Эмилия Грин - Мажор

В таком состоянии я была способна на что угодно.

– Чокнутая! – озабоченно воскликнула блондинка, все-таки направляясь к двери.

– Ноги моей здесь больше не будет! – повторяла как мантру, заполняя дорожную сумку вещами. От одного взгляда на смятые простыни в синий горошек к горлу подкатил вязкий ком. Понятия не имела, где проведу сегодняшнюю ночь. Да хоть на Павелецком вокзале в компании бомжей, только не с этими аморальными людьми! – Тёть Жан, можно у тебя переночую? – расстроено пробормотала в трубку, направляясь в метро.

– Златушка, конечно, оставайся сколько пожелаешь! Что-то стряслось? – ответила мамина сестра встревоженным голосом.

– Поссорилась с соседкой. Я не буду вас долго стеснять, надеюсь, уже на следующей неделе комендантша подберет другую комнату…

– Дорогая, некого стеснять! Выгнала сволочугу неделю назад! Только и делал, что кайфовал за мой счет, а как денег не дала, чуть не пришиб! Прощелыга поганый! – запричитала мамина сестра, сопровождая речь тихими всхлипываниями.

Два месяца спустя

– Ох, Златка, прославишь ты нашу семью! – тетя Жанна восторженно трясла в воздухе моей зачеткой с закрытой красной сессией, доставая из шкафа бутылку вина.

Вчера я сдала последний экзамен, и уже завтра собиралась на каникулы домой в Новокузнецк. Последние восемь недель жила в небольшой, но очень уютной квартире родственницы. Мы как-то сразу прибились друг к другу, переживая каждая свою собственную драму.

– Это всего лишь учеба. Даже подработку пока найти не удалось, – вздохнула, делая глоток из огромного бокала-аквариума.

– Не городи ерунду! С такой внешностью и мозгами всё у тебя получится! Чувствуешь, какой богатый аромат?! Вино из моего любимого сорта винограда пино менье! – восхитилась молодящаяся блондинка с удлиненным каре, залпом осушив свой кубок.

– Пино менье?! – губы свела болезненная улыбка. – К сожалению, у меня индивидуальная непереносимость данного сорта…

Тетя Жанна всплеснула руками, пока я перевела задумчивый взгляд на окно.

С того самого дня мы с Феликсом больше не виделись. Не созванивались, не разговаривали и не смотрели друг другу в глаза. Ничего. Зеро. Пустота. Я перестала посещать баскетбольные матчи и обходила стороной университетскую типографию, стараясь выкинуть нашу печальную историю из головы.

К сожалению, эти ухищрения не помогли. Мне было больно. Мучительно больно.

Больно есть, пить, заниматься. Больно думать о нем. Только ночью стягивающая внутренности пружина немного ослабевала. Правда, с утра круговорот боли начинался по-новому.

– Теть Жан, пойду вещи собирать, – вымученно улыбнулась, поражаясь тому, что одно упоминание чертового сорта вина заставило щеки пылать, будто осушила полбутылки.

– Давай-давай! А потом возвращайся пить чай с мармеладом! – проводила меня теплым взглядом охмелевшая родственница.

Изо всех сил старалась запихнуть в небольшую сумку мешок гостинцев для родителей, когда на тумбочке неожиданно задрожал телефон. Отправив беглый взгляд на часы, удивленно повела плечом, пытаясь понять, кому же понадобилась моя скромная персона в одиннадцать часов вечера.

Звонила Ангелина Железнова.

Ох.

Зажмурилась, силясь отогнать нахлынувшие воспоминания. Сцепив пальцы в кулак, я все-таки приняла входящий вызов.

– Злата! – взволнованно воскликнула Лина, отчего уголки губ непроизвольно поползли наверх.

– Привет…

– Мне нужно очень серьезно с тобой поговорить!

– Извини, но…

– Это касается Феликса! Пожалуйста, ты должна меня выслушать!

Любопытство одержало победу над разумом. По правде говоря, безумно соскучилась по этой взбалмошной провокаторше, поэтому, поддавшись уговорам, продиктовала адрес тети Жанны.

Ангелина приехала ровно через полчаса. На этот раз она вышла из желтого седана с характерной черно-белой шашечкой наверху. Еще минут двадцать мы без умолку трещали под козырьком подъезда, обмениваясь последними новостями. К слову, ничего хорошего девушка не поведала. Несмотря на то, что дело Железнова-старшего вёл самый зубастый адвокат столицы, мужчину до сих пор держали в следственном изоляторе, отказав в домашнем аресте.

– …Мы еще повоюем! – устало бросила подруга, устремив в меня проницательный взгляд. От осознания, что их глаза идентичного серо-стального оттенка, по коже побежали мурашки. – А теперь я должна тебя кое-куда отвести… – с видом разведчицы Маты Хари Ангелина загадочно вскинула бровь, и с моих губ сорвался нервный смешок.

– Не стоит, правда. Это уже ничего не изменит…

– Он хочет помириться! – глаза собеседницы светились непоколебимой уверенностью. Дыхание перехватило.

– Феликс даже ни разу не попытался связаться со мной!

– Брат очень гордый. Как-то раз перед важной контрольной я положила шоколадку ему в карман. Через час она растаяла, и коричневая жижа стекла в пах. Выглядело так, будто Феликс обделался. Так вот после этого он три недели со мной не разговаривал… – Я покачала головой. Господи, члены этого семейства ненормальные! – Злата, поехали. Брат ждет тебя!..

