Все, что ей необходимо, – это облегчение. Неужели она требует чересчур многого?
Однако ничто, ничто не приносило ей облегчения. Ни сдержанность и отчужденность Александра, ни его редкие, но бурные ссоры с Дашей, на которой он подчас явно срывал зло, ни его постоянная мрачность, ни неизменные карточные выигрыши, ничто не могло затмить чувства Татьяны к нему или его потребность в ней.
Обычно он возвращался в казармы к отбою, а некоторыми ночами дежурил в Исаакиевском соборе. В неделю у него было всего два свободных вечера, слишком много, по мнению Татьяны.
И сегодня был один из таких вечеров.
Пожалуйста, Таня, уйди, оставь нас вдвоем.
Издалека послышался гул. В небо взмыли аэростаты.
Эти ночные часы, утренние часы, вечерние часы… что-то надо делать. Но что?
Татьяна спустилась вниз, заварила чай и, грея руки о чашку, совершенно измученная, плюхнулась на кухонный подоконник и уставилась на темный двор. Совершенно случайно краем глаза она заметила, как мимо двери быстро прошел Александр. Звук шагов замедлился, замер и снова возобновился, но уже в обратном направлении. Он встал на пороге. Несколько секунд оба молчали.
– Что ты делаешь? – тихо спросил он.
– Жду твоего ухода, чтобы наконец лечь, – дерзко бросила она.
Он нерешительно ступил в кухню.
Она злобно уставилась на него. Он подошел ближе. При одной мысли о том, что она сейчас вдохнет его запах, Татьяна мигом ослабела. Он встал перед ней:
– Я почти никогда не остаюсь допоздна.
– Вот и молодец.
Теперь, когда никто за ней не следил, Татьяна немигающе смотрела на него. В его глазах плескались раскаяние и понимание.
– Татьяша, я знаю, как тебе тяжело. Прости меня. Во всем виноват я. Ты не представляешь, как я себя ругаю. Мне не следовало приходить в больницу той ночью. Что я сказал тебе?
– До того все еще было терпимо.
– Более того.
– Ты прав, более того.
Татьяна едва удерживалась, чтобы не спрыгнуть с подоконника. Не броситься к нему. Она хотела ехать в трамвае, сидеть на скамье, спать с ним в палатке. Снова почувствовать его рядом. На себе. Но вслух сказала только:
– Объясни, это ты устроил так, что Дима торчит в Ленинграде и каждую ночь приходит к нам? Он пытался распускать руки, но я не позволила.
Глаза Александра сверкнули.
– Да, он хвастался.
– В самом деле?
Именно поэтому Александр так холоден?
– И что же он сказал?
Татьяна слишком устала, чтобы сердиться на Дмитрия.
Александр сделал еще шаг. Чуть-чуть, совсем немного, и она ощутит его запах.
– Не важно, – выдавил он.
– И ты вообразил, что он говорит правду?
– А что скажешь ты?
– Александр, знаешь что?
Она спустила ноги с подоконника и поставила чашку.
Еще один шаг.
– Что, Тата? – едва слышно спросил он.
И она наконец ощутила этот знакомый, мужской, смешанный с ароматом мыла запах. И слабо улыбнулась. Улыбка тут же исчезла.
– Пожалуйста, сделай мне одолжение, держись подальше от меня. Договорились?
– Стараюсь изо всех сил, – кивнул он, отступая.
– Нет! – выкрикнула Татьяна, и тут что-то произошло. Она сломалась. Потеряла голову и волю. Больше не было сил держаться. – Зачем ты приходишь? – прошептала она. – Порви с Дашей. Иди сражайся. И возьми с собой Дмитрия. Он не понимает слова «нет», а меня тошнит от всего этого.
«От всех вас», – хотела сказать она, но промолчала.
– Скоро я устану твердить ему «нет», – добавила она для пущего эффекта.
– Прекрати, – велел Александр. – Я не могу сейчас уйти. Немцы совсем близко. Я буду нужен твоей семье. И… и тебе тоже.
– Нет, я вполне обойдусь. Пожалуйста, Александр, мне и без того нелегко. Неужели не видишь? Попрощайся с Дашей, со мной и не забудь взять с собой Дмитрия. Только поскорее, я уже не могу.
– Таня, – одними губами вымолвил он, – как я могу не приходить и не видеть тебя?
Она изумленно моргнула.
– А кто будет меня кормить?
Татьяна снова моргнула.
– Прекрасно! – язвительно прошипела она. – Я стану готовить тебе ужин и заведу роман с твоим лучшим другом, пока ты обхаживаешь мою сестру. Я все правильно разложила по полочкам? Все идет как нельзя лучше?
Александр повернулся и вышел.
Наутро Татьяна первым делом отправилась на Греческую, в госпиталь, повидаться с Верой. Пока та проверяла ее ребра, Татьяна спросила:
– Вера, я могу чем-то помочь? Не найдется ли какой работы в больнице?
– А что случилось? – встревожилась та. – Ты такая грустная. Это из-за ноги?
– Нет, я…
Ее доброта так тронула Татьяну, что она едва не выплеснула все свои горести на выкрашенную перекисью водорода голову медсестры. Едва. Но вовремя взяла себя в руки.
– Нет, все хорошо. Просто мне ужасно скучно. И выйти некуда. Целыми ночами дежурю на крыше, иногда тушу зажигалки. Может, и мне найдется что делать?
– Лишние руки не помешают, – задумчиво протянула Вера.
Татьяна немедленно воспрянула духом.
– Правда?
