‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я, подобно роботу, медленно развернулась и пошла к выходу, думая про себя: “ Уже в третий раз это со мной происходит. На мне точно проклятье.“Светлана забежав вперёд, открыла для меня дверь.

— Этой старой стерве — Петровне, привет от меня передай, — добавила она смеясь. — Всё время морали меня учила, кошёлка старая, говорила мол, с таким отношениям к людям, я обязательно останусь одна. Чёрта с два! Меня всегда любили и будут любить, это она одна осталась, ещё и с внуком на руках, а теперь ещё с правнуком. Внучок с подружкой твоей подбросили.

Она снова ехидно рассмеялась. Я посмотрела на неё и не могла понять: как у такой доброй женщины, как моя бабушка, могла получиться такая злая дочь?

— Почему Глеб полюбил тебя? Ты же — чудовище.

Светлана перестала смеяться, глаза её сверкнули ненавистью.

— Да что ты можешь понимать? Ты же никчёмная! Ты даже внешностью и молодостью своей не можешь воспользоваться в полной мере. Совершенно не следишь за собой, — потрогав прядь моих волос, брезгливо её выпустила, — когда ты в последний раз в парикмахерской была? Ах да, такие как ты, всю жизнь думают только о других, а о себе в последнюю очередь. И об таких как ты, всегда вытирают ноги. А я — беру от жизни всё! Таких, как я — боятся и уважают, — посмотрев на кольцо на своей руке, довольным голосом добавила, — и любят.

Затем больно взяла меня за плечо и начала выталкивать в открытые двери.

— Довольно болтовни, уходи уже и так настроение мне испортила своей несчастной физиономией.

Оказавшись практически за порогом, я поняла, что не могу уйти. Что-то меня держит. Казалось бы — что? Здесь и так всё ясно: к Глебу приехала его бывшая возлюбленная. Он вспомнил былые чувства, подарил ей кольцо, которое купил для меня, а я — стала ему не нужна. К тому же вчера мы с ним не очень хорошо поговорили. Наверно я сама виновата — надо было к нему переехать и кольцо принять, тогда может быть этой Светланы — здесь бы не было. Но! Что-то меня смущает. Пока не могу понять что, но очень хочу это выяснить.

Светлана уже практически закрыла за мной дверь, но я успела подставить ногу.

— В чём дело? — недовольно произнесла она. — Я ведь могу и полицию вызвать.

— Вызывай, — спокойно ответила я и толкнув дверь внутрь, вошла обратно в квартиру.

Светлана отскочила в сторону, на её лице читался испуг. Но тут же вновь напустив на себя грозный вид, строго произнесла:

— Ты что ещё не поняла? Не нужна ты Глебу, он меня любит! Ясно? Ты лишь была временной заменой!

Именно в этот момент я вспомнила слова Глеба: “Давай договоримся, раз и навсегда — доверять друг другу, что бы ни случилось, просто доверять и всё.” — это придало мне уверенности и я, спокойно заявила:

— Пусть Глеб сам мне это скажет. Кстати, где он?

В её лице снова промелькнул страх и опять она выкрутилась:

— В спальне, спит, — с самодовольством добавила, — мы давно не виделись знаешь ли, навёрстывали упущенное всю ночь. — Видя, что я направилась прямиком в спальню, побежала за мной.

Открыв дверь, я увидела крепко спящего Глеба: лёжа на животе, лицом к окну и со спущенной рукой на пол. Наполовину накрыт одеялом.

— Ну, убедилась? — шёпотом произнесла Светлана, встав рядом со мной. — А теперь, проваливай, дай человеку отдохнуть.

Мне бы действительно развернуться и уйти, но что-то опять меня держит. У нас тоже с Глебом были бурные ночи, но он никогда так крепко не спал. Всегда, выпив крепкий кофе, уезжал на работу, даже если сильно не выспался. А тут, при нашем довольно громком разговоре — он ни разу не проснулся.

Я направилась к нему.

— Эй, ты что творишь? — громким шёпотом, почти прокричала она и вновь попыталась ухватить меня за плечо.

Но я увернулась, при этом отпихнув её. Затем я начала трясти Глеба за плечи и громко звать:

— Глеб! Глеб! — он глухо простонал, но так и не проснулся.

Открыв веко, я заглянула ему в зрачок. Дело в том, что моя мама доктор, именно от неё я знаю о признаках беременности и о том, как действуют на человека наркотики. Судя по бледному лицу Глеба, отсутствии какой-либо реакции на внешние раздражители и суженному зрачку — он явно под действием сильнодействующего вещества.

— Чем ты его напоила? — спросила я. Хотела подняться, чтобы посмотреть на неё и услышать оправдания, но, получив чем-то тяжёлым по голове, упала прямо на Глеба и потеряла сознание.


Очнулась я, лёжа на полу, со связанными за спиной руками и с кляпом во рту. Ноги тоже связаны. Несмотря на сильную головную боль и затёкшее тело я смогла-таки приподняться и придать себе полусидячее положение. В глазах всё двоилось, с трудом сфокусировав взгляд, я смогла разглядеть фигуру Светланы, стоящей передо мной со шприцом в руке. Что она задумала?

