Ей фото показали, Костино, не одно, с десяток и среди них его. Она узнала его. Сразу узнала. А потом хозяйку квартиры привезли, так и она опознала. Фоторобот Зины составили. Пальчики снятые в квартире по всем базам пробили. Одни Костины были, а ее нигде не значились. Не судима, не привлекалась, не задерживалась. Чистый человек. Только вот искать ее где? И куда она с нашим сыном девалась? Вопросы, одни вопросы. Только из всего я теперь знала одно — он жив, и та женщина его любит.

Домой мы вернулись ни с чем и совсем — совсем поздно. Навстречу нам выбежала Виталина и Володины родители.

— Что? — только и спрашивали они.

Он же подошел вплотную к Виталине и очень грозно произнес

— Кто такая Зина? Где вы ее взяли? Откуда она?

— Я не знаю. Володя, я честно не знаю…

Больше она ничего не успела сказать, он наотмашь ударил ее по лицу.

— Будь ты проклята, стерва. Вон из моего дома! И чтобы я о тебе больше никогда не слышал! Ты получишь двадцать процентов от моей компании, в память о твоем отце, и не появляйся здесь больше. Я не прощу тебя никогда!

— Я не виновата, я не думала… Я не хотела… Прости.

Но он прошел в нашу спальню, а я лишь бежала за ним. Там открыл бутылку виски и пил прямо из горлышка.

Я пыталась отобрать ее, пыталась говорить что-то, но все без толку. Потом завалился на кровать, прямо в том, в чем был и уснул: Я лишь смогла стащить с него обувь и носки и укрыла пледом. Потом спустилась вниз.

Они все еще были в гостиной. Виталина плакала. Но мне было ее не жаль.

— Вы еще здесь? Так убирайтесь, я вызову такси. Он прав. Вы не достойны жалости. Вы есть само зло, раз придумали такое. Убирайтесь из нашего дома.

— Маша, — моя свекровь попыталась что-то сказать, но свекор остановил ее.

— Его нет! Понимаете, его украли второй раз! — Я уже кричала, — И выкупа не попросят, потому, что она решила, что она лучшая мать, чем я! Откуда ей знать, какая я мать. Я же даже поцеловать его не успела. Но я найду его. Пусть жизнь положу, но найду! Всем все ясно?! А теперь помогите ей собрать вещи и пусть идет. Я желаю Вам родить и вырастить Вашего сына. Но всегда помнить про моего. Про то, что Вы сделали с нами. Просто так, ради каких-то жалких денег.

Я развернулась и ушла к единственному человеку, которого любила.

====== Вернись! Прошу тебя! ======

Комментарий к Вернись! Прошу тебя! https://www.youtube.com/watch?v=X_dP5Mk98Lc

Он так и проспал всю ночь в том в чем был. А я не спала, сидела рядом на кровати, иногда ложилась, слушала его бормотание и периодически храп. Я пыталась прислушаться и понять, что же он говорит. Но ничего разобрать не могла. Иногда меня одолевала дремота, и я погружалась в нечто среднее между сном и бодрствованием. Вот так я всю ночь практически и не спала. Очень обрадовалась когда чернота ночи за окном сменилась серостью утра. Почему-то казалось, что рассвет нового дня принесет новую надежду. Ведь не может всю жизнь продолжаться полная безысходность…

А мне уже казалось, что моя безысходность длиться всю мою жизнь. А сколько я прожила то всего? Каких-то девятнадцать лет.

Но оказалось, что мой предел не настал. Володя проснулся, посмотрел на меня стеклянными глазами и попросил пить. Я принесла стакан воды со льдом. Он выпил и встал. Но он не пошел в душ и не спустился завтракать, а достал из бара следующую бутылку виски, откупорил и налил в стакан и выпил залпом. Потом повернулся ко мне

— Хочешь, Маша?

— Нет. И тебе не советую. Ты на работу собираешься?

— Нет. Зачем?

Он сломался, я поняла, что от него больше ждать поддержки не приходится. Я осталась одна…

Я пыталась позвать его в душ, пусть даже со мной, но он пил второй стакан, а за ним следующий. А потом он снова завалился спать. Я даже не смогла уговорить его переодеться. Я спустилась вниз, прошла на кухню и сварила себе кофе. С чашкой вернулась в гостиную, и чуть не вскрикнула и не обожглась, разлив горячий напиток. В комнате был Федор.

— Доброе утро, Маша!

— Для кого как.

— Я понимаю, но мы делаем все возможное. Поверь, я правду говорю.

— Знаю и верю. Он жив и он не один. Я про сына говорю. Значит нужно только время. Мы найдем его, я чувствую. А я мать, он связан со мной.

— Вот и умница. Даже не представлял, что ты такая умница. Я просто преклоняюсь перед тобой. Если бы ты знала, как я люблю и уважаю тебя. Ты действительно необыкновенная. «Его Маша.» Сколько раз я слышал эти слова, еще не зная тебя, и удивлялся той нежности и любви, которые он в них вкладывал. Ты его спасение, его мечта, его реальность. Ты его оплот.

— ОН сломался, Федор. Можно просто Федор?

— Конечно. Пьет?

— Да. Что делать?

— Подожди. Пару дней и все пройдет. Так было раньше. Если тебе нужна помощь, то я ведь здесь. Я могу быть круглосуточно.

