— Я ответила, что он должен подождать до утра, и ты все объяснишь ему. А сейчас, и это правда, я плохо себя чувствую. Я не могу больше говорить с тобой и выслушивать оскорбления.

Полный раскаяния за резкие слова, Рэннальф протянул руку к жене в бессознательно зовущем жесте, но Кэтрин уже повернулась спиной и ушла на женскую половину. Она не вернулась в их кровать ночью, и Рэннальф провел долгие часы до утра, проклиная женитьбу, женщин, а больше всего свой буйный нрав и несдержанный язык.

Глава 5

Начало апреля — не самое лучшее время года для проведения турниров. Земля мягкая от дождя, а лужайка еще не превратилась в твердую подстилку. Однако королевский указ гласил, что турнир пройдет именно в начале апреля — значит, нужно повиноваться.

По приказанию королевы все было устроено наилучшим образом.

Рэннальф не возражал против установленных сроков, потому что скоро у него не будет времени. Если он стал графом Соук, то чем раньше он заслужит почет и уважение людей и докажет способность управлять ими, тем лучше. Если же промедлить, бароны в своей вольнице могут закусить удила, и тогда потребуются немалые усилия, чтобы привести их к присяге.

К его удивлению, за день до начала турнира к нему в дом приехал Роберт Лестерский и предложил, чтобы он и его вассалы защищали Рэннальфа в рукопашной схватке.

— Какого дьявола ты делаешь мне такое предложение? Я возглавляю вассалов Соука. Если хочешь сражаться, сражайся против нас! — Рэннальф улыбнулся и хитро добавил:

— Но не слишком упорно.

— Я не доверяю вассалам Соука. Думаю, они скорее всего вонзят копье тебе в спину.

Рэннальф не удивился; никто не ведает, что может случиться, несмотря на все клятвы верности, если вассалы захотят освободиться от сюзерена. Однако обычно сюзерен полностью защищен от этого, а Рэннальф знал, что его уважают вассалы и как сюзерен он имеет хорошую репутацию.

— Почему ты хочешь оговорить моих людей, Роберт?

— У меня есть важные причины, вряд ли они тебе понравятся. Но придется поверить мне. Первое — они были долго связаны с Генрихом и не хотят служить человеку короля. Второе — ты знаешь, твоя жена была обещана сэру Герберту Осборну перед тем, как ее заставили выйти замуж за тебя. Не хмурься, ты видел письмо ее отца. Осборн говорит, что ее отец действовал неохотно и что эта женщина подстрекала его. Добавь к этому то, что многие считают леди графиней Соука. Они ни на что не претендуют, но станут исполнять ее, а не твои приказания. Рэннальф, обрати пристальное внимание на нее и на ее людей. Я твой Друг, я интересовался, чем занимается леди, и видел, что к ней приходили ее люди. Она не раз наедине совещалась с их предводителем — пустяк, о котором ты, возможно, не знаешь.

— Ты ошибаешься, Роберт, я знаю об этом. — Лицо Рэннальфа покраснело, но он пытался держать себя в руках. — Моя жена рассказала мне об этом сразу, а второй визит сэра Джайлса касался меня. Более того, она поклялась, что письмо поддельное. С печатью отца или без нее, но даже если оно существует, она ничего не знала об этом. Кэтрин при мне обратилась к сэру Джайлсу, и он подтвердил ее слова.

— Сучка, — сказал Лестер, — она уже опутала тебя. Кто бы мог подумать, что в твоем возрасте так легко быть сраженным красивым личиком?

— Умоляю тебя, Роберт, во имя того, что мы братья, не говори больше ни слова. Я поставлю на карту свою жизнь, но моя жена так же добродетельна, как и красива.

— Ты дурак! Ты ставишь свою жизнь! Позволь моим людям сражаться под твоим знаменем.

— Нет!

— Прекрасно, — проворчал Лестер, — даже если твоя Кэтрин святая, люди Соука — предатели. Юстас тайно совещался с сэром Гербертом. Говорят, что он будет служить Юстасу за титул Соука, если ты умрешь, и поставит Юстаса вместо Стефана.

— О, Боже!

— Итак, наконец ты прозрел. Я пришлю до темноты около тридцати рыцарей.

— Нет, нет. Это ничего не изменит. Я знал, что партия Осборна против меня. Я знаю Юстаса и не сомневаюсь в твоих словах. Это повредит Стефану, и мы пропадем. Если мальчик будет против него, он не сможет больше управлять королевством.

— Я тоже так думаю. Вот почему я предупреждаю тебя, ты должен оставаться начеку. В скором времени мы будем нуждаться в каждом человеке.

Рэннальф не верил своим ушам. — Такой любящий отец! Кто поверит, что дитя, которое так пестовали, извернется змеей, чтобы ужалить того, кто защищает его? Нет, я оговорился, не змея. Даже ядовитым рептилиям не свойственно такое. Только человек истребляет того, кто его любит.

— Ради Бога, Рэннальф, нет времени философствовать о неблагодарных детях. Когда я захочу услышать проповедь, я позову священника. Если ты не возьмешь моих людей, что ты станешь делать в рукопашном бою?

— Сэр Герберт Осборн не будет сражаться в рукопашном бою. Надеюсь, что наказание, которому он подвергнется, слегка охладит его кровь и его последователей. Я оберну ложь против него. Кэтрин клянется, что письмо ее отца не может быть подлинным, или если и написано им собственноручно, то под угрозой.

