Я спохватилась и посмотрела на отца, рассматривая, все ли с ним в порядке.


— Пап, ты как? Ничего не болит? — забеспокоилась я.


— Встроенный медик делает свою работу, со мной все в порядке, — затем подмигнул мне, — за тебя переживают, — указал он головой на Дэйма.


— За тебя тоже, — качнула головой в сторону Шоны, которая смотрела на нас с восхищением.


— Конечно, переживает, мы же ее благодетели, не станет нас, и некому будет заботиться о ней — грустно улыбнулся он.


Я развернулась в сторону своего огненного, заметив лежащих дэморансов на земле, хорошо хоть все живые остались. Дэйм шагнул ко мне, обнял и зашептал на ушко, на радость моей сущности.


— Я так переживал, что они тебя обидят, это самый ужасный род. Боялся, что потеряю тебя, любовь моя, — поцеловал меня в ушко. — Ты такая у меня красавица и настоящие чудо.


— Со мной бы ничего не случилось, из меня сотворили отличную машину для убийств, — смутившись, уткнулась в грудь своего любимого, перешла в обычное свое состояние.


— А что теперь с этими? — указала я на встающих и качающих дэморансов, которые шарахались в сторону от Тумика.


— А ничего не будет, — оскалился Дэйм, — они свое получили, я не хотел, чтобы ты проливала кровь, ты у меня очень нежный цветочек, потом бы мучилась из-за этого гада. Они, конечно, теперь растрезвонят по всей империи, что появился новый глава, красавица и незамужняя и начнется паломничество женихов, — прорычал ревнивый дэморанс. — Каждый захочет стать мужем главы нового рода, это может усилить род жениха. А, возможно, умолчат о своем позоре, ведь это очень сильно унизит их род. Так что надеюсь, будут молчать о произошедшем.


— А ты… ты тоже хочешь стать мужем главы? — посмотрела я в его глаза ища там ответ, страшно волнуясь.


— Я хочу стать твоим единственным, мужем, мне глава не нужен, но если ты решишь им стать, что ж у моего отца есть другие наследники. Куда ты, туда и я, лишь бы быть рядом с тобой, а остальное все не важно.


Он склонился ко мне, моя сущность ликовала, ему нужна только я! А быть главой и брать ответственность, мне это даром не нужно. Я потянулась ему навстречу, но между нами влез Тумик. Дэйм застонал, а я рассмеялась и погладила своего любимца, который тут же изменил форму и влетел в мои руки. Начала хвалить его, когда он мысленно рассказывал, как он крушил врагов.


— Возвращаемся на корабль и стартуем домой, — отдал приказания Дэйм.


Избитые дэйморансы провожали нас ненавидящими взглядами и завистью.


Пока шли, я рассказала отцу о своем открытии парализующего яда. Отец выслушал меня внимательно и его глаза радостно при этом сияли.


— У нашей расы каждый зунарг имеет определенный вид яда в своей боевой форме. Но раз в голове у тебя всплыла команда, я предполагаю, что в твоем арсенале не один тип яда, — с гордостью произнес он, обнимая меня.


Рядом запыхтел Дэйм, отец строго на него посмотрел.


— Она моя дочь, смирись с этим и угомони свои собственнические чувства, — отчеканил он.


И тут он заметил, как возле Шоны оказался сопровождавший дэйморанс, и он сам зарычал, обнажая свои клыки. Дэйм с насмешкой посмотрел на моего отца, а я улыбалась. Мой отец ревнует Шону, у них все получится, ведь они неравнодушны друг к другу.

Под шумок Дэйм забрал меня на свою сторону, а отец двинулся в сторону Шоны и влез между ней и дэморансом, интересуясь, все ли у нее в порядке, ревниво посматривая на соперника, при этом взяв за руку девушку. Шона удивлено посмотрела на отца, а потом мило улыбнулась, надеясь, что это не только забота об ее безопасности.



Глава 14





К кораблю мы попали поздним вечером, территорию космопорта освещало множество прожекторов, так что разница между днем и вечером была почти не заметна.


Отец пожелал мне спокойной ночи и пошел провожать Шону. А Дэйм повел меня в мою каюту, по пути порыкивая на встречных дэморансов, которые с любопытством посматривали на меня, весть о том, что я альбинос разнеслась быстро.


Как только мы зашли, Тумик сразу же выпорхнул из моих рук и устроился на кровати, с любопытством уставившись на нас. Дверь за нами закрылась, Дэйм облегченно вздохнул, его нервировало такое внимание к моей персоне. Я его понимала, ведь у меня та же сущность собственницы. Подхватив меня на руки, прошептал мне в губы.


— Прости, искорка, терпеть нет больше сил. Я должен убедиться, что ты только моя!


Его губы накрыли мои, даря незабываемый восхитительный поцелуй и поднимая в моей сущности страсть, которая отвечала ему с пылкостью. А наши эмоции слились в одно целое, и от этого становилось невыносимо хорошо, казалось, невозможно выдержать накал этого блаженства.


С трудом оторвавшись от моих губ, обласкал меня любящим взглядом и прохрипел голосом от возбуждения.


