– Фейс, а почему бы и нет? Я уже говорил, что сегодня особенный случай. Что случится от одного маленького стаканчика? Знаете, во Франции дети пьют вино во время еды, как только их отрывают от материнской груди.

– Хорошо, – сдалась Фейс, – но только сегодня. Нельзя, чтобы это вошло в привычку. И смотри, Котти, чтобы это был очень маленький стаканчик!

– Ну конечно, – усмехнулся Котти. – О, простите, леди, вам придется минутку подождать: прибыли мои первые клиенты! – И он широким шагом направился к входной двери навстречу группе из шести человек – двум женщинам и четырем мужчинам, офицерам военного гарнизона, блиставшим великолепием своих мундиров.

«Интересно, женщины им жены или любовницы?» – спросила себя Хоуп и, продолжая наблюдать, поразилась, с какой элегантностью Котти приветствовал прибывших. Он чувствовал себя весьма непринужденно и полностью владел ситуацией. До чего же он красив! И внезапно ей открылась истина: причина ее подавленного состояния в том, что она влюблена в него! При этом неожиданном открытии ее сердце болезненно сжалось: она понимала, что ее любовь безнадежна, – Котти смотрел на нее как на сестру и вряд ли когда-нибудь воспримет ее в каком-то ином качестве.

– Это для вас, леди! – Подойдя к ним с подносом, Котти поставил перед Фейс кружку эля, а перед девочками по стаканчику вина. – Угощайтесь, а мне нужно заниматься делами, но время от времени я буду вас навещать.

Но только к концу следующего часа, когда в таверне «Корона» уже было полно народа, Котти решил позволить себе маленькую передышку. Нельзя сказать, что он всерьез волновался или сомневался в успехе сегодняшнего вечера, но было очень приятно убедиться, что ожидания его не обманули. Посетителями были главным образом мужчины, но пришли и несколько женщин. В основном это были респектабельные вдовы из местного высшего общества, а также всем известные офицерские любовницы, которых не приглашали в великосветские гостиные, но чье присутствие в общественных заведениях считалось вполне уместным. Котти с особым удовольствием, но и с некоторой долей недоумения отметил для себя, что, хотя в зале преобладали военные, там было и несколько человек из губернаторского дворца. Представители этих двух кланов редко посещали одни и те же места. Самого губернатора, конечно, не было, но Котти предполагал, что сторонники губернатора пришли сюда не без его благословения.

Около девяти часов вечера Котти подсел за столик к лейтенанту Хью Марстону, одному из немногих военных, которым он симпатизировал. Котти неодобрительно относился к вошедшим во вкус власти, донельзя обнаглевшим военным, но Хью Марстон был не из их числа. Тридцатипятилетнего завсегдатая таверн и притонов гораздо больше интересовали женщины и выпивка, чем власть или успехи в военной карьере. Если не считать некоторой хвастливости, он был достаточно приятным, компанейским и дружелюбным человеком, умеющим поддержать интересную беседу.

С Марстоном пришли две женщины, одна примерно его ровесница, а другая чуть старше Котти. Женщину постарше, миловидную, но слегка грубоватую на вид, звали Элис Коэн, а вторую, необычайно привлекательную, смуглую и гибкую, с густыми черными волосами и темными глазами, – Пруденс Уилкс.

В последние годы у Котти не оставалось времени на романтические увлечения, и сейчас его потянуло к этой девушке. Встретившись с ней взглядом, он по блеску ее глаз почувствовал, что это влечение обоюдное. А почему бы и нет? Пусть это станет первой ступенькой на пути к его успеху. Ведь уже можно позволить себе немного расслабиться и порадоваться жизни.

– У вас две женщины, Хью? – шутливо спросил Котти, когда офицер представил его обеим своим спутницам.

– Мой юный друг, – отозвался Марстон, – вы же знаете, как я люблю женский пол. И разве две женщины не лучше, чем одна?

– Пруденс только сегодня прибыла на корабле из Англии, – резко перебила его Элис Коэн. – Она, так сказать, моя подопечная, дочь моего старинного лондонского друга. Так неужели я могла оставить ее одну в первый вечер в Сиднее?

Котти знал о прибытии судна и уже получил весточку о том, что в трюмах корабля есть несколько бочонков рома. Фаулер и Дитрих должны были забрать их сегодня около полуночи. Котти стремился превратить «Корону» в респектабельную таверну, но отнюдь не намерен был отказываться и от своей питейной лавочки, которая помогала быстро делать деньги. Он, наоборот, собирался открыть еще одну и поручить управлять ею Карлу Дитриху.

– Для меня, господин Старк, – прервала его мысли Пруденс Уилкс, – оказалось приятной неожиданностью обнаружить в новой колонии такое изысканное заведение.

– Гм, не знаю, насколько оно изысканно. К этому обществу едва ли подходит такое определение, – усмехнулся Котти, широким жестом указывая на шумевшую публику.

