Юрий Каменецкий - Мелочи жизни

Она не имеет права раскисать.

Сергей набрал очередной номер и замер в ожидании у телефона.

— Але! Але, здравствуйте! Я по объявлению!.. Да, на работу хочу устроиться... Уже не надо?.. Ну, извините... — Он положил трубку.

Семнадцатый отказ за один день.

Он поднялся со старой, скрипнувшей под ним кухонной табуретки и направился было в комнату, когда вспомнил, что там Юля с подружкой примеряют какое-то платье. Вздохнув, Сергей неторопливо набрал в чайник воды и поставил его на огонь. Кто-то же должен быть в этой стране безработным. Почему не он?

Посреди комнаты в платье, к которому булавками были приколоты рукава, стояла Настя Костикова, лучшая Юлина подруга.

Красавицей Костикову назвать было нельзя, но обаяния она не была лишена.

— Скоро? — глядя на Юлю, прямо на ней подшивающую что-то в талии, спросила Настя.

— Отстань. — Юля уколола палец и теперь на мгновенье прервалась, засунув его в рот.

— Может, чаю попьем? — вздохнула Настя. Юля хлопнула подружку рукой по животу.

— Куда тебе еще чай?! И так от примерки до примерки расширять приходится.

— Ну полнею... Так ведь любимого человека должно быть много, — безмятежно зевнула Настя. — Тем более что все равно хороша до чрезвычайности!..

— Хороша, хороша! Так не тянет?

— Да вроде нет.

— Если б у тебя это от еды было!

— А это мое личное дело! — обиделась было Костикова, но тут же в шутку добавила: — И не надо в мою чистую девичью душу грязными портняцкими руками!

— Умна-то умна!

— Какая есть!

Юля заколола край платья очередной булавкой. Одернула ткань.

— Так! Отличненько!..

— Ну как там у вас с Димочкой, — полюбопытствовала Настя. — Процесс пошел?

— У-у... — Юля отрицательно покачала головой.

— Что, и подвижек нет? — удивилась Настя.

— Аб-со-лют-но, — сосредоточенно и по слогам произнесла Юля.

— Неужели перестал звонить?

— А почему обязательно «перестал»? — лукаво поинтересовалась Юля. — Может быть, «перестала»?

— Кам он, бэби! — продемонстрировала Настя знание английского. — Таких, как Димочка, не бросают.

— На твоем Димочке свет клином не сошелся. Вокруг столько интересных мужчин...

— Вот сейчас жмет, — вдруг завопила Настя. — Слышишь, чего говорю?!

— Где? — озабоченно переспросила Юля.

— Под мышкой.

Юля чуть ослабила ткань.

— А так?

— Бэттэ. Мач бэттэ.

Юля саркастически поморщилась.

— Ну и акцентик у тебя, Костикова!

— Ладно, ладно! — не обиделась Настя. — Лучше расскажи мне, кто он?

— Ты о ком?

— Ну ясная песня, не о Димочке! Давай излагай, кто наш новый принц?!

— Тебя профессия интересует?

— И рост тоже, — мечтательно проговорила Настя.

— Сто восемьдесят. Художник.

— Для начала — неплохо, — удовлетворенно кивнула Настя. — Живопись? Графика? Скульптура?

— Ни то, ни другое, ни третье.

Юля сделала шаг назад, еще один, пристально посмотрела на плоды своего труда и, снова взяв иголку, присела рядом с Настей.

— Авангардист, что ли? Не... Мы, Костиковы, этого не любим. Нам чего поясней...

— Не нервничай! Он не очень авангардист, — усмехнувшись успокоила Юля.

— Ну хорошо, ладно... — продолжила допрос Костикова. — Он хоть блондин?

— Шатен.

— Да-а-а?.. — Настя прикрыла глаза, словно пытаясь представить себе Юлиного кавалера. — Интригующе, интригующе... Автомобиль?

— «Мерседес», — лукаво улыбаясь, проговорила Юля.

— «Бенц»?

— «Бенц», «бенц»!

— Кам он, бэби! — присвистнула Настя.

— Ваше дело спросить, наше дело — ответить.

— Хм... — задумалась Костикова. — Возраст?

— За сорок.

— За сорок или под пятьдесят?

— Ну... — Юля смутилась. — Второе.

— Ой! — воскликнула Настя.

— Что?

— Плечо!

Юля поправила булавку.

— ?се?

— Иес! — выдохнула Настя. — А не староват? Мы все-таки девушки молодые...

Юля не ответила.

— А может, ему и не под пятьдесят? А за? — не унималась недоверчивая Костикова.

— Да ну тебя!.. — попробовала закруглить разговор Юля. — Отстань!

— Кам он, бэби! Нет проблем! Увлечения?! Теннис, сауна... В пятьдесят выглядим на тридцать, угадала? — восторженно закричала Настя.

— Угадала, угадала. Руки подними, — скомандовала Юля. — Выше! Еще выше!

— В том смысле, что хендз ап?..

— В том смысле, что хенде хох! Настя нехотя свела руки над головой.

— Ну как? — спросила Юля.

— Уандефул! А фотка есть?

— Чего?

— Ну, фотография! Фотопортрет! Фотографическое изображение на бумаге?! — не унималась Настя.

