– Больно? – спросил он с неприкрытым интересом. Я кивнула, облизнув пересохшие губы.

– Да.

– Мне остановиться?

– Нет, – хрипло выдохнула я и прикрыла глаза, пытаясь полностью раствориться в этом мгновении, чувствуя себя беспомощной, пойманной в капкан птицей, бьющейся в сильных руках непредсказуемого хищника.

– Ты сумасшедшая, ты знаешь? – восхищенно прошептал Андре. – Идем со мной.

* * *

Я была сумасшедшей, да. Стоя на кухне Андре, я с замиранием ждала и гадала, что он придумает для меня, как еще покорит и поработит и что я при этом почувствую. Он, голый по пояс, ходил вокруг, прикидывая что-то относительно меня, и от этих хищных, жадных взглядов я загоралась еще сильнее. Мне стоило огромного труда сдерживать рваное дыхание. Солнечный свет не давал никакого прибежища, я была вся на виду, вся – как на ладони. Просторная кухня сияла чистотой, но не уютом. Пожалуй, единственной оживляющей кухонный интерьер вещью была кофейная машина. Темные пятна на мраморной столешнице, несколько просыпанных на пол зерен – мои следы.


– Разденься, – сказал вдруг Андре сухим, отстраненным тоном. Я знала, ему не терпелось поиграть со своей любимой игрушкой, и только так, отстраняясь максимально далеко, он мог сдержать себя. Я кивнула и послушно потянула вверх полу серой майки. Андре подошел и забрал у меня майку, зачем-то заботливо сложив ее на стуле. Я кое-как стянула спортивный лифчик, что оказалось не так просто – он был тугим, ведь в его задачу входило удерживать груди во время бега, и снять его было целое дело. Я крутилась, пытаясь зацепить пальцами его нижнюю часть, а Андре улыбался. Наконец мне удалось, и я потащила бюстгальтер вверх, изогнувшись, чтобы выдраться из его цепкого плена.

– Смешно? – обиженно пробормотала я, когда лифчик оказался побежден. – Сам бы попробовал.

– Еще чего не хватало, – откровенно рассмеялся Андре. – Это тебе наказание за то, что пытаешься скрыть от людей свою прекрасную грудь.

– А ты, конечно, хотел бы, чтобы я бегала, как какая-нибудь Памела Андерсон в этих дурацких «Спасателях Малибу», а груди подпрыгивали бы в такт моим движениям.

– М-м-м, так ты только осложняешь свое положение, моя девочка. Не нужно порождать в моем сознании еще больше фантазий, чем там уже есть. Мы и так потратим с тобой несколько лет, чтобы воплотить в жизнь хотя бы часть из них.

– Ты меня пугаешь! – воскликнула я, но мои губы расплылись в улыбке.

– Это – часть плана. Почти во всех моих фантазиях ты дрожишь от возбуждения при виде меня, от того, как сильно ты меня хочешь, – спокойно подтвердил Андре.

– Прямо как сейчас, – призналась я с неохотой.

– Снимай остальное, птица, – отозвался Андре, приоткрывая один из ящиков кухонного гарнитура. Я наклонилась и принялась расшнуровывать кроссовки, попутно отмечая, как странно делать это полуголой, касаясь предплечьями обнаженной груди.

– Какая прекрасная поза, – прошептал Андре, обходя меня сзади. Он сам потянул вниз тренировочные штаны, прихватив заодно и трусики, оголяя мой зад. Я стояла неподвижно, хотя кроссовки уже были расшнурованы. Андре спустил штаны еще ниже, затем просунул обе руки между моих ножек и раздвинул их – несильно, чуть-чуть, только чтобы раскрыть для обзора мою промежность. – Эпиляция идет тебе. Ты теперь такая беззащитная, доступная. Ого!


Он просунул палец во влагалище, влажное настолько, что его пальцы с легкостью проскользнули внутрь полностью. Я ахнула, чувствуя головокружение. Мне хотелось подняться, но не хотелось останавливать Андре. Он погладил мои голенькие нижние губки и снова нырнул внутрь, попутно скользнув по моему напряженному, пульсирующему клитору. Затем Андре быстро скинул свои голубые брюки. Под формой не было ничего, кроме его любимых хлопковых трусов-шорт в темную клетку. Он скинул и их, бросив на пол, и тут же одним махом вошел в меня, не в силах удержаться. Я разогнулась и вцепилась в подоконник, искренне надеясь, что сейчас в дневное время, в солнечных лучах, заливающих весь двор, нас не будет видно зрителям из дома-музея напротив. Впрочем, для меня в тот момент было куда актуальнее просто устоять на ногах – такой на меня обрушился шквал сильных, глубоких ударов.


Андре сжал мое плечо. Выгнувшись так, чтобы видеть его, я была не в силах оторвать глаз от открывшейся картины. Высокий загорелый мужчина с прекрасным телом – мышцы пресса напряжены так, что видна проступающая венка, темная дорожка волос блестит и улетает вниз, туда, где происходит атака – держит руку на моей спине, направляя податливое тело. Я чувствовала, как член прорывается в самую глубину, и видела, как Андре овладевает мною с потемневшим от желания лицом. Страсть исказила его черты, изменила линию губ, сделала лицо еще более жестким и каким-то отрешенным, погруженным в момент целиком и полностью.


