Джози Литтон - Мечтай обо мне

Вулф выжидал, не снимая рук с весла. Люк откинулся совсем и лег на палубу, в проеме показалась голова, плечи и — постепенно, но довольно быстро — все остальное. Ступив на палубу, леди не раздумывая бросилась к борту.

Вулф был неприятно поражен. Он, конечно, сознавал, что леди Кимбра в панике, но даже не предполагал, что она решится покончить с жизнью. По-настоящему встревоженный, он бросился на перехват и успел поймать ее за миг до того, как она бросилась в волны.

На этот раз девушка сопротивлялась куда более яростно, чем в башне, когда была захвачена врасплох. Она пыталась исцарапать ему лицо, пнуть в пах, разбить нос и при этом извивалась, как дикая кошка. Вулф стискивал ее все крепче, бормоча под нос невнятные проклятия. Кое-как ему удалось отволочь обезумевшее создание обратно в трюм и швырнуть на тюфяк.

— Что, черт возьми, на тебя нашло?! Жить надоело? В таком возрасте рановато!

Сама мысль о том, что она могла умереть прежде, чем он до нее доберется, наполняла Вулфа яростью. Сейчас он с одинаковым удовольствием влепил бы леди Кимбре оплеуху и схватил ее в объятия. Удивительно, но это последнее как будто совсем ее не пугало — или не приходило в голову. Отбросив с лица растрепанные волосы, она зашипела, как рассерженная кошка.

— Тебе-то что за дело, викинг?! — Она выплюнула слово «викинг» как ругательство. — Ты вторгся и мой дом, похитил меня и ждешь, что я безропотно приму свою участь? Не дождешься!

Вулф должен был знать, что случится, или по крайней мере допускать такую возможность, но он все еще был слишком ошеломлен и потому промедлил, когда леди Кимбра вскочила и снова бросилась к лестнице на палубу, упорно стремясь к темным морским водам. Ей это почти удалось, лишь в последний момент Вулф очнулся и ухватил подол ее сорочки. Тонкая ткань порвалась во всю длину с трескучим звуком, который обоим показался раскатом грома. Остатки сорочки свалились к ногам.

Леди Кимбра окаменела. Потом съежилась, прикрываясь обеими руками, бросилась на тюфяк и свернулась калачиком, спрятав лицо в волосы, которые были теперь ее единственным одеянием.

Вулф осознал себя сидящим на корточках, с рукой, уже протянутой к леди Кимбре. Это была загорелая рука, мозолистая от частой гребли, грубая и темная на фоне алебастровой кожи, больше привычная к владению мечом, чем к ласкам. Чтобы отдернуть ее, пришлось сделать над собой усилие. Дыхание было все еще шумным и тяжелым, сердце колотилось, в ушах звенело. Несколько глубоких вдохов помогли ему обрести контроль над собой.

— Теперь ясно, почему брат держал тебя взаперти! — бросил Вулф. — Ты обольстишь и святого!

Леди Кимбра не двинулась. Вулф отвернулся с ругательством, от которого покраснели бы уши бывалого морехода. Выбравшись на палубу, он критически оглядел люк. На нем были пазы, но замок давно потерялся. Он сунул в пазы свой меч.

— Чертовка!

Команда нажала на весла. Викинги ухмылялись в густые бороды.

Кимбра лежала, дрожа всем телом. Нужно было встать, осмотреть помещение, прикинуть другие возможности спасения, но она ощущала такую слабость, что не удержалась бы на ногах. Мысль о том, что одна попытка к бегству уже была сделана, принесла ей мало удовлетворения: ведь этим она только усугубила свое положение. Она по-прежнему была во власти варвара, но теперь еще и нагая.

Вообразив, что ее ждет, Кимбра ощутила спазм в желудке. Она сжалась бы в еще более тесный комок, если бы это было возможно. По Англии бродило немало леденящих кровь историй о женщинах, попавших в руки викингов. Ничего удивительного, что этот решил, будто она предпочитает смерть подобной участи.

Спазм в желудке повторился. Кимбра была не настолько наивной, чтобы не знать, что может сделать мужчина с женщиной.

Но ведь он ее не тронул.

Глупости! Не тронул потому, что сейчас не до этого. Всему свое время. Это викинг, морской разбойник, варвар, воплощение жестокости. У недалекого сэра Дорварда хватило здравого смысла понять это, а она…

Она причинила себе вред сама — когда сопротивлялась. Теперь все тело ломит и саднит. А викинг держал ее осторожно, хотя и крепко. Он и швырнул ее потом на тюфяк, а не на пол.

Но он порвал одежду!

Это была случайность.

Кимбра закусила губу, изумляясь себе. Она старается оправдать каждый поступок варвара, и это при том, что ее положение сейчас хуже некуда. Разве? Но ведь он мог избить или надругаться над ней, а вместо этого… оставил коченеть в холодном трюме! Какой же надо быть дурочкой, чтобы искать великодушие там, где его нет и быть не может! Без сомнения, ее ждет ужасная смерть. Раз уж тело не спасти, сейчас самое время помолиться о спасении души.

И Кимбра попыталась, но знакомые умиротворяющие слова не приходили. Ей было не до молитв, едва удавалось удержаться от криков ужаса. Единственное, на что она была способна, — это перетащить тюфяк в самый угол и скорчиться там, дрожа и кусая губы, чтобы не плакать. Она надеялась умереть, пока еще не изменило мужество, хоть с каким-то достоинством.