Минут через двадцать такси остановилось на парковке возле клуба «Магия». Ангелина вручила водителю сложенную вдвое купюру с изображением Архангельска, после чего, хитро подмигнув, потянулась к ручке двери.

– Ну что, готова встретиться со своей судьбой? – беспечно рассмеялась, тряхнув копной темно-ореховых волос.

Не успела я вставить слово, как решительность на её лице сменилась изумлением. Проследила за направлением взгляда подруги, и внутри у меня всё сжалось.

Из дверей клуба вышел Феликс.

Не один.

В компании ослепительной спутницы. Она была красиво и подчеркнуто стильно одета, даже язык не поворачивался обозвать каким-нибудь обидным словом. Железнов шел впереди уверенной походкой альфа-самца с железными яйцами. Его длинноногая подруга тряхнула копной русых волос, едва поспевая за широкоплечим красавцем в черном пуховике. Парень собственнически сжимал тонкое запястье, не давая девушке отстать.

Нет!

Грудь сдавило чувство отчаяния.

Пара остановилась около такси, о чем-то весело переговариваясь. Неожиданно разговор оборвался, потому как их губы нашли друг друга. Поцелуй оказался коротким и нетерпеливым. Феликс что-то прошептал девушке на ухо и, шлепнув её по попке, помог протиснуться внутрь салона.

Я отвернулась, делая глубокий вдох. Внутренности обожгло, а дыхание замедлилось. Кажется, осколок разбитого сердца вспорол мне живот.

– Пора домой…

– Да… – тихо согласилась Лина.

Каждое утро я начинал с того, что усмирял брыкающиеся мысли. Выжимал из сознания остатки воспоминаний, оставляя в голове пугающий чистый лист. Несколько дней назад начал привыкать к новой жизни. Не убегать и прятаться в скорлупу, а уверенно смотреть вперед. Но заряд боли в груди был еще слишком силен. Временами желал лишь одного – чтобы кто-нибудь стер чертову память. Воспоминания разрушали изнутри. Разрывали сердце. Резали по живому кровоточащие раны. Порой меня накрывало такое тягучее отчаяние, что хотелось удавиться. Правда, времени хандрить не было: с самого утра помогал матери разгребать навалившиеся проблемы, а вечерами батрачил в автосервисе Эда.

– Прием-прием! – прошептала Лена, прижимаясь ко мне на заднем сиденье такси.

– Извини, малыш… – равнодушно выдал, скользя ладонью по ее ноге.

– Я все понимаю. Тебе надо расслабиться. Никаких лишних вопросов. Только горячая ванна и лучший в столице массаж… – пухлые губы опустились на мой подбородок, не оставляя другого варианта, кроме как прикрыть глаза.

Она та, кто поставит по стойке смирно бунтующие мысли. Ленка старше лет на пять, и уже имеет за спиной опыт неудачного брака. Сейчас, выражаясь языком популярной социальной сети, девушка в стадии активного поиска. Прошлым летом мы уже пару раз уезжали из клуба вместе, поэтому это не казалось чем-то сверхъестественным. Каждый понимал, что большой и чистой любовью тут не пахнет. Скорее, дружеская поддержка.

Теплые губы опустились на мой рот, бомбардируя пулеметной очередью чувственных опытных поцелуев.

– Феликс… м-м-м… Такой вкусный! Не терпится насладиться каждой частью твоего тела… – шептала в мои приоткрытые губы Ленка.

– Да, малыш… – сухо изрек, стараясь сосредоточиться на своих ощущениях.

Блондинка углубила поцелуй, надавливая на нёбо кончиком языка. Судорожно выдохнул, перехватывая инициативу. Мои губы двигались на автопилоте, в голове творился какой-то дурдом.

Ничего. Сука!

НИ-ЧЕ-ГО!

Как будто по губам водили куском поролона. Раздражал еще и приторно сладкий запах ее духов.

– Соскучилась по твоему железному дружку… – проворковала спутница, царапнув переносицу ногтем.

Она меня не заводила.

Как так? Бл*ть!

Пришлось прибегнуть к единственному способу, с помощью которого сбрасывал напряжение в душе последние два месяца. Представил влажные бирюзовые глаза и розовый кончик языка, порхающий по моему стволу. Нежные искренние всхлипы и нетерпеливые прикосновения к разгоряченной коже.

Боже правый!

Мой агрегат стал медленно оживать под натиском чужих губ. Чуть прикусил её язык, во всех красках вспоминая любовные приключения с другой девушкой.

С моей златовлаской. С той, которая сделала больнее всего.

Член уже распирал от притока бурлящей крови, а сердце застряло между ребер, переставая стучать.

Вышибить клин клином не удалось.

Весьма печально. Но я смогу растоптать свои больные чувства к Злате. Каждый вечер новая девушка. Как тогда, после трагедии… Этих «спасительниц» было столько, что порой даже в именах путался.

«Я смогу. Смогу… Смогу…» – хрипело оскорбленное мужское эго, пока проворные ладони гладили мои заросшие щеки.

– Какой ты твердый, малыш! – восхищалась Ленка, зажимая мочку уха между зубами. – Сделаю тебе эротический массаж! Спорим, такого тебе еще никто не делал?!