Лестер фыркнул, но Рэннальф посмотрел на него предостерегающе.

— Я вызову его на турнире, чтобы наказать за ложь.

— О, — застонал Лестер, — ты сумасшедший!

Почему я так привязался к тебе за эти годы, не пойму! Ты что, говорил с Богом, что так уверен в успехе?! Осборну около тридцати, он сильный мужчина.

Я видел его.

— А я что, по-твоему, стар?!!

— Ясно, что у тебя ум младенца, но ты уже не молод, чтобы участвовать в турнире.

Рэннальф был поражен, но не рассердился.

— Роберт, где ты услышал, что я не такой боец, как прежде? Согласен, мужчина не замечает, когда к нему подкрадывается старость, так, может быть, и я слеп, а другие слишком добры, чтобы сказать правду?

— Нет, нет, — успокоил его Лестер, — ничего подобного. Но одно дело сражаться в поле, где можно спрятаться за своих вассалов и передохнуть, если нужно, а другое — противостоять человеку, который на десять лет моложе. Не только Роберт Лестерский был расстроен, узнав о поединке. В это же время королева с гневом и отчаянием вычитывала своему мужу:

— Как ты мог это допустить? Кто этот выскочка Осборн, какое он имеет право вызывать Рэннальфа Слиффордского?

— Он тоже барон, моя дорогая, и не ниже рангом. Более того, не он вызвал Рэннальфа, а наоборот.

— И ты ничего не сказал? Не попытался сказать Тефли, что он принижает себя и нас своим вызовом, подтверждая людские бредни.

— Ты хоть раз попыталась что-нибудь объяснить Рэннальфу, когда он в ярости? — рассмеялся Стефан.

— Да, пыталась, — проворчала королева, — и мне всегда удавалось вразумить его, несмотря на вспыльчивый характер.

— Но не тогда, когда затронута его гордость. Еще более важно то, что, возможно, сэр Герберт прав в своих притязаниях. Это не наша вина, женщина ничего не сказала нам, но Юстас проверил письмо, на нем, без сомнения, печать графа Соука.

— Юстас? — запнулась Мод. — Зачем ему доказывать это?

— Да. Юстас проверил, — задумчиво проговорил Стефан.

— О-о-о. — Мод села позади мужа и взяла его за руку, глядя полными слез глазами на вспышки пламени.

Она всеми силами старалась, чтобы в ее семье не разгорелась борьба за власть. Со Стефаном никогда не возникало затруднений. Он любил своих детей сильно и нежно, и его единственным желанием было дать им все, что они требовали. Он никогда не беспокоился, что его сын захочет занять его место до его смерти. Шесть месяцев назад Мод могла бы поклясться, что она так же уверена в сыне, но после похода Юстас изменился. Придется ли ей выбирать между мужем и сыном? Мод беспокоилась. Ее рука судорожно сжала руку Стефана, он обнял ее за плечи.

— Ты слишком беспокоишься об этом, моя дорогая. Пусть это волнует Рэннальфа Слиффордского. С ним трудно справиться на поле брани. Мы сделаем для него все возможное.

— Да, — ответила Мод. — О, Стефан, я так устала. — Она понизила голос, давая себе возможность вздохнуть, так как не могла больше сдерживаться.

— Ты заболела? — взволнованно спросил Стефан.

Она в ответ покачала головой и попыталась улыбнуться. Ей нельзя свернуть с выбранного пути, ведь Стефан так нуждается в ней.

— Нет, мой возлюбленный супруг. Я старею, если ты еще не заметил. Очень плохо, что Юстас не может возглавить партию против Рэннальфа. Для него будет большим облегчением сразиться в открытом бою.

— Нет, если он будет повержен, — заметил Стефан, имеющий более ясное представление о сыне, чем жена.

— Ты прав, — вздохнула Мод. — Милорд, мы должны найти для него занятие. Он еще так молод.

Стефан вспомнил необычную реакцию сына, когда он писал вассалам Соука. До этого были скандалы, вспышки раздражительности и потоки злых слов, за которыми следовали такие же потоки горьких слез или извинения, полные раскаяния. Стефан рассеянно сжал руку жены.

Найти занятие для Юстаса — значит, найти войну, которая поглотила бы мальчика. Юстас был прекрасным бойцом, но война — опасная забава, и отцовское сердце затрепетало от страха. Зная, что обычно Мод оказывается права, Стефан попытался сдержать волнение. Возможно, ему удастся завладеть новым поместьем. Он пошлет туда Юстаса для наведения порядка и сбора дани. У него были подозрения, что сын обманывает его в расчетах, но это его мало трогало. Пусть у мальчика будет золото для игры. Возможно, это доставит ему маленькое лишнее удовольствие.

Если бы Мод прочитала его мысли, она бы возразила. У Юстаса не было желания играть, он не игрок по натуре. Это человек, идущий верным путем к намеченной цели. Он так же был взбешен поведением сэра Герберта Осборна, как и его мать, но совсем по другой причине.

Днем раньше в другой части замка Юстас решительно высказал свое неодобрение:

— Ты запачкал все вокруг сплетнями, Осборн. Ты что, не понимаешь, что Тефли не тот человек, который спокойно перенесет оскорбление? Он не будет покорно выслушивать бредни, что ты распространяешь о его жене.