ему каждый день ходить в эту школу. По этой улице. Через этот двор. Мало ли что может с ним произойти!

— Вот из-за таких, как ты, и растет преступность! — не выдержала Анна Степановна. — Вместо того чтобы всем миром бороться с этим хулиганьем, вы откупаетесь и поощряете их на следующие выходки...

Анатолий Федорович усмехнулся, поставил чашку в раковину и молча пошел из кухни. На пороге он обернулся:

— Твоя вера в милицию наивна и трогательна. Но даже если они захотят — невозможно поставить по милиционеру на каждом углу, в каждом подъезде, рядом с каждым школьником...

— Жалко, Юльки нет, — крикнула ему вслед Анна Степановна. — Уж она-то меня бы поддержала.

Катя и Маша по-прежнему молча сидели напротив друг друга. Сергей пристроился на стуле около стены. Было похоже, что он не хочет ни сидеть рядом с Машей, ни говорить с ней. А может, он просто не знал о чем. Все самое главное было сказано, и добавить к этому было нечего.

Он встал. Подошел к двери, за которой уже полчаса назад скрылся Гоша. Застыл, пытаясь расслышать, о чем там идет речь. Но тут дверь распахнулась. На пороге явился сияющий Гоша. Невольная улыбка появилась и на заплаканном Машином лице.

— Нехорошо, батенька! Нехорошо! — весело закричал он, притворно хмурясь. — Непедагогично это, подслушивать. Хотя педагог у нас, конечно, она, — он повернулся к Маше. — Но TBI, — Гоша уперся пальцем Сергею в грудь, — муж педагога.

Гоша прикрыл дверь в Сашину комнату. Торжественно застыл, ожидая нетерпеливых вопросов.

— Ну что он?! — первой не выдержала Маша.

— Кто — он? — Гоша явно был в ударе, но, видя, что всем не до шуток, сдался: — Ах он! Все нормально, только кушать очень хочет, а вы ему не даете.

Игорь Андреевич третий день не мог найти себе места. Сначала он думал, что все происходящее — вполне закономерно. Ведь не девочка она, а замужняя женщина, которая ради него, Шведова, хочет бросить мужа, с которым прожила больше пятнадцати лет. Ему это было не так-то просто понять. Он не был женат, у него не было детей, и поэтому он вел себя как подросток.

Игорь Андреевич жутко ревновал и раздражался по пустякам. Хотя вряд ли можно было назвать пустяками то, что выводило его из себя больше всего: он уже два дня звонил Маше, но она либо бросала трубку, либо вообще не подходила. Это полбеды — могло быть так, что ей неудобно было говорить. Больше всего тревожило, что она за эти дни ни разу не позвонила, хотя наверняка знала, что он переживает.

Шведов медленно зашел в приемную. Регина сидела за столом, записывая что-то в большую бухгалтерскую книгу.

— Мне никто не звонил? — Он тщетно попытался замаскировать раздражение.

Регина подняла удивленное лицо:

— Нет...

Ему хотелось выйти, уединиться в своем кабинете, подумать о том, что происходит и как к этому относиться, но, поймав на себе выжидающий взгляд секретарши, невольно остановился и задал вопрос:

— Регина, я тебя не спрашивал, предполагая, что все в порядке. Но сейчас у меня возникли сомнения. Что там с этим инженером?

Регина слегка замешкалась, соображая. Наконец, догадавшись, о ком идет речь, все же решила уточнить:

— Каким? Мужем Марии Петровны?

— А что у нас, много инженеров? — Шведов раздражался все больше и больше.

— Ой, даже наоборот, — Регина уже предвкушала эффект, который должно произвести на него заготовленное сообщение. — Помните, к нам приходил мастер?

Шведов недоуменно посмотрел на Регину.

— Свет делал, — с радостью уточнила она. — Когда у нас щит перегорел. Помните, он вам еще понравился!

— Ну, — нетерпеливо перебил Шведов.

— Так вот, оказывается, он и есть ее муж.

— Он — ее муж?! — Шведов сначала удивился, но спустя мгновение понял, что удивляться здесь нечему. В его жизни были и более странные совпадения. Он поправил галстук: — И что? — Это было сказано таким тоном, словно ему не в первый раз приходилось иметь дело с чужими мужьями, да еще знакомиться с ними и пить коньяк.

— Все как вы велели: принят, обласкан, назначен, утвержден. — Регина наблюдала за шефом с любопытством опытного биолога, рассматривавшего редкое растение. — Скоро будет отправлен... Все по высшему разряду...

— Вы проверяли? — Шведов чувствовал, что секретарша, поняв, где у него слабое место, нарушает сложившийся деловой стиль общения, и делает это с наглостью кошки, спокойно запрыгивающей на стол в присутствии хозяина, сломавшего ногу.

— Нет, но он мне сам звонил, да и там никогда не подводили...

— Так проверьте! — взорвался Шведов.

У Маши немного отлегло от сердца, когда Гоша смог разговорить сына. Хоть одной проблемой меньше, а то жизнь грозила для нее превратиться в ад.

