Проклиная Селену, телефон и заодно себя – за неудачно выбранный момент, Аксель направился в ту часть дома, которую Майя считала своей. Она не добавила ни единого личного штриха, но, судя по всему, не экономила на детях. Больше стало игрушек, на прежде пустых прямоугольниках стен между дверями появились яркие иллюстрации к историям про Мэдлин, гравюры с драконами и рыцарями. Акселю уже случалось, забредая на эту территорию, спотыкаться о стопки книг, и он научился осторожности. Еще совсем недавно дом был безжизненным, а теперь трудно было даже представить его таким. По крайней мере это крыло бурлило и клокотало от распиравшей его жизни.

Не зная, радоваться этому или сердиться, Аксель напрягал слух в надежде поймать голос Майи. Еще никому не удавалось привести его в невменяемое состояние. Майе удалось, и это пугало. Он оказался куда менее сдержанным, чем полагал, и куда более податливым. Еще больше раздражало то, что железный самоконтроль был забыт из-за простого поддразнивания. Он набросился на Майю на кухне, несмотря на то что дети могли застать их в любой момент.

Вообразив себе это, Аксель густо покраснел от стыда за свою распущенность. Однажды он уже проявил беспечность, поверив Анджеле, что она принимает противозачаточные таблетки, и вот едва не совершил ту же ошибку. Правда, кажется, Майя не спешила снова обзавестись животом.

Раздираемый противоречиями, Аксель брел коридором и наконец оказался перед нужной дверью. Она была открыта. Майя, с Алексой на руках, шептала Мэтти что-то утешительное. Он встал на пороге, прислонился к притолоке и позволил себе ненадолго забыть про то, чего при всем желании не мог изменить: смерть старого Пфайфера, непрошибаемое упорство мэра и, если уж на то пошло, Ближневосточный кризис. Если бы удалось залучить Майю в постель, это помогло бы снять давно копившееся напряжение. И помогло бы отрешиться от действительности, хоть ненадолго.

– По-моему, у Алексы высокая температура, – прошептала Майя.

Это добило его.


– Какая-то нелепица!

Аксель выкрикнул и тут же подумал, что прежде никогда не кричал. Обхватив голову руками, с минуту он уныло размышлял над тем, как могла его жизнь повернуть в столь нежелательном направлении. Потом сообразил, что размышлять об этом бессмысленно. Он знал все «как» и «почему».

– Это или мэр, или застройщик из Нью-Йорка, с которым он якшается, – невозмутимо продолжал Хедли, без приглашения устраиваясь на белом диване. – Янки, чтоб им пусто было! Я выяснил, что Ральф вложил кучу денег в агентство по операциям с недвижимостью, для которого это первый крупный проект. У них здесь намечен комплекс из нескольких кондоминиумов и откуплены земли под обычные многоэтажки. Само собой, им нужны наличные. Отсюда вся суета вокруг подъездной дороги к торговому центру.

– Вот дерьмо! – грубо высказался Аксель и отвернулся к окну.

Если подумать, зачем ему должность мэра? И чертовски хлопотно. И чистой воды нервотрепка. Он просто хотел припугнуть Ральфа, когда замахнулся на его кресло. Но многоэтажки и кондоминиумы! Совсем не то, чего он желал для Уэйдвилла.

– Все это не доказывает, что именно мэр прикончил Пфайфера, – проворчал Аксель. – У старика сотня родственников, и каждый не чаял поскорей увидеть его в гробу. Кто-нибудь мог устать от ожидания.

– Причина смерти еще не установлена, – напомнил Хедли. – Будь среди родни Пфайфера кто-нибудь с дурными задатками, шериф был бы в курсе.

– Ни к чему гадать, это делу не поможет. Мой адвокат сейчас копается в договоре на аренду, надеется найти зацепку, которая помогла бы выкрутиться. Шанс невелик, так что лучше заранее подыскать другое помещение для школы. Это будет нелегко: площади маловаты, цены безбожны. Однако что-то делать надо, иначе Майя переведет школу в мой собственный дом.

Лучше бы ей покончить с этой затеей, подумал Аксель. Что такое мелкая лицензия на школу, если человек готов убить ради куска земли? А дом должен оставаться домом, чтобы возвращаться с работы и слышать счастливый детский смех. Он даже начал находить симпатичными невообразимые создания, которыми пополнялись нарисованные в столовой джунгли. Но еще приятнее было бы возвращаться и знать, что в спальне...

– Рыжая малышка совсем заморочила тебе голову, – ворвался в мечты голос Хедли. – Знаешь, как-то раз тут объявился парень из Техаса, некий Элайсем. Женился на местной. Может, есть какая-то связь?

– Родители Майи давно умерли, – нелюбезно ответил Аксель.

Он все не мог отвести взгляда от соседнего здания. Майя и ее бывший любовник находились под одной крышей, пусть даже на разных этажах и по разной причине. Сама мысль об этом сводила с ума.

А ведь Хедли прав, Майя заморочила ему голову. Ее присутствие давно уже не имело ничего общего с благополучием Констанс или подкопом под лицензию. Ну да, он был готов на все ради того, чтобы сохранить дочь, и почти насильно втянул Майю в свой мир. Этим он обеспечил Констанс учительницу и мог не переживать больше за судьбу школы.

