— Потому что он не просто представитель знатного рода, но и глава клана, вождь.

— О! Сэр… Он… вождь? Но я толком даже не знаю, что такое клан!

— Я расскажу тебе. Историческое развитие Шотландии привело к тому, что она разделилась на две части — равнинную и горную. Равнинная всегда тяготела к европейскому устройству жизни, а в горной сформировались кланы, хотя были и кланы равнинные.

— А давно это было?

— Довольно давно, веков пять назад.

— О… это действительно очень давно.

— Кланы стали складываться постепенно. Допустим, местные области-племена стали терять своих старейшин, местных графов и князей. Население, таким образом, утрачивало своих старых и родственных ему могущественных покровителей. Что делать? Оно стало объединяться вокруг новых, получивших подкрепленное королевской властью феодальное право на землю. И не всегда это были те, кто сам или чьи предки жили на шотландской земле. Многие шотландские кланы — иностранного происхождения. И ведут свое начало от обосновавшихся в Шотландии норманнских рыцарей, пришедших завоевать английскую землю вместе с Вильгельмом Завоевателем.

Мистер Фолкерк испытующе посмотрел на Тару, желая знать, не скучны ли ей его объяснения. Но нет, Тара слушала его очень внимательно, не сводя с него глаз, исполненных глубокого интереса.

— Про Вильгельма Завоевателя мне рассказывала учительница! — воскликнула она с радостью. — Это он привел с континента норманнов, чтобы они покорили земли Англии, Уэльса и Шотландии…

— Да. Все верно. И если взять всех шотландцев, то они ведут свою историю всего от пятидесяти-шестидесяти семей, хранящих родовые традиции. У каждого такого клана-семьи — свои легенды, герб, цвет тартана. А наследство в шотландских кланах делится поровну между всеми детьми в семье, а не так, как у англичан, — они передают наследство и титул только старшему сыну. Поэтому, кстати, шотландские аристократы не слишком богаты. Но герцог Аркгрейг богат!

— То есть клан — это группа кровных родственников, ведущих происхождение от одного общего предка? — внятно и лаконично подвела итог тому, что услышала, Тара.

— Именно так. Умница, — удовлетворенно кивнул мистер Фолкерк.

— А других людей клан не принимает? — спросила вдруг Тара, сама не понимая, почему у нее вырвался этот вопрос.

— Принимает, конечно! Это могут быть люди со стороны, кто оказал какую-то услугу члену клана или с ним породнился… В том числе клан может принять к себе незаконнорожденных детей и членов другого — вымирающего — клана.

— Незаконнорожденных… — протянула Тара и задумчиво посмотрела в окно. — Значит, это таких, как я… Я ведь не знаю, кто мой отец! Да и кто мать — тоже не знаю. Знаю только, что она погибла и что я родилась в Лондоне…

Тара задумалась, и мистер Фолкерк ее не тревожил. Некоторое время слышались лишь звуки движения экипажа: легкое поскрипывание колеса, редкое лошадиное фырканье — и мягкий шорох одежды, когда Тара зябко поправляла на плечах свой черный плащ — было нежарко, скорее свежо, а вынужденная неподвижность не согревала путешествующих в карете.

— И во главе клана стоит вождь, так? — возобновила расспросы Тара, и мистер Фолкерк с готовностью снова включился в их доставляющий ему удовольствие разговор.

— Да. Во главе клана стоит возглавляющий его вождь.

— А что он должен делать, если он вождь?

— Он наблюдает за жизнью и вершит правосудие, а в случае военных действий руководит войском. Члены клана обязаны следовать за ним в походах, быть к нему радушными, гостеприимными и платить ему дань.

— Ну а если вождь заболел, то кто будет судьей в спорах и военачальником? — быстро спросила Тара.

— В таком случае действует иерархия. Ведь есть в клане еще и наследник вождя, и вожди ветвей клана.

— Понятно… Только, наверное, в вожди принимают как-то особенно?

— Разумеется! При своем избрании вождь становится на камень, произносит клятву, и ему вручают меч и белую трость. Бард клана рассказывает историю жизни вождя, живописует подвиги его предков и напутствует пожеланием хранить традиции клана.

— Наверное, это очень красивый ритуал и очень торжественный!

— Ты права. Ритуал очень красивый и очень торжественный!

— Но ведь не всякий мужчина может становиться вождем, даже если он брат или сын вождя?

— О, далеко не каждый! Тут требуются особые качества. Вождь должен быть умным, опытным, знатным, в какой-то мере богатым, его должны уважать все члены клана и доверять ему! Вождь не должен быть дряхл и немощен, а наоборот — он должен быть силен и крепок, то есть должен внушать доверие и желание подчиняться его воле.

— А вот еще их фамилии… Мне про фамилии интересно. Почему у дворян они такие длинные?

— Это всё просто! Очень многие шотландские фамилии происходят от названия той местности, где долгое время проживал клан или владел этой землей.

— Ах, правильно! Об этом вскользь упоминалось в какой-то из ваших книг!

