Эмилия Грин - Мажор

– Феликс, я…

– Ну же, кончи на моем члене…. Сделай это для меня, золото…. – бесновато рычал, переплетая учащенные дыхания.

Подтянул её коленки, изменяя угол проникновения, а затем толкнулся глубже. Злата шумно выдохнула, жмуря глаза.

– Да-а-а.… – застонала, содрогаясь всем своим существом.

Ощутил, как струи влаги просачиваются сквозь тугую щелку, стекая по бедрам, а её твердые, словно пуговицы, соски неистово трутся о мою грудь.

Бл*! Это прекрасно!

И меня разорвало изнутри на сотни миллионов частей. Накрыл оргазм такой силы, что ноги норовили отказать. Златовласка вытянула все соки. Разворошила душу. Осушила во всех долбанных смыслах…

Мы обессилено обнимались, не решаясь заглянуть друг другу в глаза. Эмоций становилось слишком много. Мои чувства к ней распарывали изнутри.

– Я никогда не занималась сексом столько раз подряд… – растерянно пробормотала девочка, утыкаясь губами мне в плечо.

– Оно и видно. Похоже, Громов держал тебя на сухом пайке.

– Феликс… Несмотря на все, что произошло за последние два часа, нам нужно серьезно поговорить. Очень! – воскликнула Мягкова тоном училки начальных классов, и я вдруг представил, что на ней будет прекрасно смотреться школьная форма…

– Я чертовски проголодался. Романтический ужин-экспромт

Феликс завернул меня в банный халат и, облачившись в такой же, повел наверх. Все комнаты дома Железновых являлись неким мерилом совершенства, и кухня, разумеется, не стала исключением. Она была оформлена в классических светло-кремовых тонах с элементами венецианского декора.

– Так где же всё-таки спрятана суперэксклюзивная ваза времен Октябрьской революции? – саркастично проронила я, наблюдая за тем, как однокурсник выуживает из огромной морозильной камеры куриную тушку.

– А, ваза… Пылится где-то в гараже. Если честно, мать забыла о ней уже спустя пару дней. Надо вернуть на место, – беспечно выдал Феликс, опуская взгляд к моему рту.

– От такой наглости опешила бы даже голодная белая акула. Знал бы ты, скольких нервов мне всё это стоило… – Я так сжала стакан, что побелели пальцы.

– Я ведь уже попросил прощения… – Неожиданно парень посмотрел на меня каким-то новым серьезным взглядом, и в душе заискрило. – Что-то перед глазами потемнело… – добавил севшим голосом, дотрагиваясь до моего запястья. – Наверное, предохранители вырубило…

Я заметила отблески огня на глубине его кофейных зрачков. Под ключицами зашевелились мурашки. На языке до сих пор сохранялся вкус его губ. «Мама дорогая, что же мы творим?!» Два с половиной месяца назад мы впервые встретились в кухне этого дома: тогда я боялась его до чертиков, а теперь внимала каждому уверенному слову. Как символично.

– Не знала, что ты умеешь готовить… – растерянно пробормотала, глядя на то, как однокурсник достает из шкафа всякие баночки-скляночки со специями.

– Э-э-э… Не совсем. Но не думаю, что готовка – это нечто сверхъестественное, – с видом непревзойденного шеф-повара Железнов облокотился на кухонный островок, оживляя свой телефон.

– Окей, Гугл, как приготовить курицу в винном соусе? – эротичным низким голосом задал вопрос спортсмен. Свободной рукой он взъерошил иссиня-черные волосы, и я все-таки не смогла сдержать улыбку. Харизма этого сумасброда била через край. – Я разделаюсь с тобой, крошка, – пригрозил Железнов синюшному бройлеру, вновь заставляя уголки моих губ приподняться.

От созерцания его красивого сосредоточенного лица, колдующего над куриной тушкой, мышцы живота завибрировали от подступающего смеха.

– Давай, я тебе помогу?

– Да сиди уже. В ролике на «Youtube» мужик готовит с завязанными глазами. Я уж точно не хуже лысого коротышки… – Однокурсник нахально сжал съежившуюся попку, бомбардируя при этом горящим взглядом.

– Феликс, твое самомнение когда-нибудь сыграет с тобой злую шутку. Всё это, конечно, забавно, но давай уже поговорим…

* * *

Битый час мы на повышенных тонах обсуждали проблемы. Для меня стало потрясением, что Громов на протяжении всех этих недель водил меня за нос, изображая бедного и несчастного. Щеки горели от стыда, ведь я думала о Феликсе хуже, чем он заслуживал. В глубине души проросли ростки облегчения. Осталось только прояснить самый главный вопрос…

– Но почему ты даже не попытался всё объяснить? Если бы ты сказал, что он тебя спровоцировал…

Феликс вздохнул.

– Я никогда не буду доказывать, что не осел. Ты сделала свой выбор.

– Да. И я выбрала себя. Свое душевное спокойствие, которое на тот момент и так было разодрано в клочья.

– Ты ушла с ним, – поморщился собеседник.

– Я всего лишь проводила его до машины скорой помощи, а сама поехала в общежитие на метро. Мы с Громовым расстались вечером накануне драки, и даже его расквашенная физиономия не заставила меня изменить решение.

