Оторвавшись от своих мыслей, Хоуп взглянула на лестницу и увидела, что в зал спускается ее нарядно одетая младшая сестра. В свои восемнадцать лет Чарити уже вполне расцвела. Не такая изящная, как Хоуп, но более непосредственная и кокетливая, она по-своему была тоже очень хороша и привлекала, пожалуй, даже больше поклонников, чем ее старшая сестра. Чарити любила поиграть с мужчинами, обратить на себя их внимание, влюбить в себя, а потом оставить ни с чем. Хоуп считала, что сестра поступает легкомысленно и жестоко, и пыталась втолковать ей это, но Чарити, по-видимому, нисколько не задумывалась над тем, что причиняет кому-то боль. У этой девушки отсутствовало чувство сострадания к людям, она осталась такой же капризной и своенравной, какой была в детстве. Хоуп изо всех сил старалась заменить сестре мать и стать ей добрым советчиком, но Котти словно нарочно при каждом удобном случае подрывал ее авторитет. Когда дело касалось Чарити, Котти, обычно уравновешенный и разумный, казалось, терял здравый смысл. Ему доставляло огромное наслаждение потворствовать ее капризам, и Чарити, зная эту его слабость, с успехом ею пользовалась.

Одно время Хоуп боялась, что Котти влюблен в Чарити, но потом поняла, что у них совершенно другие отношения. Котти смотрел на Чарити как на свою младшую сестренку или даже дочь, которой нужно потакать и которую нужно нянчить и баловать, да и Чарити явно не питала к Котти никаких романтических чувств.

Несколько раз Хоуп предлагала сестре работать в «Короне», хотя бы по вечерам, когда там не хватало рабочих рук, но Чарити это не прельщало, а Котти даже слышать об этом не хотел.

– Таверна не место для такой молоденькой и нежной девушки, как Чарити, – возражал он. – Фейс никогда этого не одобрила бы. Быть может, когда Чарити станет старше, она сможет присматривать за кухней и следить за порядком, если ты будешь занята другими делами.

Тем не менее у него не нашлось никаких возражений против того, чтобы в таверне работала Хоуп. Напротив, он с энтузиазмом принял ее предложение и сказал, что очень рад: ему все равно нужен кто-то, на кого он мог бы положиться в свое отсутствие. Сперва Хоуп работала официанткой, а потом окончательно занялась кассой, и по прошествии двух лет на ее попечении фактически оказались и таверна, и кухня. Котти не скупился на похвалы, и Хоуп, естественно, гордилась возложенной на нее ответственностью, но она чувствовала бы себя намного счастливее, если бы он подарил ей свою любовь… Подошедшая сестра вторглась в ее размышления.

От Хоуп не укрылось, что большинство присутствовавших в зале мужчин провожали Чарити взглядами, что красивый молодой человек за ближайшим столиком откровенно пожирал ее глазами и что Чарити не оставила это без внимания и одарила его дерзкой улыбкой.

– Чарити, – с упреком шепнула Хоуп, – прекрати кокетничать с этим молодым человеком!

– Ах, не понимаю, о чем ты, дорогая сестренка! – возразила Чарити – воплощение самой невинности.

– Я видела, как ты ему улыбнулась.

– Подумаешь! Это просто из вежливости, ведь он наш постоянный клиент, и Котти не понравилось бы, если бы я была нелюбезна с посетителями.

– Котти определенно не понравилось бы, что ты снова появляешься здесь, в зале, особенно в то время, когда его самого здесь нет.

– Не могу же я все время сидеть наверху, в своей комнате! – надула губки Чарити. – Так недолго и с ума сойти! Сама-то ты все время здесь, внизу.

– Конечно, глупышка, я же работаю. Но уж если ты хочешь побыть здесь, пройди ко мне за прилавок.

Чарити с явной неохотой обошла стойку, и Хоуп, жестом указав ей на табурет рядом с собой, нагнулась и, достав из-под прилавка шаль, протянула ее сестре.

– Возьми, накинь на плечи, а то у тебя вид не лучше, чем у какой-нибудь припортовой девки. – Она выразительно посмотрела на глубокое декольте, заманчиво приоткрывавшее выпуклость пышной груди.

– Но так модно!

– Меня не заботит, насколько модно твое платье. На светском вечере оно, быть может, и к месту, но абсолютно не подходит для сборища грубых мужиков. Так что, Чарити, набрось на плечи шаль или отправляйся обратно наверх!

– О, слушаюсь! – обиделась Чарити, но шаль на плечи накинула.

– Тысяча извинений, леди, разрешите представиться?

Хоуп резко повернулась к смуглому красивому мужчине, с восхищением смотревшему на Чарити пронизывающими бездонно-черными глазами. Орлиный нос делил его вытянутое лицо на две несколько несимметричные части, придавая ему этим какую-то мрачную привлекательность. На губах красавца играла улыбка, которую Хоуп не могла назвать иначе как высокомерной.

– Сэр? – холодно отозвалась она.

– Простите, если я покажусь вам бестактным. – Он слегка поклонился. – Чарльз Бонни, недавно прибыл в Сидней в качестве помощника губернатора капитана Уильяма Блая.

– Хоуп Блэксток.

Бонни еще раз поклонился, не сводя глаз с Чарити, и Хоуп почувствовала обиду. Она не считала себя неотразимо красивой и вовсе не стремилась привлечь его внимание – в нем было что-то немного отталкивающее, – но все же…

– А кто ваша очаровательная напарница? – продолжил беседу Бонни.

