Люсия попросила чаю, после чего принялась разбирать письма.

Первое оказалось приглашением на званый ужин у «Клариджа»[17] с герцогом и герцогиней Аргилл. «Да, приму с удовольствием», — было написано карандашом на конверте.

«А у него очень мужской почерк», — подумала Люсия, вскрывая письмо от виноторговца, в котором лорда Уинтертона уведомляли о поступлении новой партии.

Прочитав все вскрытые письма, Люсия принялась отвечать на них. Не успела она оглянуться, как стопка их уменьшилась чуть ли не наполовину.

— Вот так-то. И времени ушло совсем немного, — удовлетворенно пробормотала она, вписывая все его новые встречи в дневник, который обнаружила на письменном столе. — А что делать с остальными? Вскрыть их, как советовал Джепсон?

Взяв в руки первое из них, она внимательно рассмотрела его. На конверте стоял почтовый штемпель Лондона, а почерк был явно женским.

«От дамы?» — подумала она, но потом решила, что адрес, скорее всего, написал чей-то секретарь.

Люсия отыскала на столе серебряный нож для конвертов в форме кинжала.

Вынув изнутри лист кремовой бумаги, она сразу же заметила, что он исписан весь, сверху донизу.

«…Мой дорогой Ричард, — прочла она. — Как жестоко было с твоей стороны уйти вчера вечером так рано…»

Покраснев, Люсия быстро сунула письмо обратно в конверт. Подписи она не увидела, да и не хотела видеть из боязни, что знакома с означенной дамой.

«Вот так, — сказала она себе. — Пожалуй, мама была права, но как странно, что он не вскрыл его сам, а оставил в общей стопке со своей деловой корреспонденцией. Должно быть, по ошибке. Боже, мне придется рассказать ему о том, что я случайно вскрыла его личную переписку. От всей души надеюсь, что он не рассердится на меня».

Она быстро перебрала оставшиеся письма и, убедившись в том, что большая часть их пришла от женщин, отложила в сторону.

Как-то совершенно неожиданно прозвучал гонг, означающий, что подошло время обеда. Она встала из кресла, потянувшись и раздумывая о том, как бы отыскать столовую в незнакомом особняке.

К счастью, в холле ее уже поджидал Джепсон.

— Прошу вас следовать за мной, мисс Маунтфорд. Его милость только что поднялся к себе наверх и вскоре присоединится к вам.

Она последовала за Джепсоном в столовую. Ею оказалась большая комната с огромной хрустальной люстрой, свисающей над роскошным столом красного дерева.

Она опустилась в кресло с плетеным сиденьем, точеными ножками и подлокотниками, на которое указал ей Джепсон, и стала ждать.

На столе стояли цветы, и девушка отметила, что бокал для воды перед ней был сделан из тончайшего хрусталя высшей марки.

«Он, должно быть, очень богат, — решила она. — Мы, например, никогда не подаем на обед такие бокалы».

— Добрый день.

Глубокий голос лорда Уинтертона гулким эхом раскатился по комнате.

На нем была темно-синяя пиджачная пара классического покроя и сорочка с модным воротничком. Пиджак оттенял цвет его глаз, отчего они казались пронзительно синими и необычайно глубокими. Люсия вынуждена была признать, что он и впрямь исключительно привлекательный мужчина.

— Надеюсь, ваше первое рабочее утро прошло быстро и с пользой?

— Да, сэр, — подтвердила она. — Я ответила на все ваши вскрытые письма. Должна признаться, что по ошибке заглянула и в письмо от какой-то леди. Надеюсь, вы извините меня за невольное вторжение в вашу приватность.

К ее изумлению, лорд Уинтертон откинул голову и весело рассмеялся.

— Моя дорогая, я сложил все эти неоткрытые письма в одну стопку, чтобы вы сами ответили на них. Их писали глупые женщины, головы которых забиты вздорными идеями насчет наших отношений. Я решил, что вы быстренько разделаетесь с ними, дав на них остроумные ответы.

Люсия не знала, как реагировать на его слова.

— В таком случае… — начала было она.

— Просто поблагодарите их за то, что они нашли время написать мне, и сообщите, что их комментарии были приняты к сведению. Что-нибудь в этом роде. И подпишите их от моего имени — моя личная подпись лишь воспламенит их еще сильнее.

— Если вы настаиваете.

— Всенепременно, моя дорогая Люсия, — откликнулся он, щедро намазывая булочку маслом. — Итак, что у нас на обед, Джепсон? Я умираю с голоду.

Шеф-повар лорда Уинтертона превзошел самого себя. Люсия уже и не помнила, когда в последний раз ела столь восхитительный суп, а отбивные из молодой баранины были просто превосходными.

— Ваш шеф-повар настоящий виртуоз. Замечательное угощение.

— Старый Франсуа и впрямь талантлив, — заметил лорд Уинтертон, допивая бокал кларета. — Я нашел его в Париже, когда останавливался там несколько лет тому. И теперь я чертовски рад, что мне удалось уговорить его переехать сюда.