– Хочешь сказать, все эти недели у вас ничего не было? – Железнов озабоченно прикусил губу, съедая меня немигающим взглядом.

– Если ты про романтическую составляющую отношений, то нет.

– Я про все составляющие…

– Феликс, я знакома с Андреем с детства. Мы выросли в одном дворе. И даже после расставания я не перестала с ним здороваться. Представь себе!

– И вы не трахались?

– Боже! Ну конечно же нет!

– Хорошо. Тогда я все-таки угощу тебя своим фирменным жарким, – соблазнительно улыбнулся Железнов, на что я просто покачала головой.

Феликс рывком избавился от халата, оставшись в одних обтягивающих трусах. Эротично пританцовывая, направился к духовому шкафу. Выудив оттуда противень с запечённой курицей, весело сказал:

– Налетай!

Кажется, еще ни разу в жизни я не была настолько голодной. Минут десять мы молча поглощали ужин, лишь время от времени обмениваясь лукавыми взглядами. Справедливости ради, жаркое получилось божественным.

– Феликс, меня волнует еще кое-что… – набрала полную грудь воздуха, нервно шкрябая ногтем по столу.

Прежде чем перейти к главному вопросу, который не давал покоя, хотелось уладить все второстепенные.

– У тебя есть ровно минута до того, как я допью чай, и мы отправимся в спальню. Время пошло.

– Я бы очень хотела, чтобы ты вернулся в баскетбольную команду универа… – робко пробормотала, скрестив пальцы.

– Зачем?! – рявкнул он.

– Потому что ты лучший! У тебя бесспорный талант. Кому, как ни тебе, там играть?

Не поднимая головы, Феликс провел ребром ладони по лбу, отрешённо разглядывая чаинки.

– Тренер слил меня, даже не пытаясь разобраться. Большая часть парней, которые еще недавно поклонялись моему трехочковому броску, стали названивать с угрозами. Так какого черта я забыл среди этой жалкой кучки неудачников?

Собеседник поднял на меня тяжелый обреченный взгляд, всем своим видом показывая, что больше не желает продолжать эту тему.

* * *

После очередной порции сладострастного пиршества в его кровати мы были так обессилены, что какое-то время молча лежали на смятых простынях, стараясь перевести дух.

– Скажи, что ты чувствуешь? – пробормотал у самого уха, прижимая ближе к влажной разгоряченной груди.

– Между нами всё так сложно… – не в состоянии подобрать слов, нежно поцеловала его в губы.

Сегодня мне хотелось говорить на другом языке. На языке любви.

– Ты думаешь, всё сложно? Почему бы просто не признать, что мы счастливы?

Его размеренное дыхание опаляло щеку. Ресницы затрепетали, опускаясь. Я уносилась от реальности с поразительной мыслью в голове…

Мы счастливы!

* * *

Новый день встретил полнейшей неразберихой. И хоть на сердце впервые за долгое время было спокойно и тепло, прошлая ночь спутала все карты. Мне нужно было время, чтобы просто прийти в себя и разобраться в чувствах, которые били тугой струёй из самых недр души.

– Ты уверена, что не хочешь где-нибудь пообедать вместе? – сжимая мою ладонь, вкрадчиво поинтересовался Феликс, когда белоснежный «Мерседес» остановился около общежития.

– Мы и так объедались всё утро. У вас с Линой настоящий кулинарный талант.

Ангелина или Купидон-лихач, как с недавних пор прозвал её брат, вернулась домой рано утро и сразу же организовала для нас завтрак с гранолой и сырниками. Таким образом я прекрасно провела первую половину дня за непринужденной болтовней в компании Железновых.

– Может, тогда вечером в киношку? – Он жалил кончиком ногтя мягкую сердцевину ладони, продолжая играть пальцами с моей рукой.

– Увы. Завтра утром важная пара по телевизионной журналистике, а у меня до сих пор к зачету не готов сюжет… – проронила еле слышно, избегая смотреть ему в глаза.

– Удивительно, что ты не подготовилась заранее, – Феликс улыбнулся. Его взгляд был полон куража и упрямства.

– Немного обленилась… – вздрогнула, когда он неожиданно заткнул мне рот поцелуем.

Наши пальцы переплелись, двигаясь в унисон с языками, а его умелые поцелуи всё сыпались и сыпались. Феликс постарался вложить в эту чувственную ласку всю свою силу и мощь, поэтому я вернулась в общагу, ощущая себя невесомым перышком.

– О, явилась, не запылилась! – окинула меня недовольным взглядом Карина. – Ну, что скажешь? – соседка по комнате замолчала, многозначительно наматывая на палец белоснежную прядь жёстких, как солома, волос.

– А что я должна сказать? – пробормотала настороженно.

– Ну, про надпись…

– Какую н-надпись?

– Посмотри в окно.

Спустя секунду я раздвинула занавески, устремив взгляд вниз. Прямо у нас под окнами огромными белыми буквами красовалось: «Злата Мягкова – ШЛЮХА!»

– Ох… – только и смогла выдавить из себя, мотая головой. Как удар под дых. – Это Андрей? Это его рук дело?!

– Да. Всё утро старался. Несколько банок краски перевел. Кто-то сболтнул ему, что ты уехала на шикарной тачке, приперся под утро проверить, вернулась ли ты ночевать…