— Вполне могло упоминаться. И тогда ты наверняка нашла там немало упоминаний о Мак-Крейгах, — заметил мистер Фолкерк. — Они являются частью нашей шотландской истории и участвовали во всех крупных сражениях.

— Крупных сражениях… — эхом повторила Тара. — Это, к примеру, битва при Стерлинг-бридже! — с живостью подхватила Тара. — С англичанами…

— Верно, — согласился с ней мистер Фолкерк. — А еще Мак-Крейги участвовали в битве, которая состоялась в одна тысяча двести девяносто восьмом году. Помнишь, как она называлась?

Тара на мгновение призадумалась.

— Я читала об этом не далее, как вчера… Ну конечно! Битва произошла при городе, носящем то же имя, что и вы, сэр… — Фолкерк! Да-да, битва при Фолкерке!

— Правильно!

— Я вот все думала, каким же храбрецом был этот Уоллес в той битве при Стерлинг-бридже! Возглавил сражение в первой войне за независимость Шотландии! Это была в основном пехота с длинными копьями, а позади них двигались на врага тяжеловооруженные всадники из шотландской знати. Но в самый критический момент дворянская шотландская конница предала Уоллеса и покинула поле боя. Испугалась! Пешие стрелки и копьеносцы остались совсем без прикрытия, но боевого духа не потеряли и выступили против выдвинувшихся на них английских пехотинцев, вооруженных копьями. Они тяжело сражались, но английские лучники подавили шотландцев, а все дело завершила английская конница. Уоллеса же повесили и четвертовали… Да что же они все дрались и дрались-то?.. — Лицо Тары приняло огорченное выражение, уголки губ опустились, словно она готова была от обиды расплакаться.

— Король Эдуард ни за что не простил бы Уоллесу победы при Стерлинг-бридже и опустошения Нортумберленда, — вздохнул мистер Фолкерк, премного удивленный памятью Тары и ее реакцией на события далекого прошлого. Она не только понимала суть, но и подмечала подробности, не говоря уж о том, что душа ее протестовала против бессмысленной гибели сражающихся.

— В книгах такие битвы называют не иначе, как славными… — между тем растерянно продолжила Тара. — Но как же те, кого ранили в этих сражениях? Ведь о них даже некому было и позаботиться!

— У тебя очень чуткое сердце, Тара! Воины, если они не погибали, сражаясь, то в большинстве своем в скором времени умирали от ран. Сурово. Но сегодня кланы уже не ведут бесконечной борьбы. Они мирно пасут скот и выращивают урожай. Особенно в равнинной части Шотландии.

— И члены клана по-прежнему во всем полагаются на своих вождей?

— Они всецело им доверяют. Клан без вождя — все равно что корабль без кормчего или стадо без пастуха.

Сказано это было с некоторым пафосом, ибо мистер Фолкерк подумал о тех вождях, кто устремился в поисках развлечений на юг, к королевскому двору, забыв при этом про своих подданных. Кланы таких вождей, оказавшись без должного руководства, стали легкой добычей для обитателей равнины, которым требовалась дешевая рабочая сила. Других вывезли за море те, кто стремился превратить гористую часть Шотландии в пастбища для своего скота. И теперь шло повальное избавление от людей, веками проживавших на тех территориях.

Очередной вопрос Тары вывел мистера Фолкерка из задумчивости:

— А каков он, герцог Аркрейгский, сэр? Он молод и достоин называться и быть вождем?

— Его светлости только-только исполнилось тридцать, — с готовностью отвечал мистер Фолкерк. — Он очень умен, красив и выглядит, как истинный вождь клана. В скором времени ты сама убедишься в этом.

И, помедлив, он добавил с некоторой неохотой:

— К сожалению, у его светлости в последнее время были серьезные проблемы. Остается надеяться, что будущее окажется к нему благосклоннее.

Тара взглянула на него с явным интересом. Тем не менее, будучи весьма восприимчивой, она сразу поняла, что мистер Фолкерк не желает больше обсуждать своего господина. А поскольку ее волновало немало других вещей, она вновь вспомнила о герцоге лишь после того, как они оказались в сутках езды от замка Аркрейг. С этого момента Тару уже не покидали мысли о нем, что только добавило ей нервозности.

— Мы уже на землях Мак-Крейгов, — сообщил ей днем раньше мистер Фолкерк.

На улицах Лондона Тара не раз видела женщин с корзинками на головах, которые продавали пучки шотландского вереска — главным образом белого, хотя порой встречались и фиолетовые веточки. Но разве могло это сравниться с огромными вересковыми полями, густо-фиолетовыми в пору цветения!

Свет, озарявший зеленые холмы, казался ей чем-то волшебным. И такими же сказочными были голубые озера, укрытые по утрам туманной дымкой.

Это было царство теней и света. Краски здесь выглядели такими яркими, что казались почти нереальными, а небеса меняли свой цвет с серого на голубой с непостоянством капризной женщины.

— Ну как, ожидала ли ты такого? — с заговорщицким видом спросил мистер Фолкерк у Тары, как волшебник, гордящийся особенно удавшимся ему волшебством.