Эмилия Грин - Мажор

– Эй ты, грязнуля, пошел вон, пока я охрану не позвала! Иди отсюда…

– Это мой друг. Полегче! – стараясь утихомирить, дернул сестру за локоть, но она обладала ещё более взрывоопасным характером, чем я…

– Отвали, Феликс! Вечно шляешься с каким-то отребьем! Зачем притащил в дом этого неблагополучного?! – разошлась Ангелина, глядя на стритрейсера с яростью.

Вдруг Эдик, до этого момента молча наблюдавший за разразившимся скандалом, сделал резкий выпад вперед, стискивая хрупкое запястье сестры пальцами.

– Ну-ка отвали от неё… – зашипел Ковалев.

– Братан, аккуратнее… – напряженно предостерег я.

– Ты меня запачкал. Фу-у… – брезгливо заверещала Лина, глядя на темную полосу на своей белоснежной коже.

– Извини, царевна… – странно усмехнулся приятель напоследок.

– Больной! – пригрозила сестра, сжимая свои кукольные кулачки.

– Ему не поздоровится… – процедил Ковалев, прижимая Ангелину к груди.

– Ты сам его спровоцировал. Так что не вздумай рыпаться! – выдал ледяным тоном, не оставляя сомнений – в случае чего, будет иметь дело со мной…

Все еще испытывая раздражение, обнаружил, что мать со Златой вернулись в гостиную. Поспешил к ним, пока желанную добычу вновь кто-нибудь не перехватил.

– Сынок, твоя девушка просто золото! – безапелляционно заключила мама, одергивая паранджу.

– Какое интересное сравнение… – загадочно ухмыльнулся, притягивая златовласку к себе за бёдра.

– Ну ладно, отдыхайте, ребята, не буду больше вам мешать, – жизнерадостно подытожила женщина, растворяясь в толпе гостей.

– Почему так долго? – буркнул я, внимательно заглядывая красавице в глаза.

– Старалась убедить твою маму, что ты встал на путь истинный. Она уже всерьез задумывается над тем, чтобы вернуть кредитные карты… Насчет машины дела обстоят хуже. Но я работаю и в этом направлении…

– Поцелуй меня! – приказал Железнов, и я ахнула.

– Что? – по спине пробежал холодок.

К счастью, в этот момент освещение сделалось приглушенным, а музыка заиграла громче – на сцену вышел очередной псевдо талант.

– Родители смотрят. Мы должны поцеловаться, чтобы у них не осталось сомнений… – парень провел рукой по моим волосам.

Он стоял практически вплотную, широко расставив ноги, и со всей откровенностью заглядывал в глаза. Выглядел как слетевший с катушек псих, и этот черный обтягивающий костюм рогатого как нельзя лучше подчеркивал одержимость парня.

– Но-о… – вздохнула, стараясь набрать побольше воздуха, как перед прыжком в воду.

– Послушание и подчинение, золотце…

Феликс прошелся языком по моей нижней губе. Он облизнул её, словно карамельку. Боже правый! Я стояла не шелохнувшись, ощущая влажное дыхание на своем лице. Губы мучителя казались мягкими и упругими, а прикосновение металлической сережки к разгоряченной коже спровоцировало сладкий спазм между ног. Ах! От парня разило сексом. Запах желания окутал с головы до пят, и по телу разливалась приятная истома.

На мгновение Железнов замер, пронзительно заглянув мне в глаза. От этого уверенного похотливого взгляда в ложбинке между грудей зашевелились мурашки.

– Я не хочу… – вздрогнула, когда рука, которая до сих пор находилась в волосах, с силой сжала несколько прядей, а затем опустилась мне на шею.

Феликс притянул меня ближе, и перед глазами всё поплыло.

– А-у… – теплые губы накрыли мои, и ресницы, как по команде, захлопнулись.

Мучитель резко протолкнул язык в рот, заглушая стон протеста. Прогнулась в спине и, чтобы не потерять равновесие, обвила его шею руками. Мы стояли так близко друг к другу: слышала, как колотится его мятежное сердце, в то время как мое, кажется, вообще перестало биться…

– Золотце… – прохрипел Железнов, на секунду отрываясь от моего рта. Он задержался на расстоянии дыхания, и мы замерли щека к щеке.

– Все эти дни я дрочил с мыслью, как засосу тебя по самые гланды… – хрипло рассмеялся шантажист, вновь приникнув к моим губам.

Он протолкнул кончик языка внутрь, а затем так глубоко и жадно поцеловал, что я начала задыхаться. Крупные ладони опустились на ягодицы, пока горячий язык изучал мой рот. Прижалась чуть ближе, ощущая теплый бугор в штанах, и сдавленно всхлипнула. Шуточный поцелуй спровоцировал вполне реальное желание. Между ног стал разливался тягучий мёд. Груди отяжелели, а соски натянули эластичную ткань платья. Я почувствовала настоящий голод. Стало плевать на всё. Лишь бы только не прекращал терзать мой рот своим ненасытным сладким языком – целовал, сминал, посасывал, будто хочет сожрать…

И Феликс даже не думал останавливаться – поедал меня, с каждой секундой действуя всё яростнее. Эти поцелуи напоминали атомную войну. В глубине души понимала – выживших не останется. Наши языки двигались в унисон, а губы с наслаждением облизывали друг друга. Медленно покачивала бёдрами ему навстречу, стараясь не обращать внимания на пульсирующие вспышки между ног. Мой разум всё еще соображал, а вот тело начинало подводить: колени подкашивались, в ушах появился нарастающий гул, а щеки пылали. Несколько поцелуев с главгадом Барвихи напоминали самый крепкий алкоголь – бёдра сводило от опьяняющего желания.