Затерянная в безднах отчаяния, Кимбра не слышала, как поднялся люк, не сознавала, что кто-то спустился по лестнице, а когда наконец поняла, что не одна в трюме, на нее обрушилось что-то мохнатое.

Зверь!

С пронзительным криком девушка начала отбиваться, стараясь сбросить с себя неизвестное чудовище.

— Прекрати!

Как ни странно, властный голос викинга помог ей обрести рассудок. Он был рядом, он поймал ее руки.

— Это всего лишь мех, — сказал он тоном, каким обращаются к тому, у кого помутился разум. — Мантия. Для тепла. — Он помедлил и добавил неохотно: — И чтоб прикрыться.

Мантия? Одеяние?

Кимбра притихла и осторожно провела дрожащими пальцами по меху. В темноте едва различалась громадная фигура викинга, а уж мантия и подавно терялась во мраке, но даже на ощупь было ясно, что она очень теплая. Девушка поспешно закуталась. Никогда она не куталась и такое мягкое. Мех. Интересно, чей?

— Горностай, — сказал викинг, словно угадав ее мысли. — Из страны с названием Русь.

— Спасибо, — с достоинством произнесла Кимбра.

В ответ послышался вздох, бесконечно тяжкий вздох мужчины, чье терпение подвергается постоянному испытанию.

— А теперь слушай…

Он подождал. Викинг был совсем близко, так что Кимбре казалось, что она снова ощущает жар его тела. Она подумала: а если бы он укрыл ее своим телом, было бы это так же тепло и приятно? Эта мысль ее шокировала.

— Если будешь повиноваться, я тебя не обижу.

Ее щеки вспыхнули огнем. Она ответила как можно искреннее:

— Я постараюсь.

Подняла взгляд и заглянула ему в глаза. Должно быть, викинг придвинулся ближе, потому что сейчас его глаза были в тонкой полосе лунного света и казались серебристыми, потусторонними. У Кимбры возникло абсурдное чувство, что на нее смотрит кто-то близкий, кого она хорошо знает. Смотрит из другого, далекого времени. Или края. Или из сказочного сна.

— Кто ты? — вырвалось у нее прерывистым шепотом.

Викинг поднялся. Стоя во мраке, он громоздился над ней и при этом казался странно бестелесным, словно был изваян из гранита и теней. Глаз уже было не различить, но Кимбра чувствовала, что его взгляд скользит по ее закутанному в мех телу.

Ей ответил голос столь же странный, как и все происходящее, грубоватый и низкий, но при этом мягкий, рокочущий:

— Я — Вулф Хаконсон.

Кимбра ахнула. Господь не может быть так жесток к ее судьбе! Зато теперь все было ясно, загадка разрешилась. Кто еще мог так дерзко похитить ее, кроме северянина, чье имя повторялось не иначе как с ужасом, перед кем трепетали даже бесстрашные датчане? Это был не просто морской разбойник, а могущественный ярл, известный по всей Англии как Карающий Меч или Гроза Англосаксов.

Но как ни назови, она в его власти. Она на его корабле, в его руках.

Все еще нетронутая, закутанная в драгоценный горностай. И отчего-то полная нелепой надежды. Но прежде чем покориться судьбе, Кимбра задала тот единственный вопрос, который больше всего ее мучил:

— Почему?

Реакция леди Кимбры на звук его имени доставила Вулфу некоторое удовлетворение, но все же оказалась далеко не такой, на какую он рассчитывал. Похоже, она решила поиграть и простодушие, что не укладывалось в новый и влекущий ее образ. Впрочем, притворство было заложено в самой женской природе.

Снова усевшись на корточки, Вулф бездумно потянулся к прядке волос, лежавшей вдоль ее щеки, и отвел локон за ухо. Волосы были поразительно мягкими для такого оттенка, да и вся она была мягкой, нежной… но об этом после!

— Почему я это сделал?

— Да, почему? — повторила она, не отводя взгляда.

Вулф решил проявить еще немного терпения. Рано или поздно он даст леди Кимбре понять, что маленькие женские хитрости совершенно на него не действуют.

— А почему ты отвергла брак, который мог принести мир нашим народам и позволил бы им объединиться против датчан?

У леди Кимбры приоткрылся рот. Вулф некстати подумал, что вот так же он скоро приоткроется для его поцелуев, для требовательных толчков его языка. Он чуть было не потерял нить разговора.

— Что я отвергла?!

— Я говорю достаточно внятно! — произнес он резче и понял, что терпение его почти исчерпано. Тем лучше, пусть знает, что оно небезгранично. — Ты не просто отвергла брак со мной! Ты сказала, что никогда не свяжешь свою жизнь с грязным варваром!

Длинные ресницы девушки затрепетали, губы тоже, но она успокоилась так же внезапно, как и разволновалась. Сейчас она выглядела оскорбленной.

— Я ничего такого не говорила!

— Тогда что?

— Ничего! Я знать не знаю ни о каком браке!

Вулф сдвинул брови. Тон ее был неподкупно искренним, и возможно, что она и в самом деле не лгала. Но что это меняло?

— Значит, это были слова твоего брата. Он отклонил предложение от твоего имени.