Бетти простила себе, что сдалась. Макс так умел ласкать кончиком языка верхнюю губу, что ни одна женщина не устояла бы.

Она затрепетала, и теплая, сладкая боль возникла в низу живота. Бетти никогда не встречала такой первобытной силы: он не обращался с ней грубо, но в его объятиях хотелось бороться и хотелось, чтобы он тоже боролся. Она скользнула руками вниз по его телу, и он отодвинулся, позволяя ей обнять себя.

В нем было столько нежности! Движения его языка были осторожными и чуткими. Руки знали, где ласкать ее спину, они иногда задерживались наверху, где он сжимал ее плечи и нежную шею. Он заманивал, а не принуждал ее.

Ошеломленная, Бетти обхватила его талию и, к своему ужасу, поняла, что прижимается к нему бедрами все ближе. Макс был такой большой, сильный. Его чресла, когда он обнял ее, были тверды, как камень. Он самым соблазнительным образом касался нижней части ее тела.

Она откинула голову и посмотрела на него нетвердым взглядом. Он двигался в медленном, постоянном ритме, это заставило ее прикусить нижнюю губу, чтобы не застонать.

– Мы сейчас вернемся в зал, сядем с нашими добропорядочными спутниками, как будто ничего не произошло, – мягко приказал он.

Его низкий голос терпеливо уговаривал ее. При этом он продолжал мучить ее легкими ласкающими движениями своего тела.

– Думаю, мы станцуем два-три танца после аукциона, очень вежливо попрощаемся и уйдем в конце вечера с нашими спутниками.

Он помолчал, потом озорно изогнул черную бровь.

– Затем мы скажем каждому из них какую-нибудь вежливую причину, по которой им надо идти домой, а после этого встретимся у тебя.

Он провел руками по ее спине и положил ладони ей на плечи, осторожно лаская пальцами нежную кожу под сережками с топазами, и снова крепко обнял.

– И тогда мы закончим то, что начали здесь. Мы будем повторять и повторять это всю ночь. И всякий раз тебе будет очень нравиться. Мы будем делать это до тех пор, пока у тебя останется энергии лишь на то, чтобы положить голову мне на плечо и уснуть.

У Бетти вырвался тяжкий, долгий вздох. Картины, которые она себе только что представила, так взволновали ее, что у нее ослабли колени. Она опасалась, что не выстоит без его силы и страсти.

Эта мысль вернула ее на землю. Она должна выстоять одна, особенно без Макса.

Бетти понимала, что, когда она поцеловала Макса в ответ, это дало ей только временную отсрочку. Она только попробовала прекрасное угощение – всего лишь кусочек – для проголодавшейся женщины.

– Твоя… спутница, – сказала она медленно шевеля губами, – она будет сегодня в твоей постели. Если не я, так она разделит с тобой ложе.

– Нет, – он почти свирепо взглянул на нее. – В моей постели не было никого с тех пор, как я тебя встретил. И никого, кроме тебя, не будет сегодня.

– Макс, не надо…

– Похоже, тебя расстроила мысль, что кто-нибудь, кроме тебя, может оказаться в моей постели. Но тебе не хочется слышать, что я из-за тебя не зову в постель никого другого. Разве ты не поверишь, что я способен быть верным, что я разборчив в связях? Меня не интересуют все женщины вокруг. Я хочу тебя, только тебя.

– Сейчас, ты хочешь сказать. Сегодня ночью, а если мы будем счастливы до тех пор, пока нам будет нравиться общество друг друга в интересной обстановке?

– Разве мы не можем начать просто с вечера, малышка? Ты, действительно, хочешь здесь в коридоре спланировать всю оставшуюся жизнь?

Бетти подняла руки ему на плечи и слегка сжала их.

– Нет, я не собираюсь планировать всю оставшуюся жизнь, – сказала она, немного успокоившись. – Но я не хочу лгать самой себе.

Она поймала его взгляд, и он увидел в ее глазах сожаление и ранимость.

– Я уже знаю, что могла бы… любить тебя. Я знаю также, на что буду надеяться, если поступлю так. Я знаю, что тебе этого не захочется. У меня такое предчувствие, что со временем я испытаю не только наслаждение, но и боль. Так уже было.

– С музыкантом? – сказал он уныло.

– Да.

– Но мы же могли бы…

– Нет, не могли бы.

– А я предсказываю, что ты сможешь. Ты передумаешь. Потому что мы нужны друг другу, а все остальное образуется.

Бетти подняла голову и с мукой взглянула Максу в глаза.

– О, как это все само образуется? Что, ты и Хью Хернер поменяетесь клетками мозга. Даже он уже женился.

Макс отодвинулся от нее и поднял руку, чтобы поправить ее растрепавшиеся волосы. Он слегка улыбнулся.

– Спасибо, что уделила мне минуту на обсуждение небольшого дела, Бетти. Я не буду больше отрывать тебя от обеда. Я хотел бы предложить тебе, прежде чем ты вернешься к мистеру Стайнбергу, загляни в дамский туалет и проверь губную помаду.

– Мне это не нужно. Она вся у тебя на лице.

– И, правда. Ты тигрица! – он засунул руку под пиджак и достал носовой платок. – Я с нетерпением буду ждать очередного обсуждения дел с тобой. Это будет очень скоро.

* * *

Когда Бетти вернулась на свое место, Джей лукаво спросил:

– У тебя нелады с законом?