— А я посещала пансион благородных девиц в Париже, — подхватила Люсия, радуясь тому, что разговор затронул тему, в которой она чувствовала себя вполне уверенно.

— В самом деле? Только не говорите мне, что были одной из этих девиц в соломенных шляпках! Они всегда казались мне сущими прелестницами.

— Да, нам приходилось носить соломенные шляпки, но только летом.

— А где именно вы учились?

— В Международной гимназии, неподалеку от Елисейских полей.

— Нет, я ее не знаю. Моя гостиница была в районе Оперы. А потом я гостил у одной графини…

Голос его прервался. Очевидно, он предавался приятным воспоминаниям, судя по тому, каким отсутствующим стал его взгляд, а на лице отобразилось неприкрытое восхищение.

— Но довольно об этом. Не пора ли попросить Джепсона подать пудинг? Думаю, вам понравится то, что я выбрал для вас.

Он кивнул Джепсону, и в это самое мгновение зазвенел дверной колокольчик.

— Должен ли я сначала открыть дверь, милорд? — осведомился дворецкий.

— Как вам будет угодно, — ответил лорд Уинтертон, устало ослабляя узел галстука. — Кто бы это ни был, скажите, что меня нет дома.

— Хорошо, милорд.

Джепсон вышел из комнаты, а Люсия принялась задумчиво вертеть в руке бокал с водой. Лорд Уинтертон явно предавался парижским воспоминаниям и потому тоже хранил молчание.

Спустя несколько мгновений в столовой вновь появился Джепсон.

— Милорд, у вас гости.

— Мне показалось, я сказал, что меня нет дома, Джепсон.

Лорд Уинтертон раздраженно вздохнул и нетерпеливым жестом отшвырнул салфетку на стол.

— Прошу прощения, милорд. Но, полагаю, именно этого визитера вы пожелаете принять.

Лорд Уинтертон выразительно приподнял бровь и вновь недовольно фыркнул. А Люсия сообразила, что визитером наверняка является женщина.

— Очень хорошо. Проводите моего назойливого посетителя в гостиную.

Он уже поднялся из-за стола, когда дверь распахнулась и в шляпке, бросающей вызов закону земного притяжения своими многочисленными страусовыми перьями, и меховой накидке, количество лап в которой противоречило всем законам природы, на пороге возникла женщина. Очень красивая женщина.

— Прочь отсюда, Джепсон, — хриплым голосом сказала она. — Кыш!

Она вошла в столовую в облаке французских духов, которые Люсия немедленно оценила как очень дорогие.

Женщина перенесла свое внимание на Люсию, окинув ее с головы до ног взглядом своих блестящих фиалковых глаз. На ее прелестном личике отобразилось живейшее презрение, когда она принялась самым тщательным образом рассматривать соперницу.

— Ричард, — промурлыкала она. — Неужели ты готов променять меня на эту…

Нервным жестом затянутой в перчатку руки она указала на Люсию. На запястье ее зазвенел широкий изумрудный браслет, а на лице появилось обиженное выражение, и она поджала губы, едва давая себе труд скрыть показное отвращение.

— Кто она такая, Ричард? — властным тоном поинтересовалась женщина.

Лорд Уинтертон испустил долгий обреченный вздох. Женщину, которая стояла посреди комнаты в позе оскорбленной в лучших чувствах возлюбленной, он не удостоил и взгляда.

Взявшись за отброшенную было салфетку, он медленно поднял глаза на Люсию.

А женщина тем временем подалась вперед, и Люсия испугалась, уж не собирается ли она ударить ее. Она буквально кожей ощущала исходящие от нее гнев и раздражение.

Наконец лорд Уинтертон заговорил.

— Мисс Маунтфорд, позвольте представить вам леди Шелли, — без тени смущения произнес он. — Камилла, это мисс Люсия Маунтфорд.

Люсия напряглась, видя, что женщина шагнула вперед.

— И что она здесь делает? О боже! Угораздило же меня прийти сюда.

Глава шестая

Леди Шелли разглядывала Люсию с таким видом, будто полагала ее совершеннейшим ничтожеством. Ее прелестные губки изогнулись в презрительной улыбке, и следующие слова она буквально выплюнула.

— Это что, твоя новая игрушка, Ричард? — прорычала она с неприкрытой угрозой. — Должна сказать, что она слишком молода — даже по твоим стандартам.

Люсия сочла себя оскорбленной и привстала из-за стола, чувствуя, как в груди у нее разгорается ярость.

— Я не ребенок. Мне уже двадцать один год, и лорд Уинтертон нанял меня на работу в качестве секретаря, — огрызнулась она.

— Какая прелесть! — парировала леди Шелли, глаза которой опасно засверкали.

А лорд Уинтертон невозмутимо поглаживал усики, и, похоже, замешательство обеих женщин его лишь забавляло.

— Камилла, ты, как всегда, ошибаешься, — счел он возможным вмешаться наконец, видя, как обе дамы с ненавистью пожирают друг друга глазами.