Романа Наташа всё же нашла, сообщила о своём положении, но он, как и предполагалось, не верит — требует подтверждение отцовства

— И вообще, заявил мне, раз я такая легкодоступная, то отцом может оказаться кто угодно. Представляешь? Козёл! — высказалась она по телефону. — И ещё, он всё время твой адрес спрашивает, ты ведь заблокировала его номер, а когда он с других звонит — ты сразу отключаешься. В соц сетях страницы свои скрыла, или совсем удалила. Представляешь какого мне? Я его ребёнка ношу, а он о тебе спрашивает! Не ожидала я такой свиньи от тебя подруга! — далее были всхлипывания, а я не знала как себя вести: с одной стороны хочется её пожалеть, подбодрить, а с другой — отругать за легкомыслие.

— Не переживай, родишь ребёнка, подашь на установление отцовства, а там на алименты, — сказала я, чтобы хоть как-то её успокоить.

— Да пошёл он к чёрту! — крикнула Натка так, что я чуть не оглохла. — Не нужен он мне после такого! Сама ребёнка выращу, без его участия, — всхлипывая, — мне Гриша поможет, он, он… — всхлипывания перешли в рыдания, — мамино кольцо помог мне выкупить, и другое подарил, замуж меня зовёт.

— Серьёзно? — удивилась я. — Это же замечательно! — восхитилось было я, затем сразу осеклась: — Подожди, а про ребёнка он знает?

— Знает, — чуть успокоившись, ответила она. — Говорит, будет любить как своего, — снова начала рыдать. Давно не слышала, чтобы Натка так долго плакала, наверно это влияние беременности. А Гриша молодец, правильно в народе говорят: “Если мужчина полюбит женщину — то и полюбит её ребёнка.”

— Я очень рада за тебя.

— Рано радуешься, я пока не дала согласия.

— Ты ещё думаешь? Соглашайся! Он же тебе нравится, только не говори, что это не так.

— Ага! Чтобы его бабка меня со свету сжила! Знала бы ты, как злобно она на меня смотрит, когда случайно встречаемся, не здоровается, бубнит что-то себе под нос, наверно проклятия мне шлёт.

— Не выдумывай, ну поворчит немного и успокоится, привыкнет. Тем более, если будет видеть, что внук её счастлив.

— Не думаю, раз вырастила внука одна, то считает его своей собственностью. С такими очень тяжело соперничать, я и не собираюсь.

— Очень зря, подумай хотя бы о ребёнке. Ему нужен отец.

— В комплекте со злобной бабкой, — хихикнула Натка.

— Может ты ошибаешься? Вдруг она будет любящей бабушкой?

— Не хочу я, жалко мне Гришу. Плохая будет из меня жена, я и матерью-то наверно плохой буду, до сих пор готовить не умею, — проговорила подруга и в её голосе снова послышались нотки подступивших слёз.

— Ничего страшного, научишься. Смотри кулинарные передачи, начни с самых простых блюд.

— Я рукожопая! Ты ведь знаешь! Ничего у меня не получается, даже яичница! — опять разрыдалась.

— Да ты просто особенно и не старалась, всегда на кого-то надеялась, а теперь, когда для тебя некому готовить — глядишь и научишься, надо просто начать.

— Не знаю, боюсь я. Вот если бы ты была рядом… Может уже простишь меня и приедешь?

У неё был такой умоляющий голос, что сердце моё невольно сжалось. Даже почувствовала себя безответственной матерью, бросившей ребёнка одного на произвол судьбы. Выступившие слёзы помешали ответить спокойно и рассудительно. Поэтому я, сделав вдох-выдох, успокоилась, только потом ответила:

— Ты взрослая девочка, должна учиться жить самостоятельно, — тьфу, даже говорю как мать. Что это со мной? Наверно пора мне самой рожать ребёнка, а то материнский инстинкт так и прёт.

— Знаю, — всхлипывая произнесла она. — Но мне так тяжело без тебя… если бы ты знала, как мне плохо, приедь, пожалуйста.

Ну вот, теперь и я плачу. Прекрасно знает мои слабые стороны, вот и давит на жалость. Но я тоже её знаю, поэтому не пойду на поводу. Взяв себя в руки, я как можно мягче произнесла:

— Выходи за Гришу, станет легче.

Наташа замолчала на какое-то время, наверно тоже пыталась успокоиться и уже более серьёзным тоном произнесла:

— Я подумаю.

— Только недолго, а то жених возьмёт и передумает.

— Вот умеешь же ты быть язвой, — тихонько рассмеялась она.

Ну вот, уже не плачет и то хорошо.

— Надеюсь ты адрес мой Роме не сказала? — решила сменить я тему разговора.

— Конечно же нет.

— Спасибо.

***

Прошла осень, наступила зима. Наташа звонила всё реже и реже, однажды сообщила, что приняла-таки предложение Гриши. Свадьбу устраивать не стали, скромно расписались. Бабке его сообщили уже после, так она начала разыгрывать сердечный приступ. Вызвали скорую, врачи приехали: сняли ЭКГ, померили давление — сказали, что бабушке с таким отменным здоровьем можно лететь в космос. В общем повеселила Петровна молодых. Аркадий, как только узнал, что Наташа беременна и выходит замуж — сразу перестал ей названивать и присылать цветы. Наташа вроде рада этому, но всё же чувствовалась нотка грусти в её голосе, всё же она к нему в какой-то степени привыкла, не смотря на то, что малость её раздражал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В последний месяц Наталья вообще не звонила, просто прислала смс, что родила мальчика 3500; 52 см. Я прислала ей в ответ свои поздравления. И больше от неё не было ничего. Уже недели две не могу ей дозвониться, просто не берёт трубку и не перезванивает. На мои сообщения не отвечает. Может очень занята? Всё-таки молодая мама.

