Перед входом в ночное заведение нас ждет небольшая очередь. Ожидаемо и не критично. Двигается довольно быстро, а потому уже через десять минут мы стоим перед мужчиной внушительных размеров на фейсконтроле. Он пристально оглядывает нас цепким взглядом, хмурится, вновь смотрит на меня.

— Ты проходи, — указывает он рацией на Зою. — А тебе во входе отказано, — а это уже мне.

— Что? Почему? — недоуменно уставилась на амбала.

— Без объяснения причин.

Мы стоим, перегородив путь.

— Почему отказано?

— Так ты заходишь или нет? — обращается он вновь к Зое, наглым образом игнорируя меня. — Если нет, отойдите в сторону, не мешайте проходить остальным.

Переглянувшись, мы отошли, освободив проход страждущим попасть внутрь.

— Думаешь из-за комбинезона? — спрашиваю Зою.

— Не знаю, — она задумчиво пожимает плечами. — Хотя, думаю нет. Смотри, — кивает куда-то за мою спину.

Я поворачиваю голову и лицезрю девушку, которую пресловутый фейсконтроль беспрепятственно пропускает внутрь, но вот одета она в футболку и… в комбинезон. А вот это интересно! Что за фигня творится?

— Вы чего здесь? — останавливает меня тощий с челкой, как только я собралась пойти разобраться с вопиюще несправедливым амбалом. — Чего не заходите?

— Да так. Воздухом дышим, — отвечает за меня Зоя. И правильно. Не стоит ставить всю общественность в известность, что мне отказано во входе, словно блохастому котенку.

— Ясно. Ну увидимся, — и проходит в конец очереди, присоединяясь к таким же как и он…ну в смысле, как и мы, студентам.

— Ну что, переодеваться? — предлагает Зоя.

— Бесполезно, — слышим мы знакомый голос.

Я поворачиваю голову. Передо мной стоит Шуба, в одной руке которого блестящий телефончик, явно последней модели, а другой он обнимает за талию девушку с наращенными ресницами и с такими же наращенными волосами цвета смолы. «Интересно, а если одно запутается в другом намертво, что она делать будет? Клочки вырезать?» — невпопад думаю я, на какой-то момент выпадая из разговора.

— Я ж предупреждал, — насмешливо смотрит он на Зою.

На этих словах я наконец-то отлипаю от возможных проблем девушки-смолы, возвращаясь в реальность.

— О чем предупреждал? — задаю тупой вопрос.

— Зря вы не слушаетесь взрослых мальчиков.

— Что такое КЗМ? — невпопад спрашиваю я.

— Надо было раньше спрашивать. До того, как ты открыла свой рот и отключила мозги, — раздалось над ухом.

Я резко повернулась и мои глаза столкнулись с насмешливым небрежным прищуром карих глаз того самого доброго советчика без места — Макаров, кажется.

— Богдан, привет, — машет ему какая-то девица в ультра короткой черной юбке и таком же малюсеньком топе, проходящая мимо.

— Привет, — отвлекается на секунду Макаров. Затем его глаза вновь устремляются на меня.

«Богдан», — произношу про себя и против воли мне нравится это имя. Есть в нем что-то такое… что-то неосязаемо притягательное, что-то мощное, властное. Не стесняясь, продолжаю рассматривать его. Медленно проводя глазами по плечам, обтянутым белой футболкой, с каким-то замысловатым рисунком — то ли иероглиф, то ли узор какой — не понятно. По довольно широкой крепкой груди — видно он имеет представление, что такое спорт. Спускаюсь ниже к черным брюкам и белым кроссовкам. Кроссовки прям кипенно — белые. Как-будто только-только вытащил их из коробочки и за углом надел, пока никто не видит, — представила и краешек губ чуть дернулся в улыбке.

— Насмотрелась? — хмыкнул парень.

Мой взгляд сразу же метнулся наверх к его темным волосам, что уложены на современный манер, создавая видимость беспорядка, упал на шею и остановился на краешке татуировки, что выглядывала из-под ворота белоснежной футболки. А впрочем, как я успела заметить чуть ниже правого рукава так же красовалось тату. Интересно, это элементы одной композиции или все же два разных рисунка?

— Мда, — донеслось до меня. — По-моему, девица зависла на тебе, — усмехнулся его приятель.

И это привело в чувство. Не то, чтобы я запала, но да. Было что-то в нем такое… — но мысль мне не дал развить голосок подошедшей девушки.

— Дан, вы чего? Идем? Или так и будем тут стоять?

И да, если говорить на чистоту, говорящая действительно была хороша, если не сказать идеальна. Мне кажется, что в ней идеально все: от персиковой кожи, белокурых локонов, аккуратного носика до напедикюринного пальца с красным лаком, торчащего из прорези черной босоножки на высоченном каблуке. Готова поклясться, что даже гидрометцентр подбирает идеальную погоду под ее идеальный образ, — подумала я и перевела взгляд на небо.

— Нет, конечно. Пошли, — кивает он Шубе — Леснову и, обнимая за талию идеальную девушку, игнорируя очередь, подходит к охране. Жмет руку охраннику, который десятью минутами ранее дал от ворот — поворот мне, и компания исчезает внутри заведения.

— Жень, — задумчиво обращается ко мне Зоя, спустя минуту затяжного молчания, — может, попробовать помириться с ними?

Передернув плечами, я стряхиваю с себя оцепенение от развернувшейся картины.