Зато теперь он переживал за судьбу самой учительницы, так что, в сущности, ничего не изменилось. Брак не решил проблем, а, наоборот, умножил, и теперь они исчислялись легионами, полчищами Чингисхана. И все из-за женщины с пурпурным отливом волос и морской голубизной глаз.

Майя. Не просто вызов. Она – все, вместе взятое. Целая вселенная загадок.

Аксель вспомнил, что Алекса больна, взялся за телефон, но бросил трубку и встал. Такие вещи лучше выяснять на месте.

Забыв про Хедли, он направился к двери. Старый репортер проводил его кудахчущим смехом. Аксель пропустил смех мимо ушей.

Глава 25

Воспойте пиццу!

Когда колокольчик зазвенел, Майя даже не подняла головы. Она была в ярости на себя и далеко не в восторге от Акселя. Рано утром он торопливо выпил кофе, чмокнул детей и ускользнул. Как если бы из них двоих не она, а он был рожден под созвездием Рыб. Деве полагалось с налета выяснять отношения, а не вывертываться ужом. Это было все равно что отведать на вкус собственное горькое лекарство.

Судя по осторожным шагам, Аксель был примерно в том же расположении духа, что и она сама.

– Как Алекса? – осведомился он для начала почти шепотом.

Однако само его присутствие воспламенило, казалось, каждое нервное окончание, заставило подняться каждый волосок на руках. Сидя с кроссовкой и кистью, Майя внимательно изучала мужа из-под ресниц. До сих пор он был неизменно самоуверен, но сейчас, пожалуй, казался несколько выбитым из колеи. Пиджак, должно быть, забыл в кабинете. Это что-то значило, но что?

– Доктор говорит, надо ожидать простуд и аллергии. Из-за искусственного вскармливания иммунитет понижен. Но если температура не слишком высока и быстро падает, я могу не беспокоиться.

– Мы можем не беспокоиться, – поправил Аксель, не отводя взгляда от люльки. – Это не твоя, а наша проблема.

«Мы», «наша». Чтобы объять это, требовалось усилие. Майя никогда не была частью «нас» и не вполне понимала, что несет с собой это местоимение, что оно подразумевает. Аксель пытался объяснить, и это было очень мило с его стороны, но в прошлом при попытке опереться каждый раз опора исчезала в самый неподходящий момент. Потому-то и пришлось научиться стоять исключительно на своих ногах.

Ничего не ответив, Майя вернулась к оранжевому пламени, что рвалось из пасти дракона.

Аксель присел на подлокотник кресла, пахнуло его одеколоном. Прошлой ночью Майя улеглась в постель с этим запахом на руках, в эту могла лечь с запахом мужчины на всем своем теле. Внизу живота возник трепет жадного предвкушения, и стало ясно, что тем и кончится, если Аксель будет находиться поблизости. Ну и глупо! Мужчинам подавай власть, они любят помыкать и мнят себя хозяевами жизни. Такой большой, сильный, он подавит ее одной своей массой!

– Я подумал... может, сегодня поужинаем вместе?

Майя искоса бросила взгляд. Аксель сидел в обычной своей самоуверенной позе, скрестив руки на груди. Тон его, однако, был просительным.

– Ты подумал, что в постели нам будет гораздо удобнее, чем на кухонном столе!

Это прервало фонтан его красноречия. Но ненадолго.

– Кухонный стол тоже неплох. Он весит полтонны, а значит, не будет биться о стену.

Майя с облегчением улыбнулась. Оба слегка оттаяли. Момент неловкости миновал.

– Тогда оставим стол для особых, экзотических случаев. Например, когда детей не будет дома.

– Так как насчет ужина? – настаивал Аксель, явно не желая, чтобы все ограничилось обменом остротами.

Майя не ответила, расслышав осторожные шаги на лестнице. До этого раздавался шум душа, а между тем Стивен не вставал в такую рань. Она встревожено посмотрела на мужа. Кто бы это ни был, Аксель обратился в ту сторону с высокомерным гневом Тора, всегда готового пустить в ход свой молот. Внезапно лицо его замкнулось, словно опустилось невидимое забрало. Пару месяцев назад Майя не умела различать оттенки его высокомерия, теперь же читала их без труда.

Она обернулась, крикнула: «Клео!» – и бросилась к сестре с объятиями.

Аксель лишь чудом успел подхватить банку с краской и кисть. Будь его воля, он ни за что не позволил бы Майе предоставить ключ в распоряжение ее сестрицы. Они были похожи густой Рожиной волос и тонкостью черт, но на этом сходство и заканчивалось.

В Клео явственно ощущалась резкая грань, она могла, пожалуй, рассечь врага надвое. Казалось, ее не подстригли, а обкорнали овечьими ножницами, и результат, по-своему эффектный, подчеркивал угловатые скулы и тонкую линию плотно сжатых губ. Под затемненными очками никак не могли скрываться открытые, честные глаза. Пока Майя тискала сестру в объятиях, Аксель чувствовал на себе неотрывный взгляд Клео и думал о том, что не хотел бы встретиться с ней в темном переулке.