После душа надела джинсы и футболку. Надеялась, что, когда выйдет из ванной, Сережи уже не будет. Но надежды не оправдались. Он все еще был у нее в квартире. Стоял посреди гостиной.

— Мотя, я смотрю, у тебя плотно обосновался. Вещичек своих забросил, — кивнул на брошенную на спинку дивана мужскую толстовку. — А лампочку вкрутить в спальне не в состоянии? Или руки из задницы?

— Это не его вещи. Другого. А Мотя предпочитает трахаться в темноте. — Неловко присела на край дивана и плотно скрестила руки на груди.

Смотрела в пол, на Мажарина не смотрела. Только голос слышала. Металлический.

— Ты любишь сразу с двумя. — По горлу словно раскаленную лаву пустили.

— Не сразу. По очереди. — Вскинула глаза.

— Резаться будем? — холодно улыбнулся. — До крови?

— Мне до крови не привыкать.

— А этот «другой» тоже сейчас типа в командировке?

— Типа того.

— Я, как всегда, вовремя. Успеем за десять дней наиграться?

— Успеем. Мы за десять дней такого успеем наворотить, что на всю оставшуюся жизнь хватит. — Сама не замечая, стала крепко потирать запястье.

Мажарин заметил этот жест. Знакомая реакция.

— Что-то ты не очень похожа на самоуверенную мразь. Уверенности не вижу.

— Мразь видишь, а уверенность не видишь?

— Знаешь, не хочется думать, что тогда я спал с мразью и сейчас с ней сплю. По самолюбию бьет. Давай мы тебя по-другому назовем. Ты у нас такая… игрунья. Поиграла. По-развлекалась. Наигралась. Теперь я поиграю.

По-развлекаюсь — с сарказмом говорил, но правду.

Он, как придурок последний, вновь стал искать в ней что-то человеческое. Головой понимал, что нет там ничего и быть не может, но ощущениями искал.

— Мстить будешь?

— Мстить женщине за хороший секс? Боже упаси. Я хочу повторения. Еще хочу. А тебе не приходило в голову узнать, как я и что со мной?

— Я знала, — произнесла с паузой.

Все в нем изменилось после этих слов. Маринку словно волной от его гнева подкинуло.

Долго смотрел на нее, ждал, что еще что-то добавит, но она молчала.

— Вот. Теперь вижу мразь. Знать. И даже не появиться.

— Скажи еще что-нибудь. Тебе станет легче.

Она не язвила, не злилась, не защищалась, и Мажарина вдруг охватило тошнотворное ощущение. Непонятно и противное. Но больше не стал ничего говорить, быстро пошел в прихожую. Марина двинулась за ним, чтобы проводить и закрыться.

— А ты за этого папика замуж собиралась? — неожиданно спросил уже у двери.

— За какого папика?

— За любовника своего? — Увидел в ее глазах искреннее непонимание.

— Какого любовника?

— За Харина, — уточнил сквозь зубы, еле вытолкнув из себя его фамилию.

Не хотел произносить. А она… не хотела слышать? Потому что, услышав, не побледнела или покраснела, а позеленела. Вся в лице изменилась.

— Какой нахуй замуж! — воскликнув, открыла дверь и вытолкнула Мажарина за порог.

Не папик Харин, не любовник! Насильник он, извращенец долбаный!


Глава 13

— Совсем надеть нечего. Нечего даже надеть, — ворчала Марина, выбрасывая одежду из шкафа.

Иногда она прикладывала что-то к себе и смотрелась в зеркало. Примеряла и вновь снимала, с раздражением отшвыривая не понравившуюся вещь.

Платье… Не то.

Юбка с рубашкой… Бред полный.

Рубашка с джинсами… Может быть.

Джинсы с футболкой… Снова не то.

Футболка с юбкой… Точно нельзя.

И так бесконечно. Весь свой гардероб перерыла, но ни на чем не смогла остановиться. Все вдруг стало неудобное. От всего спина чесалась. То мешком висело, то узко, что не вздохнуть. И как раньше в этом ходила?

Скоро Мажарин нагрянет, его в халате точно нельзя встречать. Это вчера ей крупно повезло, а сегодня такого не случится. Она допоздна задержалась, он ждал ее около дома, в машине и потрахались.

Нечего надеть!

Звонок в дверь напугал до смерти.

Нет, Мажарин не мог прийти так рано. Хотя почему не мог?

Два дня Сергей приезжал около десяти вечера, и Марина самоуверенно решила, что он будет наведываться к ней в одно и то же время.

Запахнув халат плотнее и стянув пояс дальше некуда, подошла к двери. Посмотрела в глазок и облегченно выдохнула. Лида.

Открыла подруге и тут же обняла ее, будто вечность не видела.

— Ой, Лидочка, как я рада тебя видеть! Как хорошо, что ты пришла!

— Конечно, пришла! Ты чего на звонки не отвечаешь? Я напугалась. Целый день тебе звоню. Думаю, вдруг что случилось, — начала выговаривать обеспокоенная подруга.

Бросив сумку на тумбочку, она глянула на себя в зеркало, быстро провела пальцами по коротким медным волосам и подтерла на губе яркую помаду.

— Ты звонила? Я не слышала. Блин, а где же телефон?