— У Вас же семья…

— Он мой друг, Машенька.

— Спасибо!

Я не хотела больше говорить с Федором. Вообще ни с кем не хотела говорить. Я допила кофе, вымыла чашку, поставила на место и пошла к Володе.

В комнате воняло, его рвало. Я бросилась к нему, он лежал на кровати мокрый и в рвотных массах. Но живой. Слава Богу живой…

Я ругала себя в душе, что не уследила, что ушла. Зачем мне кофе, я то, что! А его оставлять нельзя было. Я же знала сколько он выпил. Все знала, все видела, и в туалет его сводить надо было.

Я попробовала его поднять, повернуть — переодеть же надо, вымыть все. Но он был слишком тяжел. А я что? Да, я длинная, высокая в смысле, но тонкая и слабая. Я уселась на мокрую кровать рядом с ним и расплакалась от собственного бессилия. В такой ситуации я еще не была, и как поступить не знала. Я вообще не сталкивалась с пьяными. У нас дома были одни женщины, и никто не пил. Может мамины ухажеры и пили, но я то откуда знаю, пили они или нет. Герман точно не пил, и Володя тогда тоже не пил. Что же с ним случилось за прошедшие годы… И куда делись его родители. Я их не видела со вчерашнего вечера, может, они мне помогут. Господи, что делать?! Господи, помоги!!! Я вышла из спальни и постучалась в комнату, где жили его родители. Мне никто не ответил, я толкнула дверь и вошла. Там никого не было.

— Они уехали, еще вчера.- услышала я голос Федора.- Они знают чем заканчивается его выпивка, а мама его все плохо переносит, предпочитает не видеть.

— Вы мне поможете? — я с надеждой смотрела на Федора.

— Конечно, Машенька. Не здесь мне быть надо, и не тем заниматься, но что поделаешь. Как знал, что вот так закончится. Но ты не волнуйся, все работают, все ищут твоего мальчика. Я слежу, мне докладывают.

Он вошел в спальню, смачно выругался и врезал Володе по морде. Тот открыл глаза и заплетающимся языком, без тени агрессии произнес.

— За что, Федя?

— За то, что скотина, вот за что. Что ты тут устроил, давай вставай и в ванну.

— Отстань.

— Я тебе отстану! Сейчас тебя в душ, может протрезвеешь. Ты же мне обещал, что больше не повторится. А перед Машей как ты выглядишь. А она тебя идиота любит… Вот говорю же скотина.

— Маша ушла? — В его глазах отразился страх.

— Да нет, здесь твоя Маша. В шоке, правда. Она такого отродясь не видела.

Он поднял Володю и буквально на себе утащил в ванную комнату. Потом вызвал людей, которые убрали все и выстирали. Комната стала опять чистой и обычной. А врач, которого я видела впервые ставил моему мужу капельницы, делал уколы и сочувственно поглядывал в мою сторону. Я же с ногами забралась в кресло и наблюдала за всем происходящим. Я опять выпала из времени. Но шевелиться не хотелось.

— Маша, сок и бутерброд. Съешь, пожалуйста.

Я съела. Потом уснула в том же кресле. Не знаю, сколько проспала, когда открыла глаза Федор был в комнате, за окном темно, а Володя лежал на кровати. Я встала и подошла к нему. Села рядышком и рукой коснулась его лица.

Я люблю его. Я знаю, что люблю чаще вопреки, но люблю. Только боюсь… Понимаете, ужасно боюсь потерять те ошметки счастья, что у меня остались…

Что же ты со мной делаешь, Боже?! За что?! Ведь мне всего девятнадцать, а такое впечатление, что жизнь прошла, и до конца совсем чуть-чуть осталось… Я ведь и хотела то всего ничего, только немножко счастья. Семью хотела, сына. Просыпаться и засыпать с любимым человеком… Я просто хотела быть женщиной с земными женскими радостями… Разве ж я не заслужила?! Что я сделала не так?! Мне не нужно богатства, и деньги мне такие бешеные не нужны, только счастья немножко и все.

Вот так я гладила его лицо, его волосы и молилась. Молилась, чтобы Бог вернул мне его прежнего, чтобы прекратил все наши страдания, чтобы сын наш рос с нами, и мы баловали его, и умилялись всем его шалостям и причудам.

А он спал под действием снотворных и даже не догадывался о том, что происходит в моей душе. А потом на меня накатила усталость, и я решила прилечь. Тем более, что Федор, уверил меня, что будет с ним, и глаз не сомкнет. Спать в спальне, где находился Федор, я не собиралась. Я прошла в одну из гостевых комнат, приняла ванну, после которой почувствовала себя живой, но ужасно слабой. Спускаться до кухни сил не было, а есть очень хотелось. И я решила не ходить, до утра потерплю. Я укрылась одеялом, уютно свернулась калачиком, вспомнила тепло его рук, жар его тела. Он всегда весь прижимался ко мне, когда я спала. Как мне его не хватало… Но будет завтра и я надеюсь, что он образумится. Я даже в чем-то завидовала ему. Он смог отключится при помощи виски, а я нет. Я просто не пила, а такую гадость как виски, тем более.

Думать долго я не думала, а просто уплыла в сон.

И сон мне снился такой добрый и счастливый. И Володя там, и сын наш, и дочка с бантиками. И ромашки, целые поля ромашек.

А я так люблю ромашки…