– Работы по горло. Подавальщицей в столовой, в справочном, температуру мерить, да мало ли что!
Татьяна широко улыбнулась.
– Вот здорово! Только что делать с Кировским? Я должна вернуться и продолжать собирать танки, как только снимут гипс. Кстати, когда его снимут?
– Таня! Фронт подступил к Кировскому! – воскликнула Вера. – Какой там завод! Не настолько ты смелая! Вряд ли тебе придется там работать. Скорее уж сражаться! А к нам ты пришла как раз вовремя. Здесь всегда не хватает сестер и нянечек. Те, кто записался в ополчение, не вернулись. Не всем повезло, как тебе, и не у каждой есть знакомые офицеры.
Татьяна едва не провалилась под землю.
За ужином она радостно объявила семье, что нашла работу поближе к дому.
– Вот и хорошо! – обрадовался папа. – Наконец-то! По крайней мере сможешь там обедать.
– Но Татьяна еще не может работать, – запротестовал Александр. – Кость никогда не срастется, если она начнет бегать по всему госпиталю.
– Долго ей еще бездельничать и получать карточку иждивенки? – взорвался отец. – Не можем же мы ее кормить! Я слышал, что нормы опять понизят. Лучше все равно не будет.
– Я пойду работать, папа, – жизнерадостно заверила Татьяна. – И стану меньше есть, договорились?
Александр укоризненно уставился на нее, ковыряя вилкой в пюре.
Отец отшвырнул корку хлеба:
– Это все твои выходки! Вместо того чтобы уехать с бабушкой и дедушкой, ты сидишь тут и мало того что объедаешь нас, так еще и подвергаешься опасности, оставаясь в Ленинграде!
– Папа, о чем ты? – спросила Татьяна уже не так жизнерадостно и чуть громче, чем обычно говорила с отцом. – Как я могла уехать со сломанной ногой?
– Ладно, Таня, успокойся, – уговаривала Даша, кладя руку ей на плечо. – Хватит.
Теперь уже мама швырнула вилку:
– Если бы ты не натворила глупостей, то и нога осталась бы целой.
Татьяна сбросила руку сестры и повернулась к матери:
– Мама, не скажи ты, что лучше бы погибла я вместо Паши, может, я и не попыталась бы его найти ради вас!
Родители безмолвно смотрели на Татьяну. Остальные тоже словно онемели.
– Я никогда такого не говорила! – воскликнула мать, вставая. – Никогда.
– Но я тебя слышала!
– Никогда!
– Я слышала тебя! «Почему Господь не мог взять вместо него Таню»? Помнишь, мама? А ты, папа?
– Таня, брось, – дрожащим голосом произнесла Даша. – Они не это имели в виду.
– Успокойся, Танечка, – попросил Дмитрий, сжимая ладонь Татьяны. – Не стоит.
– Татьяна! – заорал отец. – Как ты смеешь говорить с нами таким тоном, когда сама во всем виновата?
Татьяна пыталась вдохнуть, но не могла. И успокоиться тоже.
– Сама? – взвизгнула она. – А не ты послал Пашу на смерть, а потом сидел и ничего не делал, чтобы вернуть его…
Отец вскочил и ударил ее по лицу с такой силой, что она мешком свалилась на стул. Александр едва успел оттолкнуть отца.
– Нет, – жестко сказал он. – Нет.
– Проваливайте! – завопил отец. – Убирайтесь к чертям! Это наше дело!
Александр помог Татьяне подняться. Они стояли между диваном и обеденным столом, рядом с Дашей, у которой не было сил встать. Дмитрий тоже продолжал сидеть.
У Татьяны шла носом кровь. Но теперь между ней и отцом возвышался Александр. Прижавшись к нему и держась за его рукав, Татьяна крикнула:
– Можешь бить меня сколько угодно, даже убить, но этим Пашу не вернешь! И никто не уйдет, потому что нам некуда идти!
Отец с воплем ринулся к ней, но Александр снова встал на его пути.
– Нет, – повторил он, качая головой, отталкивая отца.
Рыдающая Даша наконец сумела встать и бросилась к отцу, хватая его за руки.
– Папочка, папочка, пожалуйста, не надо, – умоляла она и, повернувшись к Татьяне, всхлипнула: – Посмотри, что ты наделала!
Она пыталась обойти Александра, но тот ее остановил.
– Что ты делаешь? – тихо спросил он.
Даша непонимающе уставилась на него:
– И ты еще ее защищаешь? Смотри, что она натворила!
Мама плакала. Папа, красный как рак, что-то орал. Дмитрий продолжал смотреть в тарелку.
– Прекратите! – властно велел Александр. – Она ничего не сделала. Может, если бы вы ее послушали еще тогда, в июне, когда могли вызволить Пашу, не случилось бы сейчас этой склоки. И ваш сын и брат, вполне возможно, был бы жив. А теперь слишком поздно. Так что держите руки подальше от нее.
Он повернулся к Татьяне, взял со стола салфетку и спросил:
– Ты в порядке? Прижми салфетку к переносице, это остановит кровь. Делай, как сказано. А вы, Георгий Васильевич… я понимаю, что вы пытались спасти сына, но теперь уж ничего не поделать. И не срывайте зло на Тане. Она виновата меньше всех.
Отец опрокинул стакан водки, выругался и, спотыкаясь, направился в соседнюю комнату. Мама побежала за ним и захлопнула за собой дверь. До Татьяны донеслись всхлипы.
"Медный всадник" отзывы
Отзывы читателей о книге "Медный всадник". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Медный всадник" друзьям в соцсетях.