– Ну что вы, я знаю, что во многих тавернах Лондона все гораздо хуже! А уж то, что я повидала… – Ее нежные щечки вспыхнули, и она отвела взгляд. – Когда здесь, на пристани, столько моряков…

– Они редко заглядывают ко мне, – улыбнулся ей Котти. – Поглубже в Скалах они находят себе питейные лавки или таверны, которые им больше по душе. А это место я хочу превратить в райский уголок. Например, со следующей недели я начну подавать вкусные закуски, которые будет готовить Фейс Блэксток, а как только завершится надстройка второго этажа, открою там столовую. Этим я рассчитываю привлечь посетителей из хорошего общества и готов потягаться со «Столовой Розетты Стэблер».

– Великолепное намерение, мой друг, – расхохотавшись, хлопнул ладонью по столу Хью Марстон. – Но его, пожалуй, не так просто осуществить. У Розетты самая лучшая еда во всем Сиднее, а возможно, и во всем Новом Южном Уэльсе, вот так!

– Согласен, но Сиднею очень не хватает приличных обеденных заведений, и я намерен помочь восполнить этот недостаток. – Котти переключил свое внимание на Пруденс: – Что побудило вас приехать к нам, Пруденс? Вы позволите мне называть вас просто по имени?

– Конечно, сэр, для меня это большая честь.

– Здешние места вряд ли можно назвать подходящими для столь юной и очаровательной особы.

– Благодарю за комплимент, сэр.

– Пруденс помолвлена с одним молодым офицером, – объяснила Элис Коэн.

– Вот как? – Котти удивленно приподнял бровь. – Тогда где же он? Почему его нет с вами? – Котти откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу.

– Он служит в Парраматте, так нам сказали, – ответила за девушку Элис.

– Видите ли, – добавила Пруденс, перехватив взгляд Котти, – я знала Ричарда еще в Лондоне, но мы на самом деле не помолвлены, мы были… просто знакомы.

– И видимо, ему хотелось бы как можно скорее скрепить это знакомство печатью, – дерзко прокомментировал Котти. – Глупо тянуть, когда леди столь прекрасна, как вы.

– Поживем – увидим. – Глаза у Пруденс засияли, снова встретившись со взглядом молодого человека.

Котти почувствовал, как на него накатывает горячая волна, но прежде чем ему представилась возможность продолжить беседу, он заметил сутолоку у входной двери. Приглядевшись, он увидел двух новых гостей, очевидно, весьма известных, так как многие из сидевших в зале их громко приветствовали.

– Ну и ну… – заметил Хью, понизив голос. – Вы, мой друг, действительно счастливчик, если эта пара снизошла до того, чтобы почтить вас своим присутствием.

На одном из пришедших была военная форма гарнизона Нового Южного Уэльса, на втором – элегантный сюртук с высоким воротником, белый платок на шее и начищенные до блеска сапоги. Это был мужчина весьма внушительной внешности, с худощавым костистым лицом, глубоко посаженными, пронзительными глазами, с упрямым, выступающим подбородком и высоким лбом.

– Кто они, Хью? Похоже, я их не знаю.

– Тот, что в гражданской одежде, – Джон Макартур с фермы «Элизабет» близ Парраматты, король своего маленького королевства, – насмешливо сообщил Хью. – Губернатор Гроуз несколько лет назад назначил его гарнизонным казначеем.

– Это и есть Возмутитель спокойствия Ботани-Бей?

– Он самый! – усмехнулся Хью.

– Естественно, я наслышан о нем, но не имел удовольствия познакомиться с ним. А второй военный?

– Его лакей, майор Джордж Джонстон.

– Однако вы не очень-то лестно отзываетесь о своих офицерах, – с усмешкой заметил Котти.

– Оба они подонки! – буркнул Хью.

– Почему вы так говорите? – Котти подался вперед. – Я тоже не в восторге от военных, но ведь вы сами офицер.

– Но эти двое не военные, а политиканы. Они опутали весь гарнизон своими интригами. Знаете, Котти, в душе я человек невоенный, а сюда приехал, чтобы избежать заключения в тюрьму в доброй старой Англии. Вступление в армию казалось мне лучшим выходом из положения. Во всяком случае, тогда я относился к офицерам с уважением, теперь – нет. Макартур довел их до полного разложения. Они не только не подчиняются дисциплине и готовы предать Британскую корону, но занимаются контрабандой, гонят, покупают и продают нелегальный алкоголь. Большинство офицеров – развратники и преступники, которые не задумываясь пойдут на убийство ради собственной выгоды. Я тоже не согласен с политикой губернатора в отношении спиртных напитков, но существуют пределы, которые я не могу переступать в своем несогласии. У этой же милой парочки этих рамок не существует. Уверен: они ни перед чем не остановятся, если дело касается денег и власти. Макартуру достаточно только щелкнуть пальцами, и майор Джонстон, как дрессированная собачонка, бежит к нему высунув язык.

– Видимо, Макартур обладает властью?

– О да, несомненно! И я посоветовал бы вам, мой юный друг, не становиться ему поперек дороги.

– Но сегодня вечером они мои гости, – возразил Котти, поднимаясь, – и моя обязанность поздороваться с ними.

– Ну, а мы уходим. У меня совершенно нет желания находиться в одном помещении с этими двумя. – Хью тоже встал. – Пойдемте, леди.