Юля кивнула, вышла из комнаты и через мгновенье вернулась, держа в руках моментальное поляроидное чудо.

На цветной фотографии был изображен... Игорь Андреевич Шведов.

— Симпатичный дедушка, — пропела Настя. — И где же ты его подцепила?

— Он сам меня подцепил, — пожала плечами Юля.

— Что?! Прямо на улице?!

— В училище. Ему мои эскизы понравились.

— Ах, эски-изы, — разочарованно проговорила Настя. — А я думала, он на тебя запал...

— Эскизы — только повод, — подмигнула Юля.

— Уверена? А вдруг все только на профессиональной основе? Эти авангардисты... они, знаешь ли, не очень-то девочками интересуются.

— Насть, перестань!

— Чего перестань-то?! Научно доказанный факт! Вон вчера в «Спид-информ»...

— Он так на меня смотрел... — мечтательно проговорила Юля. — Если б ты видела!

— Что, серьезно? Ну-ка дай-ка!

Настя снова взяла со стола фотографию, бросила на нее беглый взгляд.

— Да, ты права. На этого он не канает. Нормальный человеческий дедушка. Как я люблю. Ну и что там у вас? Процесс пошел?

— Да ну тебя с твоим процессом! — Юля резко выдернула фотографию из Настиных рук.

— Обиделась, — укоризненно закивала Костикова.

— Представь себе.

— Кам он, бэби! Я же не в этом смысле совсем! Я имела в виду... Кино, вино, домино... Тьфу! Чай, розы... Ну, понимаешь?!

Юля молчала.

— Ну хоть пригласил куда-нибудь?

— Пока нет. Настя поморщилась.

— Зато подарочек сделал, — словно пытаясь оправдаться, добавила Юля.

— Дай засмотреть! — нетерпеливо воскликнула Костикова. — Ну ладно! Дай!.. Лучшей подруге!..

Юля не спеша поднялась и вышла из комнаты.

— Ты долго?! — бросила вслед Настя.

Но Юля не ответила. В комнате она появилась через минуту — в элегантном плаще, развевавшемся от ее энергичной, под манекенщицу, походки.

— Ну как? Что скажут депутаты? — победоносно посмотрела она на Настю.

— Юлька-а... — прошептала пораженная «в самое сердце» Костикова. — Отключаю микрофон...

— То-то! — торжествующе заключила Юля, скидывая плащ. — Вкус имеем!

— И ты взяла? — пораженно спросила Настя.

— Кто бы говорил! Ты б, можно подумать, не взяла. Это ж коллекционная вещь!

— Да. Плащик в порядке... — Настя потрогала ткань. — Мне б кто подарил...

— Кстати, — посерьезнела Юля. — Для матери — я его у тебя взяла поносить.

-Да-а?..

— Ей объяснять замучаешься! — смущенно ответила Юля. — Ну ладно! Тебе-то какая разница?!

— Но маме же тоже интересно узнать про такого щедрого кавалера! — Настя иронично посмотрела на подругу. — Может быть, даже Мария Петровна хотела бы с ним познакомиться... Поговорить... Дело нешуточное!

— Кончай!

— Ладно, ладно! Плащик мой. Мне его любимый папочка на день рождения подарил. За хорошие отметки. По поведению, — балагурила Настя.

— Костикова!

— А что я сказала? Ах да! Папочки у меня нет. Свалил папочка. Это точно!

— Перестань!

— Перестала.

— Ты все поняла? — строго спросила Юля.

— Так точно! Слушаюсь, гражданин начальник. Плащ мой. Заметано, — отрапортовала Настя.

— Ну и тяжело же с тобой.

— Зато приятно.

— Ты уверена?

— А то...

Костикова вальяжно развалилась в кресле.

— А чего ж вы не сходили-то никуда? Или он тусоваться не любит?

— Времени у него мало, — хмуро ответила Юля. — Занятой человек в отличие от некоторых.

— Зато у тебя времени вагон и маленькая тележка. Сама его куда-нибудь пригласи! Действие, бэби, действие! Дедушки — они решительных любят. Им, в их пятьдесят, вообще чем быстрее — тем лучше, — философствовала Настя. — Это у Димочки твоего еще вся жизнь впереди. А у них, милых, — что? Ну, еще годика два-три. Максимум пять. А там... Песочек сып-сып-сып, комочек кап-кап-кап...

— Неудобно как-то...

— Кам он, бэби, летз гоу, — наступала неугомонная Костикова. — Неудобно спать на потолке одетой! И то только потому, что одеялко падает!.. Давай-давай! Эскизики берем под мышку и — вперед! Мол, обещали посмотреть, туда-сюда... А там само пойдет-поедет.

— Ты думаешь?

— А то! Г'авное ввязаться в д'ачку, това'иси! — по-ленински картавя, продекламировала Настя. — Вче'а было 'ано, завт'а будет поздно!

— Страшно...

— Кам он, бэби! Джаст ду ит! — на своем своеобразном английском заключила Костикова.

Маша окинула взглядом ставший за последнее время родным кабинет Шведова и со вздохом встала.

— Мне пора.

Игорь Андреевич не спорил. Сняв с вешалки Машину куртку, он замер в ожидании.