Я продолжала учиться, работать, завела новых друзей, но по своей подруге всё же скучала, особенно тяготила мысль, что с ней что-то случилось. Однажды, придя домой после универа и включив телевизор, увидела лицо Романа. Хм, всё-таки взяли его в этот сериал, куда он пробы проходил. Теперь у него будет ещё больше поклонниц. С раздражением, я переключила канал и задумалась: значит этот в Москве, а Глеб… Взяв телефон, я ещё немного подумала и набрала всё же его номер, хорошо, что не стёрла, а ведь порывалась пару раз, но пальцы как-будто не слушались, так и не смогла нажать — удалить.

Ответил он быстро. Звук его голоса снова подействовал на меня магнетически, на пару секунд я зависла.

— Марина, ты меня слышишь? — вывел он меня из транса.

— Да… привет.

— Привет.

Неловкое молчание несколько секунд и я решилась спросить:

— Ты случайно не общаешься с Натальей?

— Давно не общался. Что-то случилось?

— Боюсь, что да. Она давно на связь не выходила, уже целый месяц, я волнуюсь.

— Хорошо, узнаю.

— Спасибо, если это тебя не затруднит. Ты ведь, должно быть занят.

— Ничего страшного, найду время.

— Хорошо, пока, — быстро сказала я и тут же отключила вызов.

Сев на диван и отложив телефон в сторону, я пыталась унять дрожь в руках и ногах. Почему я так разволновалась? Как на первом свидании. Откинувшись на спинку дивана и закрыв глаза, начала вспоминать наше безумство: страстный поцелуй, объятия… Низ живота предательски заныл, хотя у нас так ничего и не случилось. Но, как же я соскучилась! Как хочу его увидеть! Хоть прямо сейчас собирайся и езжай. Почему он до сих не выходит у меня из сердца? Столько времени прошло, пора бы забыть, а я до сих пор о нём мечтаю. Кто-то когда-то сказал: “Любовь это болезнь, а болезнь надо лечить.” Может всё же к психологу? Или лучше к психиатру? Пусть проведут мне пару сеансов с медикаментозной терапией, может тогда перестану его любить.


Глеб позвонил уже вечером и сказал ужасную новость: Наталья в больнице, после операции по удалению опухоли из груди. То, что это стало для меня потрясением — мало сказать. Я в шоке! Вспомнились её слова: “… если бы ты знала, как мне плохо, приедь, пожалуйста.”

— Марин… Марина, ты здесь? — пытался вырвать меня из оцепенения Глеб. — Ты в порядке? Марина.

— Нет, не в порядке, — очнулась я и кое-как произнесла. — Почему она мне ничего не сказала?

— Не знаю, спроси у неё сама.

— Как? Она не отвечает мне, — глотая слёзы, произнесла я. — Как она? Ты её видел?

— Видел, выглядит неважно. Завтра рано утром вылетает в Германию на курс реабилитации.

Больше я не могла говорить, так как взглянув на часы, поняла, что могу не успеть её увидеть. А в Германию лететь мне проблематично — нет загранпаспорта и делается он по слухам долго, около месяца. Забыв попрощаться с Глебом и сказать ему спасибо, я выключила телефон и бегом бросилась к компьютеру, смотреть авиабилеты. К счастью свободные есть и вылет уже скоро. Так, документы, деньги в наличке, деньги на карте — всё, больше ничего не нужно, Только бы успеть в аэропорт.

Пока бежала по лестнице, запнувшись, сильно ушибла ногу. Постояв и перетерпев сильную боль, хромая пошла дальше, уже не бегом. Надо успокоиться, я успею, успею. Хорошо, что такси подъехало быстро.

По прилёту меня встретил Глеб, нисколько не удивилась этому, то, что я сразу прилечу после такой новости — было для него ожидаемо. Моё сердце забилось сильнее, но я не подала виду, что очень рада его видеть.

Несмотря на глубокую ночь, в больницу нас всё же впустили. Видно, что Глеб заранее со всеми договорился. Я осторожно вошла в палату, Наташа была в сознании и она действительно изменилась: похудевшая, синяки под глазами. Но даже в таком состоянии — красавица, только похожа на инопланетянку: с большими тёмными глазами, с заострёнными подбородком и носиком. Увидев меня, она слабо улыбнулась.

Я подошла к ней и взяв за руку, тихо спросила:

— Как ты?

— Лучше, после наркоза тошнило долго и трясло, но теперь уже лучше.

Какое-то время мы молчали, просто смотрели друг на друга. Потом Наташа вдруг спросила:

— Ты простила меня? — из обоих её глаз скатились слёзы.

— О чём ты? Конечно простила, — ответила я, крепче сжав её руку. Взяв салфетку, я аккуратно промокнула ей веки. — Почему ты не сказала про болезнь?