— Помириться, говоришь? — задумчиво прищелкнула языком. — Может, и помиримся. Позже. А сейчас…Ты иди внутрь.

— А как же ты?

— Иди. Я скоро буду, — бодро обещаю.

— Но как? — Зоя оборачивается, смотрит многозначительно на амбала, потом обводит взглядом здание и вновь вопросительно на меня.

— Не дрейфь, — задорно подмигиваю я. — Все будет пучком.

Еще пару секунд поколебавшись, она кивает и идет в конец очереди.

Не дожидаясь пока Зоя пройдет внутрь, я быстрым шагом удаляюсь в сторону общежития.

3


Сразу после того, как Богдан вылетел пулей из актового зала, попытался заставить себя успокоиться. Хотя хотелось как следует впечатать кулак во что-нибудь или в кого-нибудь, но сдержался.

— Как она?… Да кто она, млять, такая? Что возомнила? — рвал и метал он.

— Дан, ты в порядке? — поинтересовался Серый, который только что вышел из зала вслед за приятелем.

«Молодец курносая! И по другу успела пройтись», — подумал, бросив взгляд на потрепанного Леснова, в слух же процедил, указывая пальцем на закрытые двери актового зала:

— Нет, бл*ть, не в порядке. Кто это такая? Какого х*я происходит?

— Да сам не знаю. Они только приземлились, я сказал им, чтоб валили. Ну а дальше ты и сам видел. Я думаю они первоклашки, — задумчиво почесывая подбородок, проговорил Леснов.

— Пацаны, так давайте я по-быстрому их личные дела раздобуду? Проблем-то, — хмыкнул Ромыч, пожав плечами.

Вот он, огромный жирный плюс быть самым из самых, водить дружбу с лучшими из лучших. Перед тобой попросту нет закрытых дверей. Деньги, власть в этом городе делают все за тебя. Слова «нет» не существует. Поправочка — не существовало до сегодняшнего утра.

— Давай, Ром. Мне нужно дело только пигалицы, которая с краю сидела. Ты лицо этой Ниф-Ниф запомнил? — поинтересовался Макаров у Ромыча, хорошего приятеля, соратника по футбольной команде и просто скромно — горячо любимого племянника ректора.

— А то, — заржал тот. — Почему Ниф-Ниф?

— Ты нос ее видел? Он на пятак свиной похож — слишком курносый.


Так, через пару часов, сидя в раздевалке, перед тренировкой, Богдан пролистывал копию личного дела Евгении Швед.

Евгения Швед, девятнадцать лет, через пару месяцев двадцать. Хммм, поздновато в универ поступает. Средний аттестат, но экзамены сдала на очень хороший балл. Может, купила? Хотя, откуда у нее такие деньги, чтобы даже зачет в этом вузе купить, не то, что вступительные? Сама из маленького городка — приезжая одним словом. Фамилия-то какая и у такой недалекой. Ничего выдающегося: среднестатистическая во всем и во внешности в том числе, — размышлял он, разглядывая ее фотографию. Хмыкнул, сделал снимок ее фотографии, отправил своему приятелю, администратору клуба «Тайфун» и отшвырнул папку в сторону. А то, что та явится на вечеринку, он даже не сомневался. Ну, а если нет… достанем по-другому.

Ну что, Швед, поиграем. Зря ты со мной связалась! Как там говорилось: «Отсель грозить мы будем шведу»? Нееет, не грозить, а казнить.


И вот начало положено. Один звонок и она персона нон грата на сегодняшней вечеринке по случаю посвящения первокурсников. «Даже смешно — ее праздник, а ей самой во входе отказано», — ухмыльнулся Богдан, потягивая пиво, сидя в клубе за столиком сбоку от сцены. Первый тайм за ним. Он смог преподать урок этой Ниф-Ниф. Но это был первый урок. Всего лишь первый.

— Слушай, Дан, дело конечно не мое, — вторгся голос Ромыча в его размышления, — но не слишком ли ты круто взялся за Швед?

— Ты прав, не твое, — коротко бросил приятелю.

— Слушай, она ж первогодка. Забей ты, — продолжал увещевать парень.

Макаров понимал, что друг где-то прав. Но что-то незримое его бесило в девушке. И вот сегодня у входа, вместо того, чтобы попытаться убедить Богдана пойти на мировую, она стояла и тупо его разглядывала в открытую, не исподтишка. И что самое поганое в этом — ему понравилось. Макарову не привыкать, что на него пялятся бабы. Но, чтобы так странно — медленно, странно — тягуче, так естественно и без заигрывания… Он будто физически ощущал этот взгляд красивых глаз на своих руках, животе и ниже. Почувствовал — надо остановить эту ревизию. Демонстративно хмыкнул. А она на шею уставилась. Как понял, что татуировку разглядывает — кожу на этом самом месте чуть закололо.

Огромное спасибо Милке — во время пришла и стряхнула с него это наваждение.

И вот сейчас, когда эта Ниф вне поля его видимости, он категорически не понимает, что в ней такого, что заставило его на то недолгое мгновение потерять связь с реальностью. Ничего ведь такого! Совсем ничего! Необъяснимая мистика какая-то. И это его бесило еще больше. Наверняка она этот приемчик со взглядом оттачивала ни один год на десятках, а то и на сотнях парней, — усмехнулся он и сделал глоток из бокала, — но с ним такой фокус не пройдет.