– Фели-и-и-кс… прекрати… – задыхаясь, прошептала, ощущая дискомфорт от того, как во влагалище впиваются влажные трусики.

Неожиданно Железнов замедлился. Пару раз шумно вздохнув, он прочертил кончиком языка линию от одного уголка моего рта до другого и издал хриплый рык, с удвоенной силой принимаясь посасывать язык. Господи, это были уже не просто поцелуи! Скорее, прелюдия к чему-то большему. А еще горячему, влажному и непременно грязному… Мечтала ощутить это безобразие на своем теле. Выпачкаться в его прикосновениях с головы до пят…

– Хватит… – уперлась ладонями в крепкий торс, стараясь выбраться из западни.

– Ты такая сладкая. Аж сахар на зубах скрипит… – лукаво прошептал шантажист, сминая мои припухшие губы подушечками пальцев.

– Мне пора…

– Ты шутишь? – произнес низко и хрипло.

– Все уже всё видели. А теперь мне пора…

– Сегодня ты ночуешь у меня. И это не обсуждается. При любом исходе ты будешь спать в моей койке, Злата…

– Феликс, я не могу остаться у тебя… Это невозможно! – всплеснула руками, стараясь отдышаться, будто пробежала марафон. Мое сердце норовило выпрыгнуть из груди.

– Думаешь, родители идиоты, и поверят, что у нас платонические отношения? – Железнов вскинул подбородок, скользнув подушечкой пальца по влажным губам.

– Но…

– Никаких, но! Идем! – он вцепился в мой локоть и буквально силком потащил за собой. Вот манеры!

Ахнула, когда практически лицом к лицу столкнулась с тетей Жанной. Сегодня ее команда вновь обслуживала мероприятие Железновых. Уголки губ по инерции поползли вверх, и я уже чуть было не поздоровалась, но сестра матери даже бровью не повела. Только тут сообразила, что женщина попросту меня не узнала…

Ну, разумеется! В потрясающем, наверняка баснословно дорогом платье и с изящной маской на лице я была неузнаваемой. И к лучшему, потому что понятия не имела, как объяснить свое волшебное преображение родственнице.

Пульс отбойным молотком стучал в висках, пока мы с Феликсом поднимались по лестнице. Конечно, когда я ехала сюда, не планировала никаких ночёвок. Но на всякий случай все же подстраховалась, предупредив Андрея, что могу остаться у тети Жанны…

От воспоминания о бойфренде сердце болезненно сжалось. Всю неделю мы практически не общались: после пар он пропадал на тренировках, а когда заходил, мы с Кариной обычно готовилась ко сну. Несмотря на то, что Громов старался вести себя, как ни в чем не бывало – приносил шоколадки и как попугай признавался в любви я так и не смогла побороть отчуждение. Последнее время все мои мысли занимало одно единственное желание – отомстить. За эти дни я неплохо продвинулась в его реализации, раскопав любопытную информацию о Феликсе в интернете. Он оказался еще хуже, чем я могла представить…

Корила себя за поцелуи, а самое главное – за эмоции, которые на некоторое время завладели сознанием, прекрасно понимая, что мажору от меня нужно. А вот он понятия не имел, что нужно от него мне … Тем забавнее будет увидеть вытянутое лицо Железнова в конце семестра. Я готовила для него большой сюрприз. И, положа руку на сердце, эта ночевка даже пойдет на пользу – пусть однокурсник думает, что всё под контролем…

– Может, будешь вести себя повежливее? – огрызнулась, стараясь вырваться из цепких лап.

– Повежливее я буду вести себя только в койке. И то не факт, – с пугающей уверенностью парировал парень в костюме черта.

– Куда мы идем? – вопросительно вскинула бровь, когда, миновав его спальню, мы двинулись дальше по коридору.

– В мою комнату, – гранитно-серые глаза наполнились озорными огнями. Он выглядел так, будто вот-вот начнет хохотать.

– Но…

– В комнату, где я сплю. Ты первая девушка, которая побывает в святая святых… – задумчиво изрек Железнов, посылая в меня пронзительный взгляд.

– А как же та спальня? – удивленно прищурилась, когда мы остановились.

– Я использую её для развлечений… – пространно ответил «цыган», и я без труда догадалась, о каких именно развлечениях идет речь. Чего только стоила огромная кровать и зеркало во всю стену… – А здесь отдыхаю, – тихо добавил мажор, распахивая передо мной дверь.

Мы оказались в небольшом темном помещении. Синие шторы плотно задернуты, а из предметов мебели были только кровать, кресло и письменный стол, заваленный спортивными журналами. На одной из бежевых штукатуренных стен висело декоративное баскетбольное кольцо, а чуть ниже – плакаты Майкла Джордана и Шакил О'Нила. К слову, эта аскетичная койка из темного дерева была в разы меньше того трахадрома из соседней комнаты, и я почувствовала смущение.

– Не волнуйся, я ведь обещал не давить. Но спать ты будешь со мной, – сказал Феликс, шумно сглотнув.