Она торопливо разогревала для него обед, соображая, что еще можно сообразить вкусненького. Тут Маша вдруг впервые поймала себя на мысли, что жалеет Сашку не просто как своего сына, а как человека, мужчину, попавшего в передрягу. Она почти не слышала сидящих за ее спиной Сергея, Катю и Гошу. Целиком отдавшись своим мыслям и чувствам, она ощущала странное, почти мазохистское удовольствие.

— Излагаю коротко и в понятных вам выражениях, — объяснял Гоша. — В городе Москве, столице нашей Родины, в районе вашего дома, водится некое бандитское формирование. Не чувствуя в себе сил продолжать грабить мирное население, они решили укрепить свои ряды за счет вашего сына.

Маша невольно прислушалась к разговору.

— Ты попроще не можешь? — нервно спросил Сергей.

— По-моему, я их раздражаю, — пожаловался Кате Гоша. — И это в тот момент, когда я уже сорвал ребенку голодовку и почти вытащил его из дерьма.

— Гош! Им не до шуток, — Катя была явно не на его стороне. Гоше ничего не оставалось, как подчиниться большинству.

— Ну хорошо, хотя можно было бы догадаться, что раз я шучу, значит, все не так уж страшно. В общем, есть тут у вас какая-то шпана. Их осенило, что если вся скапливающаяся у Марь Петровны, — он театрально поклонился Маше, — информация будет в их руках — лучшей квартирной наводки им не найти.

Маша всплеснула руками.

— А что ты удивляешься? — Он кинул на нее ленивый взгляд опытного медвежатника. — У тебя обширная частная педагогическая практика. Голландцы встречаются? Да?

— Ну и что? — все еще не понимала Маша.

— Ничего, — Гоша устал объяснять такие элементарные вещи, — но из твоих разговоров, записей с назначенными уроками... в общем, из этого можно понять, у кого что дорогого в доме, кто и когда отсутствует. Скажем, пришла ты с урока. Саша у тебя спрашивает — а что, мол, так рано, мамуля? А ты подробно объясняешь, что твой голландец сегодня торопился. У него билеты в Большой театр.

— Но Саша-то здесь при чем? — Методом дедукции Маша явно не владела. И это уже не подлежало сомнению.

— А Саша должен был своим приятелям быстренько позвонить и сообщить — квартира голландца вечером пуста.

— О Господи! — Она опять всплеснула руками.

— И он... — выдавил из себя Сергей, — звонил?

— Говорит, что нет.

— Говорит? — почему-то удивилась Маша.

— Не звонил, не звонил, — успокоил Гоша, — поэтому его и избили.

— Молодец! — прокричала Катя.

— Но почему же он нам-то ничего не рассказал? — спросила Маша.

— Думаешь, это легко, рассказывать такие вещи родителям? — прищурился Гоша. — Да и что вам рассказывать? Ходите оба как в воду опущенные. Даже ребенок испугался, что добьет вас своими проблемами.

— Но раз он боится выходить из дома, значит, они продолжают ему угрожать, — тихо предположил Сергей, стараясь ни на кого не смотреть.

Маша лихорадочно искала выход.

— Надо срочно сообщить в милицию! — выпалила она.

— Ив ООН, — саркастически добавила Катя.

Гоша посмотрел на нее восхищенно. В который раз он убеждается, что они очень похожи и даже мыслят одинаково.

— Совки! Что с них возьмешь! — улыбаясь протянул Гоша, чувствуя, что Катя с ним солидарна.

— Прекрати свои идиотские шуточки! — возмутилась Маша.

— Лучше газ выключи, — кивнул он на выкипающий суп. Маша кинулась к плите. Гоша посмотрел на часы:

— У меня тут неподалеку... Хотя плохо дело. Уже минут на двадцать опаздываю. — Он встал.

— Куда опаздываешь? — поинтересовалась Катя.

— У меня сейчас будет встреча. — Гоша явно не хотел раскрывать своих секретов. — С одним человеком. Неприятным, — он усмехнулся. — Нам с разными людьми общаться приходится. В общем, я поговорю с ним, чтобы от парня отстали.

— Может быть, надо заплатить? — спохватился Сергей. Гоша расплылся в улыбке, похлопывая его по плечу:

— Чувствуется, что человек в СП устроился.

— Да перестань ты, — Маша была очень обеспокоена.

— Там другие счеты, — резко перешел на серьезный, даже властный тон Гоша. — Все. Пошел.

— А я? — обиженно протянула Катя. Он чмокнул ее в щеку:

— Я скоро за тобой вернусь. Все будет о'кей.

Когда Гоша вышел, Маша и Сергей растерянно переглянулись. Но тут снова в дверном проеме появился Гоша:

— Племяннику обещано, что вопросами его донимать не будут.

— Но... — попыталась возразить Маша.

— Ничего не произошло, — он нетерпеливо перебил ее, на ходу застегивая длинное модное пальто. — Понятно? — ответом было молчание. — Понятно?!