– Это моя сестра Чарити. – Элементарная вежливость требовала, чтобы Хоуп представила сестру, но она тут же поспешно добавила: – Ей всего восемнадцать.

– И поверьте моему слову: это чудесно! Без сомнения, чудесно!

Прежде чем Хоуп поняла, что происходит, Чарити придвинулась к стойке и протянула мужчине руку, при этом шаль соскользнула с ее плеч, открыв то, что скрывалось под нею. Взяв ее ручку, Бонни поднес ее к губам, и, нужно сказать, сделал это весьма галантно, несмотря на мешающий ему прилавок. Подхватив шаль, Хоуп быстрым движением снова накрыла обнажившуюся грудь Чарити, а Бонни, выпустив руку девушки, впервые за весь разговор взглянул прямо на Хоуп. В его черных холодных глазах промелькнула откровенная насмешка. Они ясно говорили: «Если я захочу, она будет моей, и ты не сможешь этому помешать».

В этот момент парадная дверь отворилась, и Хоуп с облегчением вздохнула, увидев вошедшего Котти. Как всегда, по привычке Котти прежде всего посмотрел туда, где стояла за стойкой Хоуп, и, заметив, что она слегка кивнула ему, быстро прошел через зал, не обращая внимания на сыпавшиеся со всех сторон приветствия. За последние несколько лет Котти нажил себе в Скалах немало врагов, завидовавших его успехам в бизнесе, однако большинство завсегдатаев «Короны» уважали и ценили его.

– Хоуп, дорогая, как дела? – спросил он, подойдя к бару.

При звуке его голоса Чарльз Бонни повернул голову и окинул Котти оценивающим взглядом.

– Не припомню, чтобы я имел удовольствие быть знакомым с вами, сэр, – спокойно обратился к нему Котти. – Я Котти Старк, владелец «Короны».

– Да, я впервые в вашем заведении. Чарльз Бонни, помощник губернатора Блая, – представился Бонни, чуть склонив голову.

– Понимаю. С тех пор как капитан Блай прибыл в Новый Южный Уэльс, я не был в губернаторском дворце.

– Губернатор был очень занят официальными делами, но вскоре собирается устроить грандиозный бал. Я прослежу, сэр, чтобы вам прислали приглашение, при условии… – он с хитрой улыбкой взглянул на Чарити, – при условии, что очаровательные мисс Блэксток прибудут вместе с вами.

– Это мне решать, – холодно ответил Котти, – я их опекун.

– О сэр, честное слово, вы счастливый человек! – искренне отозвался Бонни.

– Я тоже так думаю.

– Тогда я тем более надеюсь, что вы сочтете возможным принять приглашение. Всего наилучшего, леди.

Бонни слегка поклонился и пошел к выходу. Котти, нахмурившись, смотрел ему вслед, чувствуя какую-то неприязнь к этому человеку. Что именно ему не понравилось, Котти не мог четко сформулировать. Возможно, все дело в выражении надменности и превосходства, так как, похоже, Бонни был о себе очень высокого мнения.

– Котти, мы пойдем на бал к губернатору? – возбужденно затараторила Чарити.

– Посмотрим.

– Мне не нравится этот человек, – безапелляционно заявила Хоуп.

– Фу, ты просто завидуешь, потому что он обращал внимание только на меня!

– Не будь смешной, Чарити! – Хоуп строго взглянула на сестру. – С какой стати меня это должно волновать?

– Я иногда думаю, – Чарити ехидно улыбнулась, – что тебя вообще не интересует противоположный пол!

– Успокойтесь обе! – не выдержал Котти. – Не забывайте, что вы леди!

– Что ты в этом понимаешь, Котти Старк? – вскинула голову Чарити. – Знаешь, те леди, с которыми я тебя вижу, часто совсем не леди!

– А почему ты вообще оказалась здесь, Чарити? – в свою очередь, набросился на нее Котти. – Я же запретил тебе появляться в баре в часы его работы.

– Я уже достаточно взрослая и могу сама решать, что мне делать! – огрызнулась Чарити.

– А я говорю: не можешь. Пока что я еще твой опекун.

– Котти… – тут же сменив тон, замурлыкала Чарити, – я же не могу все время сидеть одна наверху. Что плохого, если я побуду здесь вместе с Хоуп и дежурным барменом?

– Все-таки тебе лучше не приходить сюда. – Котти быстро взглянул на Хоуп: – Ты знаешь мое мнение на сей счет, Хоуп.

– Ты же ее опекун, а не я! – ядовито напомнила ему Хоуп. – До моего мнения ей нет никакого дела. Кстати, не забывай, что мне ты больше не опекун: два месяца назад я уже стала совершеннолетней, и теперь ты не вправе указывать мне, что делать.

– Но коль скоро вы обе живете под моей крышей, неплохо бы считаться с моими желаниями, – проворчал он, повернулся и зашагал к своему кабинету, скрывая кипевшее внутри возмущение.

Ну кто поймет этих женщин? Особенно этих двух упрямых девчонок! Попадая в подобные ситуации, Котти проклинал тот день, когда ему в голову пришла мысль стать их опекуном.

Теперь Котти был совсем не тем неопытным юнцом, который когда-то поддался чарам Пруденс Уилкс. С тех пор он познал многих женщин. По правде говоря, он приобрел репутацию бабника, и нельзя сказать, что для этого не было оснований. Отношения с Пруденс, продолжавшиеся более двух лет, пока ее мужа не отозвали обратно в Англию, пробудили в Котти чувственность, о существовании которой в себе он и не подозревал.