— Прости, Искорка, но оставлять тебя одну это выше моих сил, особенно теперь, когда весь экипаж знает, какое ты у меня сокровище. Ты же не хочешь, чтобы я ночевал у тебя под дверью, охраняя тебя, — посмотрел на меня просящим взглядом.


— Я люблю тебя!


Увидев блаженное выражения счастья на лице своего дэморанса, я рассмеялась и потянулась к губам своего несносного огненного "чертяки".



***



А Зар провожал свою Шону, думая о том, что проведет еще одну бессонную ночь вдали от нее. Особенно после того, как он увидел интерес другого к ней. Его ревнивая сущность самца хотела остаться с ней, любить ее и оберегать от других, отметить ее своим индивидуальным ароматом, чтобы все знали, что она принадлежит только ему.


Как только они вошли в каюту, он неторопливо осмотрел небольшое количество доставленных покупок.


— Почему ты так мало купила? — нахмурился он. — Нужно было проверить в магазине, чтобы ты купила больше.


— Спасибо, мне это хватит, — улыбнулась она ему, — ты очень щедрый и добрый.


Ну да, горестно подумал он, я для нее всего лишь щедрый благодетель. Зар побрел к шкафу, взять свои вещи, он не торопился, уходить не хотелось, а предлога остаться он не видел.


Шона скользнула к нему, и он почувствовал, что его обнимают со спины.


— Не уходи, останься со мной, — прошептала она ему.



Было очень приятно ощущать ее прильнувшее тело, самец внутри него млел от ее объятий. Но усилием воли он взял свои чувства под контроль, развернулся и посмотрел на смущенную девушку.


— Ты не обязана спать со мной, — произнес он хриплым голосом от волнения, ему хотелось наплевать на собственную мораль и просто любить ее такую желанную и нежную. — Я всегда буду заботиться о тебе, несмотря на твое отношение ко мне, — он вдохнул в себя ее аромат, который еще больше поднимал в нем желание. — Поэтому нет нужды заставлять себя спать со мной, — проявил он очередное благородство, подавляя свои инстинкты и свое желание, при этом думая, какой он благородный и несчастный идиот!



Шона вскинула голову после его слов и посмотрела в его глаза, в которых чувства сменялись одно за другим: нежность, тоска щемящее сердце, желание и любовь. Только любящий мужчина может смотреть таким взглядом на желанную женщину.


— А я прошу тебя остаться не из чувства благодарности. Хотя я действительно благодарна за все. Я хочу тебя, как самого желанного, своего мужчину! — с жаром проговорила она, наплевав на свой стыд. — Или тебе не нужна бывшая рабыня с разбавленной кровью? — уже тише добавила, потеряв весь свой запал, с сомнением спросила, делая шаг в сторону.


Вернулась неуверенность, может, ей показалось то, что она увидела в его глазах. Выдала желаемое за действительность, ведь он чистокровный, разве они смотрят на таких, как она. Слезы навернулись на глаза, и она отвернулась, чтобы он не видел ее позор. И тут она почувствовала, как ее обняли и тесно прижали к себе, зарывшись в ее копну волос, при этом его сердце быстро забилось. Ее подхватили на руки и отнесли в кровать, аккуратно уложив.


Он прилег рядом и навис над ней, целуя ее лицо, собирая губами ее слезы.


— Ну, что ты, маленькая моя, я так счастлив, что ты выбрала меня. Я даже надеяться не мог. Ты же такая совершенная и твой аромат просто сводит меня с ума от желания. Я не хотел, чтобы ты это делала из чувства долга и благодарности. Посмотри на меня, Шона, — перестал он целовать ее, дождавшись, когда она откроет глаза, он произнес. — Я люблю тебя! И прошу стать моей второй половинкой! Ты станешь моей женой, Шона? — прервав ее ответ своим поцелуем, он продолжил. — Подумай хорошо, согласна ли ты стать женой не очень молодого зунарга. Ты, наверное, не знаешь, но только после нашего свадебного обряда и слияния, станет известно, сможем мы прожить до моей старости или твоей, — видя ее непонимание, стал объяснять ей. — Понимаешь, мужчина нашей расы выбирает пару одну и на всю жизнь. В отличие от женщины, которая может иметь двух и, как правило, она выбирает их почти одновременно. После обряда жизненный цикл замыкается на семье своей пары. И только боги решают, чья жизнь будет инициатором в этом. Если моя, а я прожил уже триста циклов из положенных пятьсот — шестьсот, то ты проживешь ровно столько, сколько я. Не станет меня, ты не сможешь прожить без меня. Если боги решат сделать инициатором твою жизнь, то я проживу ровно столько сколько и ты. Ну, насильственную смерть я не беру в расчет, — он посмотрел на Шону очень серьезно. — Поэтому, пожалуйста, ты должна хорошо подумать, прежде чем дать мне ответ, ведь от этого зависит, сколько ты проживешь. Можно было, конечно, не проводить обряд и жить так, но боюсь, что моя сущность самца этого не выдержит, мы не найдем покоя, пока не пройдем свадебный обряд. Но я дам тебе время подумать, не зависимо от того, какое решения ты примешь, я всегда буду тебя любить.