– Ничего такого, о чем надо волноваться. Она проследила, как Макс через переполненный зал пробирался к своему столику.

– Я думаю, для тебя будет безопасней выкинуть мечты о рыжей на сегодняшнюю ночь. Я уверена, что Макс тебя ей представит.

– О? И что заставило тебя так перемениться?

– Пусть это тебя не волнует.

Джей радостно засмеялся и слегка стукнул кулаком по столу.

* * *

После обеда начался аукцион, где плотный, розоволицый Эрни Ларсон исполнял обязанности ведущего. Перед каждым лотом человек, выставлявший что-либо, выходил и описывал то, что жертвовал на благотворительность. Предлагались различные ремесленные изделия, картины, книги, мебель, одежда, драгоценности и продукты.

Тогда же Эрни представил рыженькую как совладелицу булочной «Медовый вкус». Ее звали Энн. Она подошла к микрофону, широко улыбнулась, а потом голосом, сладким, как пирог с орехом пекан, сказала, что она жертвует сертификат в пятьдесят долларов на покупку продукции своей булочной. – Какие будут предложения? – рявкнул Эрни. Бетти увидела, как Макс начал поднимать руку. Он считал, что настоящий джентльмен должен купить пожертвование своей спутницы. Несмотря на его упорные заверения в коридоре, он был мужчиной, который мог бы, если хотел, менять женщин каждую неделю. А он, возможно, хотел.

Она не собиралась забывать об этом.

Джей вскочил на ноги:

– Двести долларов.

Все обернулись и уставились на него. Бетти видела, как Макс опустил руку, понимающе посмотрел на Джея и улыбнулся. Он поймал ее взгляд и поднял бровь, шутливо бросая вызов. «Это займет моего спутника».

Теперь-то, конечно, потому что Энн смотрела на Джея с восхищением, прижав руки к груди. После такого шокирующего предложения никто не захотел предлагать больше двухсот долларов за пятидесятидолларовый сертификат.

Эрни стукнул молоточком по столу:

– Продано.

Энн не сводила глаз с Джея все время, пока двигалась к своему столику. Он послал ей поцелуй и, счастливо улыбаясь, уселся.

– Ловко. Какой я ловкий!

– Я собиралась просить тебя купить мое пожертвование, распутник.

– Ах, осел. Я просто потратил большую часть сумасшедших денег, но я совершу все же храбрую попытку. А зачем?

– Потому что я подозреваю, что Макс Темплтон…

– Следующий лот, – произнес Эрни. – Самый новый член Торговой палаты, владелица ресторана, который вскоре откроется на Спенсер Стрит. Бетти Квинт, прошу вас! Бетти отодвинула назад стул и вздохнула. В другом конце комнаты Макс слегка приподнялся и повернул стул, чтобы сидеть лицом к микрофону, потом сел с самоуверенностью дилера в искусстве, который может потратить миллионы на покупку Пикассо, «Вот несчастье, – пробормотала она. – Меня сейчас продадут человеку, который хочет иметь рабыню-любовницу, по совместительству продающую копчености».

Подойдя к микрофону, Бетти радостно улыбнулась, стараясь не глядеть в сторону Макса, Он сидел в каких-нибудь десяти-двенадцати футах от нее.

– Добрый вечер, – мило поздоровалась она с аудиторией. – Мой ресторан откроется примерно через две недели. Я готовлю лучше, чем придумываю названия. Он будет называться «У Бетти».

Она остановилась, сцепив перед собой руки. Ладони были уже влажными.

– Моя специальность – копчености. Я уже шесть лет занималась доставкой и приготовлением такого рода пищи и теперь собираюсь открыть ресторан. Сегодня я предлагаю на аукцион обед с копченостями на двадцать персон. Все, что нужно сделать победителю, это сказать, куда и когда доставить обед, и я все организую. Спасибо.

– Хорошо, – прогремел Эрни, взмахнув молоточком. – Я хочу предложить…

– Сотня долларов, – выкрикнул из дальнего угла Джей.

– Сто десять, – подхватил другой мужчина. Бетти взглянула на второго и сжалась. Клеймор Перкинс откинулся на стуле и ухмылялся ей сквозь сигаретный дым. Клеймор был владельцем местного ломбарда и магазина «Сэконд Хэнд», где на вельвете выставлял свою коллекцию портретов Элвиса Пресли. Клеймор не раз уже пытался назначить ей свидание и стал злиться после нескольких дипломатичных отказов.

– Сто двадцать, – отозвался Джей, но на этот раз без особого энтузиазма.

– Сто тридцать, – немедленно сказал Клеймор, дымя свисающей с губы сигаретой. – Я знаю, как вкусен ваш соус.

– Сто тридцать пять, – пробурчал Джей.

– Сто пятьдесят, – прервал Клеймор. Джей покачал головой и с извиняющимся видом взглянул на Бетти. Ее ужас нарастал так же быстро, как и разочарование Максом. Отсутствие у него интереса задело ее чувства, и она упрекнула себя за беспочвенные надежды.

– Кто больше? – спросил Эрни, оглядывая комнату.

Бетти перестала глядеть на Макса, но уже сцепила зубы. Она ругала себя за глупую уверенность, что он совершит красивый жест и выкупит ее лот. «Ты не женщина его судьбы, моя дорогая. И разве ты хочешь, чтобы он, в конце концов, бросил тебя одну?»