Марина бросилась искать сотовый. Ходила растерянно-потерянно из комнаты в комнату и никак не могла его найти.

— Сейчас я наберу. — Лида набрала ее номер и тоже прислушалась.

— Я, кажется, телефон потеряла. Не могу найти.

Стэльмах еще раз прошлась по квартире, но звонка так и не услышала.

Сосредоточившись, вспомнила, что от Мажарина вернулась с мобильным, потому что перед сном отключила будильник. Он целый месяц ей без надобности, с сегодняшнего дня у нее отпуск. Звук, наверное, случайно убрала. На улицу сегодня не входила, значит, сотовый точно валяется где — то дома.

— Ох, ну, конечно. Как в таком бардаке телефон не потерять?

Ген-уборка затянулась? Это ты так первый день отпуска отмечаешь? — Лида остановилась в дверях спальни.

— Решила тряпки свои перебрать. Столько ненужного скопилось. Место занимают только, а не ношу. — Не особенно заботясь о порядке, стала небрежно рассовывать вещи по полкам и в груде шмоток нашла телефон.

— Угу, — не веря, хмыкнула подруга.

Одежда с плечиков содрана, белье из ящиков выброшено. Даже кровать разворочена. Тряпки она решила перебрать…

— Марина, что случилось? — Поправив постель, накинула на кровать покрывало и уселась.

— Ничего от тебя не скроешь. — Марина села рядом и уронила руки на колени. — Мажарин мне пришел.

— Что?

— Пиздец мне пришел, говорю. Мажарин. Это одно и то же.

— О, господи, — выдохнула Лида. — Но, ты знаешь, меня это не удивляет. Вот совсем не удивляет.

— Почему?

— Я как будто этого ждала.

— А я не ждала. Теперь не знаю, что дальше будет. Не представляю…

— Такое, Мариша… то, что вы пережили, бесследно не проходит, в воздухе не растворяется. Ты все семь лет с мыслью о нем живешь, ты его сама притянула.

Заговорили тихо. Всегда невольно понижали тон, когда Маришкино прошлое вспоминали.

Оно слишком болезненное и страшное, чтобы об этом кричать или обсуждать бурно. Все вполголоса, будто недоговаривая о чем-то. Будто боясь потревожить едва затянувшуюся рану.

Лида работала медсестрой в Склифе, где Стэльмах лежала после избиения. Там ухаживала за ней и после выписки помогала. На ноги в прямом смысле поставила, поэтому почти все о ней знала. Потом так и осталась рядом, когда уже и помощи не требовалось. Столько вместе пережили, подружились несмотря на то, что Лида старше Марины лет на семнадцать. Хоть в чем-то повезло. Не зря говорят, мир не без добрых людей. Такие на ее пути тоже встретились. Не совсем Бог про нее забыл.

— Меня только эта мысль и спасала. Он помог мне. Даже сам не представляет, как помог…

Я очень хочу, чтобы ты его увидела. Не знаю почему.

Но мне так хочется, чтобы ты его увидела, — произнесла почти шепотом.

Лида мягко улыбнулась:

— Я тоже хочу увидеть того, за кого тогда переживала, кого искала.

Когда Марина пришла в себя, первый вопрос был: «Что с Сережей?». Егор, не гнушаясь подробностей, рассказал, что они с ним сделали. Но самое страшное даже не то, как сильно его избили, а то, что оставили умирать.

Долго не знала, жив ли Сережа и где он. Братец искать не собирался. Выхода не было, пришлось довериться, хоть и страшно. Рассказала Лиде кое-какие подробности, попросила Мажарина найти, узнать, что с ним. Пока не знала, умирала.

Лида обзвонила больницы, разыскала. Сообщила, что живой и будто с того света вернула этой новостью. На тот момент он перенес несколько операций, и был еще в очень тяжелом состоянии. Но тяжелом стабильно. Значит, должен выбраться. И выбрался.

— Он совсем не изменился, — вздохнула Марина и приложила пальцы к губам.

Словно остановить себя хотела, заглушить слова, но не могла. — Такой же. Хотя на первый взгляд будто другой. Но, нет. Семь лет прошло. Семь лет не виделись. А мне кажется, что я его еще лучше знаю.

Думаешь, бред, да?

— Нет.

— Я насквозь его вижу. Как будто мысли читаю. Он думает, что он злой, — шептала. — А он не злой. Раненный он. Как зверь раненный. Кричит.

Покричать ему хочется. Пусть покричит.

— Марин, а как вы сейчас встретились?

— Не поверишь. Знакомый Матвея оказался знакомым Мажарина, вот так в одной компании и встретились. Теперь он меня навещает. Два раза уже был. Сегодня тоже, наверное, придет. Выбираю, что надеть, — говорила так же тихо и задумчиво. Оторвав ладонь от губ, посмотрела на свои пальцы. — Дрожат, ты посмотри.

— Да ты вся дрожишь. — Лида чуть сжала ее плечи. — Давай таблеточку выпьем.

Тебе надо успокоиться и взять себя в руки. Чайку горяченького попьем и сладенького чего-нибудь скушаем. Давай?

— Давай. У меня нет, наверное, ничего такого. Я сегодня в магазин не ходила.

— У меня есть шоколадка. — Погладила Марину по спине. — А он не знает?

— Нет.

— А вы?.. — глазами договорила.