– Уверяю, твоим ягодицам тоже достанется.

– Им нечего опасаться, – заявила Кэтрин и нежно поцеловала мужа в губы. – Ничего подобного не будет. Такого возлюбленного, как ты, мне хватит на всю жизнь... нет, на десять жизней.

Довольно усмехнувшись, Алекс пошевелился и положил голову между белоснежных грудей Кэтрин. Одной рукой он обвивал ее талию, сильную ногу положил поверх ее ног, так что она ощущала жар его тела. Кэтрин водила кончиками пальцев по его крепким плечам, удивляясь тому, что не испытывает ни малейшего смущения. Шесть месяцев назад она умерла бы от стыда, если бы кто-нибудь мельком увидел ее голую щиколотку, а о том, чтобы лежать раздетой рядом с мужчиной, она и помыслить не могла. Но теперь она сияла счастьем, лежа в объятиях великолепного мужчины и желая только одного: чтобы его губы передвинулись чуть правее.

Пытаясь хоть немного сдержаться, она сменила тему:

– Как дела в Ахнакарри? Все ли здоровы? Леди Мора, Джинни, милая тетя Роуз?

– Я давно не получал вестей из дома, но, насколько мне известно, там все в порядке. У Моры полным-полно хлопот по дому. У Роуз обычный осенний приступ малярии, но она держится молодцом. А Джинни... ну, ты же знаешь ее. Ее пришлось посадить под замок, когда Дональд и Арчибальд запретили ей сопровождать нас. Думаю, после нашего отъезда она устроила настоящий скандал.

– Джинни хотела идти воевать вместе с вами?

– А разве ты не знала, что шотландки – крепкие женщины? Некоторые из них сражаются наравне с мужчинами. Другие выносят раненых с поля боя, но большинство оказывают им услуги совсем иного рода.

– Какого?

– Ну... стряпают, ухаживают за ранеными. – Он уткнулся ртом в теплое полушарие. – И заботятся о здоровых.

Кэтрин склонила голову набок, всматриваясь в его лицо.

– Что это значит?

– В лагере, полном мужчин, всегда нарастает напряжение, особенно перед боем. Поэтому необходимо давать ему выход.

– Да? И ты ценишь такие услуги... или пытаешься в чем-то признаться?

– Сказать по правде, – он приподнял голову и улыбнулся, – с тех пор, как начался поход, я получил несколько заманчивых предложений и был весьма польщен.

– Да неужели? – сухо переспросила Кэтрин.

– Честное слово. И каждое из них я обдумал со всей серьезностью, взвесил все преимущества и недостатки, сравнивал холодные и теплые ночи, молодых и пылких претенденток с более взрослыми и опытными – и так далее.

– И что же? – не унималась Кэтрин. Он улыбнулся, молча опустив голову.

– Очевидно, ты выбрал молодых и пылких. Такие тебе по вкусу.

– Само собой. – Он нахмурился, словно обдумывая ее замечание. Тем временем его рука скользнула по груди Кэтрин и принялась дразнить розовый бутон. – И в этом моя вина?

– Конечно, – кивнула она, стараясь не обращать внимания на вожделение, охватывающее тело. – Ты бессовестный негодяй. Первая моя ошибка заключается в том, что я не прислушалась к своему внутреннему голосу и не застрелила тебя при первой же встрече.

– Первая ошибка? – Он облизнул кончик пальца и прикоснулся к ее груди, оставив на ней сверкающую капельку. – Значит, их было несколько?

– Вторую ошибку я допустила, поверив слову шпиона и дамского угодника, который поклялся вернуть меня в лоно семьи такой же чистой и непорочной, как прежде.

– Чистой и непорочной? – переспросил он, рисуя круги на ее коже. – Но восемнадцатилетние девственницы, чистые телом и душой, не носят наряды, способные лишить мужчину рассудка. В день твоего рождения, когда ты выманила меня в сад, мне оставалось лишь одно: стараться не глазеть на твою шейку и не распускать руки.

– Насколько я помню, – в тон ему отозвалась Кэтрин, – даже в этом ты потерпел фиаско.

– Ах да! Но этого мне показалось мало. И я чуть не наверстал упущенное ночью в Уэйкфилде. А потом мне пришлось выдержать испытание, которое не всякому под силу: я провел ночь рядом с собственной женой, роскошной женщиной, держа ее в объятиях, и... проклятие! Меня следовало бы причислить к лику святых.

– Если я и упала в обморок, сэр, то лишь потому, что до смерти перепугалась. Подумать только – убегать от погони ночью в лесу, чуть не утонуть в бурной реке, затем быть раздетой мужчиной, известным своей извращенной жестокостью... Вряд ли эти обстоятельства можно назвать романтичными!

С громким чмоканьем он выпустил изо рта облюбованный сосок.

– По-вашему, мадам, молодой женщине прилично врываться в комнату мужчины как раз в то время, когда он смывает пыль странствий? И не только врываться, но и расхаживать перед ним в рубашке, не оставляющей ни малейшего простора воображению! – Он перевел взгляд на шелковую ночную рубашку, лежавшую у них в ногах. – Конечно, она была не настолько прозрачной, как этот лоскуток, но ее хватило, чтобы ошеломить мужчину, который впервые видел такую красоту.

Кэтрин вцепилась в простыню, едва он вновь жадно прильнул к ее груди.

– Свое поведение в ту ночь в Ахнакарри вам ничем не оправдать. Вы воспользовались моей неопытностью, сэр. И сами признались в этом на следующее утро.