– Ох, девочка, у тебя такое сладкое тело, – выдохнул Андре, натолкнувшись на мой восхищенный, горящий взгляд, и вдруг оборвал это варварское нашествие, оставив меня разочарованной и опустошенной, без своего мощного, большого твердого кола внутри.

– Что не так? – огорченно пробормотала я, но Андре только покачал головой.

– Я просто не смог удержаться при виде твоей сладкой попки, но у меня куда более интересные планы, чем просто трахнуть тебя, – заявил он, помогая мне стащить спортивные штаны. – Господи, мне кажется, я могу трахать тебя сутками без остановки.

– За чем же дело стало? – спросила я, все еще чувствуя острое разочарование. Но тут Андре достал из открытого ящика кухни то, что определенно входило в его планы. Наручники, те самые, которыми в свое время он приковывал меня к кровати. Страх и желание достигли моего сознания одновременно, и я поежилась под многообещающим стальным взглядом мужских глаз.

– Протяни руки, птица, – скомандовал Андре, но я медлила. Все вдруг перестало быть только сексуальной игрой, я знала, что его жажда власти надо мной простирается куда дальше постели. Могу ли я доверять ему, особенно после того, что узнала сегодня утром? Отпустит ли он меня? А если отпустит, что тогда? Не захочу ли я после этого вернуться, колотя в дверь, которую сама же и захлопнула?

– Это обязательно?

– Какие странные вопросы, птица. – Андре качнул висящими на его пальце наручниками. – Конечно, обязательно.

– Почему?

– Потому что так ты не сможешь убежать от меня, не сможешь сопротивляться, – ответил он, продолжая покачивать наручники. – Так ты окажешься полностью в моей власти, и я стану делать с тобой все, что взбредет мне в голову. А ты знаешь, когда дело касается тебя, я становлюсь невероятно креативным. Руки?

– Я сегодня даже не завтракала, – зачем-то пожаловалась я, протягивая ему ладони. Он свел вместе мои запястья и защелкнул на них холодные металлические наручники.

– Если бы я мог, всегда держал бы тебя связанной, чтобы ты никогда не смогла покинуть меня.

– Я и не собираюсь тебя покидать, – возразила я, моментально ощутив дискомфорт из-за скованных рук. Андре развел мои ладони наподобие цветка лотоса и поцеловал каждую ладошку в самый центр.

– Ты только говоришь так, но между тем я не могу забыть, как ты спала в кресле аэропорта в ожидании рейса. Ты бы легко вычеркнула меня из своей жизни, даже не чихнув. – В голосе Андре зазвучали жесткие нотки. – Встань, пожалуйста, на колени. Вот тут, на коврике. – Он указал мне на принесенный из гостиной маленький половичок.

Я опустилась на колени, и дрожь действительно пробила все мое тело. Во что я себя втравила? Андре посмотрел на то, как я стою перед ним на коленях, протягивая вверх скованные руки, и, кивнув, вышел из комнаты. Через минуту он вернулся, неся в руках маленький круглый пуфик, который обычно стоял рядом с диваном в гостиной.

– Обопрись на это, – сказал он, поставив пуфик передо мной. – Я кое-что припас для тебя.

– Помимо этого? – язвительно спросила я, но Андре проигнорировал мой сарказм. Он положил ладонь мне на спину, там, где заканчивается шея, и надавил, заставив меня опуститься ниже. Я оказалась в позиции, как если бы просто стояла на четвереньках, но опиралась локтями не на пол, а на мягкую обивку. Андре одобрительно посмотрел на мой зад, затем снова вышел, оставив гадать, что же меня ждет. Я бы предпочла не прерывать дикую сексуальную скачку, но, так или иначе, мне нравилась мысль, что Андре сорвался, не сумев удержаться от того, чтобы отведать меня, и теперь куда больше волновало продолжение. От Андре можно было ожидать чего угодно, я чувствовала это всей поверхностью своих голых ягодиц. Возможно, именно в этом и был источник его власти надо мной? Он ошибается, я не смогла бы вычеркнуть его из своей жизни, я только надеялась спрятать свое тело там, где оно снова окажется в моей власти – хотя бы на какое-то время.

– Почему ты не завтракала? – спросил Андре, вернувшись в кухню, где я стояла, как средневековая рабыня, готовая к порке. Я осторожно обернулась и заметила в руках у Андре пакет, из которого он достал, развернув новенькую упаковку, какую-то странную палку или, скорее, трубку, совсем не похожую на розгу. А я было уже подумала… размечталась…. Слишком короткая и толстая, где-то в полметра длиной, на концах которой болтались кожаные ремешки.

– О, ты купил это специально для меня? – спросила я, с трудом скрывая интерес. Стоять так посреди кухни, голой и на коленях, на заботливо подложенном для удобства коврике – это было все равно, что поставить самый острый эротический фильм на паузу. Возбуждение только нарастало с каждой минутой, в течение которой ничего не происходило.

– Ты ведь даже не знаешь, что это, верно? – уточнил Андре, снимая с палки остатки упаковки. Затем он принялся расстегивать и проверять ремешки. – Перестань вертеться, птица, а то вывернешь шею. И – да, я купил это специально для тебя.

– Но ведь ты уже сковал мне руки! – удивленно пробормотала я.

– А кто сказал, что это для рук? – переспросил Андре, положив палку на высокий кухонный разделочный столик из мрамора, рядом с моей кофейной машиной.