Увидев моё пробуждение, она со злорадством произнесла:

— Очухалась наконец. Вот и славненько, ты мне в сознании нужна. Эх, надо было тебе уходить, когда было предложено. А теперь — пеняй на себя, — скорчив жалостливую гримасу, — жаль конечно, всё-таки родственница, но что поделаешь. Судя по-твоему упрямству, добровольно ты не уедешь, значит — придётся от тебя избавиться.

Что значит избавиться? Она что? Рехнулась? Моё сердце судорожно забилось, я начала мычать.

— Прости, но кляп пока не уберу, а то ещё кричать начнёшь, — она сняла с иглы колпачок и посмотрела на меня глазами маньячки. — Вот станешь послушной девочкой, тогда уберу кляп. А послушной ты станешь, после этого укольчика. Дальше, выведу тебя под руку и посажу в машину. Интересно? Что с тобой случится потом?

Света медленно направилась ко мне, как бы смакуя каждый свой шаг и наблюдая при этом мой страх. Я начала отползать, отталкиваясь ногами, пока не упёрлась в стену. Не видя выхода из этой страшной ситуации, я стала отчаянно шевелить руками, чтобы хоть немного ослабить скотч, которым они были связаны.

— Глупенькая, — рассмеялась она. — Тебе не спастись. Увы, но ты уже обречена. Не надо было тебе приезжать в этот город. Именно с твоим появлением Глеб опять пошёл против отца. Альберт Игнатьевич, именно по этой причине прекратил мне ежемесячно переводить приличную сумму. Он дал задание — избавиться от тебя, тогда снова продолжит выполнять наш договор. Вот я и появилась здесь. По-хорошему устранить тебя не удалось, значит — придётся по-плохому.

Так вот оно что! Она вовсе и не собиралась замуж за Глеба! Весь этот спектакль, с рубашкой и кольцом, специально для меня! Я вспомнила ту странную женщину в тёмных очках, у моего дома. Ну конечно! Это — она! Высмотрела меня в рубашке Глеба и решила этим воспользоваться — ударить в самое сердце. До чего же она коварна!

Я замычала сильнее.

— Что? — повернулась она ко мне ухом. — Если ты о Глебе беспокоишься, то напрасно. С ним всё будет в порядке. Через сутки проснётся и возможно, о тебе даже не вспомнит. А если и вспомнит, то не станет искать, подумает, что ты уехала и оборвала всю связь, как уже делала однажды. Да, как видишь, я хорошо информирована. Врага надо знать, прежде чем вступить с ним в схватку.

Светлана подошла ближе и в этот момент зазвонил телефон. Остановившись, она свободной рукой достала его и с недовольством ответила:

— Да! Где ты? Ставь машину у входа и поднимайся, похоже одной мне не справиться.

У неё ещё и сообщник! Воспользовавшись, тем, что она отвлеклась, я поджала к себе связанные ноги и с силой выпрямила, тем самым пнув. Она упала, выронив шприц и телефон. Пока Светлана, нецензурно ругаясь, поднималась, я попыталась подползти и снова её ударить Но, она оказалась проворнее, не только успела подняться, но и схватить шприц. Послышался звонок домофона. Подойдя к нему, Света нажала кнопку и не спрашивая, сказала:

— Впустите, — отпустив кнопку, опять со злостью рассмеялась. — Ну всё, теперь тебе точно конец.

Открыв замок входной двери, эта кошмарная женщина, всё так же продолжая держать шприц в руке, снова направилась ко мне. Я стала отползать в сторону спальни, мыча и молясь, чтобы Глеб услышал и спас меня. Лицо Светланы стало страшным: глаза горят безумным блеском, рот искажён в злой ухмылке… “Она не может быть моей родственницей, такого просто не должно быть — это ошибка! Это страшный сон!” — думала я, в надежде, что вот-вот проснусь.

Тут, я обратила внимание, как за её спиной медленно начала открываться входная дверь. Наверняка пришёл её сообщник. От ужаса сердце так стало бешено биться, что я начала задыхаться. Учитывая, что рот заткнут, я реально начала ощущать нехватку воздуха, понимая, что вот-вот, потеряю сознание: голова заболела сильнее, а перед глазами заплясали мушки. Поэтому я не сразу сообразила, что произошло в следующий момент: Света почему-то резко подалась в сторону, ударилась о стену и упала рядом со мной. Всё, что я успела запомнить, перед тем, как отключиться — как со лба моей мучительницы стекает струйка крови.

***

Придя в себя, оглядела комнату: по крашеным стенам и белому потоку, догадалась, что нахожусь в больнице, под капельницей. Рядом со мной сидят мама и папа. Это сколько же я находилась без сознания, если они успели приехать?

— Доченька! — обрадовались родители, оба соскочив со стульев и бросившись ко мне. — Как же ты нас напугала.

— Что с Глебом? — едва шевеля пересохшими губами, вымолвила я.

— Да всё в порядке с твоим Глебом, — ответила мама, он в соседней палате, тоже под капельницей.

— Что у вас произошло? — строго спросил отец.

— Тише ты, — пресекла его мама, слегка толкнув в бок. — Не сейчас. Потом расскажет.

Посмотрев на папу, я вспомнила про Светлану.

— А со Светой что?

Мама с отцом помрачнели. Ответил папа: