Мальчик провел на фабрике несколько часов, а когда пришло время, Натаниэль сказал:

– Скоро стемнеет, Билли. Нам лучше проводить тебя домой.

На лице мальчика было разочарование, но спорить он не стал. Спрыгнув с табурета, он спросил:

– А можно я завтра приду?

Натаниэль посмотрел на Мару. Она на мгновение задумалась.

– Хорошо, – сказала она наконец, но тут же твердо добавила: – Но только после школы.

– А не могу я прийти утром? Я не хожу в школу.

Мара подняла взгляд и с беспокойством посмотрела на Натаниэля.

– Почему? Ты вообще не ходил в школу? – спросила она Билли.

– Ходил, когда была жива мама. Она заставляла меня. С тех пор как она умерла, я в школу больше не хожу. Можно я приду утром?

– Билли, ты должен учиться, ходить в школу, – мягко сказала Мара. – Придешь к нам позже.

Мальчик упрямо выпятил подбородок:

– Я не люблю школу. Папа сказал, что этого мне и не надо.

– Но… – начала было Мара, однако заметила, как покачал головой Натаниэль, незаметно для мальчика, прося ее не спорить. Она подчинилась.

Натаниэль присел на корточки и заглянул Билли в глаза. Он пригладил его взъерошенные огненно-рыжие волосы.

– Утром мы с миссис Эллиот должны работать. Если мы не сделаем свою работу, то не сможем производить поезда. Так что приходи днем.

– Я хочу помогать. Разве я не могу участвовать в сборке поездов?

– Конечно, можешь. Но есть и другие дела, которые мы должны делать. А ты не сможешь помочь нам, пока мы не покажем как. Так что приходи днем, и я покажу, что ты можешь делать, чтобы помочь. Хорошо?

– Хорошо.

Чейз взъерошил волосы мальчика:

– Пошли, задира. Я отведу тебя домой.

Мара пошла за ними следом, с улыбкой наблюдая, как они направляются к двери.

– Спокойной ночи, мэм, – крикнул Билли, у самых дверей помахав ей рукой. – До завтра.

– Спокойной ночи, Билли.

О том, что «Джослин бразерс» предоставляет Натаниэлю кредит, Эйдриан узнал еще до подписания договора. Оуэн Резерфорд передал ему новость за несколько часов до этого, специально разыскав Чейза в оперном театре. Эйдриан откинулся на спинку кресла и больше не мог сосредоточиться на опере.

Конечно, он мог бы помешать брату получить ссуду, но предпочел «помочь» ему залезть в долги, зная, что это будет самым эффективным способом разрушения всех его начинаний.

Все, что Натаниэль делал до сих пор, не вызывало у Эйдриана ни капли удивления. Интересным ему показалось то, что брат занял семь тысяч фунтов, тогда как в коммерческом предложении, которое он видел на столе у его партнера, стояла сумма три тысячи.

Эйдриан смотрел на сцену, где певица исполняла арию Кармен, но думал совсем о другом. Мару Эллиот он находил намного более интересной особой.

Хотя их беседа была совсем короткой, он узнал о ней многое. Подготовленное Марой предложение свидетельствовало о том, что она занимала более консервативную позицию и наверняка была против безумных финансовых схем Натаниэля. К тому же она обладала проницательностью – не лучшее качество для женщины. Эйдриан такими женщинами не интересовался, поскольку излишняя проницательность могла стать проблемой.

«Мара не красавица, но в ней есть некий шарм, так что наверняка у Натаниэля к ней романтические чувства», – размышлял Эйдриан. Он в деталях вспоминал ту встречу. Итак, Мара покраснела, когда он, Эйдриан, сделал ей комплимент. Это означает, что она не привыкла их получать. Но она отнюдь не холодна, как хотела представить себя. Да… если Натаниэль сможет найти подход к этой особе, она послужит ему верой и правдой.

На сцене умирал возлюбленный Кармен. Эйдриан скользнул взглядом по сцене, затем посмотрел на сидящую рядом женщину. Гонория была полностью поглощена действием и не замечала, что Эйдриан размышляет совсем о другом. На пухлой щеке женщины блестела слезинка. До чего же сентиментальны эти американцы! Да и американки тоже. Особенно Гонория. Поразмышляв на отвлеченные темы, Эйдриан возвратился к насущным вопросам.

Итак, первое его подозрение подтвердилось. Он вновь планировал производить игрушечные поезда. Когда Натаниэль организовал компанию в Америке, за тысячи миль отсюда, он, Эйдриан, эту проблему решил без всякого труда. Но теперь он вздумал обосноваться здесь, в Англии, прямо по соседству. Брат даже принял обратно того инженера-еврея, надеясь, что он поможет ему. Эйдриан решил для себя, что разрушит планы Натаниэля, прежде чем они осуществятся.

Эйдриан Чейз искал возможности, как помешать брату. На этот раз у Натаниэля было дополнительное преимущество – партнер Мара Эллиот. Но этот партнер мог оказаться и уязвимым местом брата.

Наличие займа тоже не сильный момент Натаниэля. Да, было много способов разбить его амбиции. К тому времени как все будет закончено, у него не останется ни пенни. Он вновь униженно ретируется. Эйдриану все представлялось не столь сложным.

Первое, что он решил сделать, – это нанести визит в банк. Уже завтра он будет знать все счета Натаниэля в банке «Джослин бразерс». Затем узнает всех поставщиков Натаниэля, а также условия, под которые брался кредит. Немного удачи, немного денег нужным людям, и эти условия будут изменены.

Мара просматривала свои записи.

– Мы не можем так распыляться.

Она смотрела на ошеломленного Натаниэля, сидящего за столом напротив. Он покачал головой и ответил:

– Но мы должны уже сейчас начинать продавать принадлежности. Иначе какой смысл?

– Да, но у вас комплект из семнадцати различных наименований. Вам не кажется, что это много? – ответила Мара, изучая список, и со вздохом добавила: – Ну, два моста оставим. Но три станции – это многовато!

– Хорошо, – сразу же согласился Натаниэль. – Мы предложим две. Но я хотел бы оставить все четыре пассажирских вагона.

Мара со стоном взялась за карандаш. С момента начала обсуждения прошло более трех часов. Числа складывались и вычитались, а от идей, которыми просто фонтанировал Натаниэль, у нее кружилась голова. Мара начала одной рукой растирать лоб, а другой затекшую шею. По крыше барабанил дождь.

– Болит голова? – спросил Натаниэль.

– Из-за вас, между прочим, – проворчала Мара. Чейз отодвинул кресло.

– Что ж, постараюсь помочь, – сказал он, подходя к ней и укладывая руки на ее напряженные плечи.

Мара напряглась еще больше:

– Что вы делаете!

– Расслабьтесь, – приказал Натаниэль и провел большими пальцами чуть ниже шеи.

Через ткань белоснежной сорочки Мара почувствовала прикосновение его теплых ладоней и поняла, что он хочет сделать ей массаж.

Она наклонилась вперед, надеясь, что Чейз передумает. Но он не передумал.

– Нет, в этом нет необходимости, – сказала она, чувствуя, как горячий румянец затягивает ее щеки, оживляя воспоминания.

Естественно, что Натаниэль на это не обратил внимания.

– Почему вы всегда спорите со мной? – спросил он, водя пальцами по полотну ее сорочки.

Мара все уклонялась, прижатая креслом к массивному столу, явно желая убежать. Но подлокотники кресла были высоки, а Натаниэль – настойчив.

– Я не всегда спорю с вами, – ответила она.

– Спорите, причем все время.

– Нет, не спорю.

– Перестаньте вертеться, – невозмутимо сказал он. Его руки неожиданно крепко сжали плечи ушей, a большие пальцы жестко врезались в напряженные мышцы чуть ниже шеи.

Почувствовав острую боль, Мара воскликнула:

– Мне больно!

– Не удивлен, – спокойно заметил Натаниэль, сжимая руки еще сильнее и начиная совершать неторопливые круговые движения. – Да вы просто комок нервов. Неудивительно, что у вас постоянно болит голова.

Мара сжала зубы от боли. Через несколько минут напряженность в мышцах спала и боль ушла, осталось только ощущение спокойного тепла. Закрыв глаза, она слушала успокаивающий стук дождя по крыше, наслаждаясь новым чувством. Меж тем Натаниэль продолжал совершать спокойные движения руками, массируя ей шею. Мара тихонько застонала.

– Вам лучше?

Мара кивнула. Расслабленная волшебными прикосновениями, говорить она уже не могла.

Рука Натаниэля скользнула немного вперед. Прежде чем Мара поняла зачем, он уже развязал завязку на шее и расстегнул верхнюю кнопку сорочки. Разомлевшая, Мара почувствовала, как, прикасаясь к голому телу, под воротником нежно скользит его рука.

Сердце Натаниэля билось так, словно хотело выпрыгнуть из груди, пульсация наполняла уши барабанным боем. Лучше идеи, чем сделать массаж, у него не было, и теперь он проклинал себя за излишнюю импульсивность. Хотя он видел только полоску безупречной кожи цвета слоновой кости со слегка розовым отливом, ее мягкость он уже успел оценить, прикасаясь к ней пальцами. Неохотно Натаниэль перевел руку с жаркой шеи на более прохладное и потому более безопасное плечо. Но это не помогло. Искушение нагнуть голову и поцеловать кожу, которую он ласкал, вдыхая аромат сирени, было велико. Так хотелось зарыться лицом в шапку этих темных волос.

Почти с отчаянием Чейз напомнил себе, что есть такие вещи, как уместность и честь. Напомнил он себе и о собственном решении держать дистанцию в отношениях с Марой. Ради общего блага. Его руки замерли. Несмотря на все свои решения, он начал медленно наклонять голову.

Торопливый звук шагов на пожарной лестнице заставил Натаниэля резко поднять голову. Теперь уже и Мара смотрела в сторону пожарного выхода. Раздался дробный стук, и прозвучал голос Билли:

– Натаниэль, вы там?

Не зная, хорошо это или нет, что Билли вернул его к реальности, Чейз снял руки с плеч Мары и пошел открывать дверь. Отодвинув засов и открыв дверь, он увидел Билли, без пальто и промокшего.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Натаниэль.

– Так было короче, – ответил Билли, – Иначе бы мне пришлось обходить здание и заходить в переднюю дверь.