– Но вы же не возражали, – напомнил он, просовывая ногу между ее ног так, что она сладостно вздрогнула. – Напротив, на протяжении всей ночи вы охотно выражали согласие.

– Арчибальд подпоил меня!

– А меня опьяняла ваша красота, темперамент, – Алекс поднял голову и дерзко усмехнулся, – и жажда знаний. Насколько я помню, вы с трудом сдерживали нетерпение. Какой смертный решился бы упустить такой -случай?

– А сейчас вы тратите время на болтовню, – прошептала она, смело прижимаясь к нему.

Он задумчиво уставился на ее влажные сочные губы, затем сдвинулся с места, перекатился на спину и мягко притянул Кэтрин к себе. Улыбаясь, он помог ей поднять колени и обхватить ими его бедра.

Кэтрин неподвижно застыла, гадая, что он задумал. Размышляя, она разглядывала мощные мышцы его торса, поглаживала его плечи, руки, касалась густой поросли вьющихся черных волосков на груди. Разыскав среди них твердую горошинку соска, она наклонилась и прикусила ее зубами – так, как еще недавно это делал Алекс. Затем она уделила внимание второму соску и почувствовала, как Алекс запустил пальцы ей в волосы, услышала торопливый стук его сердца и ощутила, как нарастает его желание.

Она порадовалась тому, что сегодня не стала заплетать волосы на ночь. Они рассыпались по плечам, поблескивали, напоминая серебристый водопад, льнули к его телу, как паутина. Густые пряди закрыли ее лицо, когда она спустилась ниже, догадавшись, чего Алекс ждет от нее. Она исполнила его невысказанное желание, и он изумленно ахнул, напрягся и стиснул зубы, охваченный наслаждением. Через несколько минут Алекс притянул ее к себе, обнял за талию и приподнял. Ее губы дрогнули, дыхание застряло в горле. Крепко держа за бедра, Алекс приподнимал и опускал ее, с каждым разом проникая все глубже.

– Этот урок стоит запомнить, – хрипло прошептал он. – Дразнить учителя опасно.

Губы Кэтрин шевельнулись, но не издали ни звука. Она чувствовала, как он смотрит на нее, любуется завесой волос и нежно улыбается.

Внезапно она содрогнулась и запрокинула голову в приливе страсти – таком резком, что Алекс с трудом удержался, чтобы не поддаться ему.

– Ты знаешь, что я сейчас чувствую? – выдохнула она.

– Нет. Рассказывай.

Она снова выгнула спину, и на этот раз Алекс убрал руки, предоставив ей возможность двигаться так, как она сочтет нужным. Подхватив снизу ее груди, он заставил Кэтрин вскрикнуть.

– Рассказывай, – повторил он, чувствуя, как нарастает его желание.

– Я... о, Алекс, я хочу, чтобы это повторялось каждую ночь! Может, мне не следовало говорить об этом? Неужели это значит, что я порочна?

– Если так, – пробормотал он, – значит, мы оба обречены гореть в аду, любимая, а я готов на все, лишь бы не расставаться с тобой.

Кэтрин томно вздохнула, всецело сосредоточившись на его влажном теле, от которого исходил нестерпимый жар. Она мгновенно забыла о долгих неделях разлуки, желание вытеснило все сомнения, опасения и тревоги. Кэтрин застонала, и Алекс снова взял ее за талию, придерживая, направляя и продлевая удовольствие.

Кэтрин уперлась ладонями в его лоснящуюся от пота грудь, чтобы не упасть. Волны экстаза начали окатывать ее одна за другой, она хрипло вскрикивала, перед ее глазами вспыхивали искры. Алекс попытался замедлить темп, но Кэтрин решительно покачала головой, требуя продолжать, помочь ей, разделить с ней блаженство.

Потрясенный выражением ее лица и силой желания, Алекс забыл обо всем и сжал ладонями ее талию. С хриплым торжествующим криком он отдался наслаждению, и через мгновение им обоим стало нечем дышать. Исчезло все вокруг, кроме их сплетенных дрожащих тел.

Глава 6

Кэтрин медленно подняла веки. Солнечный свет вливался в окно, озаряя всю комнату. Стрелки каминных часов показывали без нескольких минут десять, легкий ветер развевал шторы, донося негромкий привычный шум из парка и конюшни. Балконная дверь была приоткрыта. На полу не оказалось сброшенной одежды. Кэтрин нигде не увидела ни бриджей, ни сапог, ни рубашки, ни даже писем, разлетевшихся вчера по ковру.

– Алекс! – воскликнула она и рывком села. Она обернулась, боясь увидеть, что рядом никого нет, но натолкнулась на пристальный взгляд темных глаз, ахнула и прижала к губам трясущиеся ладони. – Ты еще здесь!

Он лениво приподнял бровь.

– Ты разочарована?

– Нет, нет! Просто я думала... я увидела, что дверь открыта, и... – Она осеклась и прикусила нижнюю губу. Минувшей ночью она побоялась спросить Алекса, сколько времени есть у них в запасе. Вот и теперь ей было страшно задать этот вопрос.

– Признаюсь честно: я хотел пробыть здесь несколько часов, – объяснил он, с удовольствием потягиваясь. – Но одна невероятно пылкая молодая особа действовала так хитроумно, что я обессилел и не смог ускользнуть до рассвета, в самый темный час. И как назло день выдался солнечным, слишком ясным, чтобы скакать по полям на виду у ополченцев, да еще в чужом мундире. Кэтрин не верила своим ушам.