Четверо людей растерялись от неожиданности, глядя на распластавшуюся в варенье птичку. Сироп стекал по лицам, на одежде появились липкие пятна, но никто не среагировал. Взлететь пичуга не могла, сироп склеил ей перья и она шлепала ими по тягучей жидкости, еще больше обрызгивая людей. Ярослав опомнился первым и вытащил пищавшую виновницу переполоха из варенья. Зажав в горсти протянул девушке:

— Не хочешь попробовать вареньица?

Лена посмотрела на Майю и обе расхохотались:

— Только после тебя!

Воронов тоже рассмеялся, глядя то на кричавшую и клевавшуюся пичугу, то на Майю и Лену:

— И что мы с ней делать будем?

Кольцова, все еще смеясь, произнесла:

— Не казнить же ее за это! Вымоем и отпустим.

Вымыть синицу оказалось не таким и легким делом, как казалось. Птичка клевалась, пронзительно пищала и вырывалась из рук, трепеща то одним крылом, то другим. Все трое к концу «купания» были такими же мокрыми, как и птаха. Ярослав завернул ее в полотенце, слегка отжал. Потом поднес к форточке и распахнул ткань. Встрепанная синица возмущенно пискнула и вылетела, а парень сказал:

— На улице тепло и она там быстрее высохнет.

Мокрые, переляпанные в варенье, люди отправились переодеваться. Лену Майя нарядила в свой костюм. Ярослав, чтобы не мешать занятиям, отправился в мастерскую. Долго сидел, бездумно глядя перед собой. Впервые за все эти дни ему не хотелось лепить. Он бы предпочел остаться в доме. Наблюдать за Леной Чекулаевой, изредка встречая ее взгляд. Слушать голос девушки…


Через час Майя и Лена спустились к нему в гараж. Ярослав, услышав шаги на лестнице, сел за верстак. Торопливо схватил кусок глины и принялся стрательно разминать, приняв деловой сосредоточенный вид. Девушка с любопытством оглядывалась по сторонам. Маленькие скульптурки, миски и стаканчики на полках приковали ее внимание на какое-то время. Майя пояснила:

— Это все Ярик лепил. От изделий моего отца здесь практически ничего не осталось.

Лена оглянулась. Взглянула на верстак. На застывшего Ярослава и улыбнулась:

— Здорово! Покажи, как ты лепишь вот на этой вертушке?

Кольцова улыбнулась, посмотрев по очереди на сына и гостью. Тихонько выскользнула за дверь, вновь оставив молодежь вдвоем. Они даже не заметили. Ярослав продемонстрировал свое умение и Чекулаева попросила:

— А можно я попробую?

Он встал:

— Надо фартук накинуть, а то испачкаешься…

Сам накинул на нее большой передник и завязал на тонкой талии. Помог закатать рукава свитерка. Положил кусок свежей глины на столик. Лена села за верстак и начала раскручивать ногами стойку. Взялась руками за глину. Верстак раскручивался рывками. Чекулаева попыталась сделать чашку, но получилось что-то кособокое и бесформенное. Лена остановила стойку. Взглянула на свое творение и рассмеялась:

— Ужас! Или я окосела или руки такие…

Воронов встал за ее спиной и неожиданно положил ладони на ее руки, обняв девушку. Она почувствовала спиной широкую грудь, его дыхание на своей шее и сердце забилось быстрее. Вдвоем они слепили высокий узкогорлый кувшин. Ярослав и сам чувствовал в душе что-то странное, аромат волос пьянил его и отпускать девушку не хотелось. Когда кувшин все же был готов, он с большим сожалением отошел в сторону. Лена встала из-за верстака. Она чувствовала тоже самое. Стояли и никак не решались взглянуть друг на друга.

Чекулаева, чтобы скрыть смущение, принялась разглядывать скульптуры на полке. Воронов срезал кувшин со стойки и поставил его сушиться на столик-решетку в углу. Бесцельно комкал уже готовую к лепке глину в тазике. Оба молчали. Появившаяся Кольцова разрядила обстановку:

— Пора обедать.

Женщина заметила их смущенные лица и в душе улыбнулась. Именно этого она добивалась…


После обеда Лена Чекулаева уехала домой. Уже стоя в коридоре грустно сказала:

— Не охота возвращаться в эту клетку, которая зовется домом. Утешает лишь то, что я завтра снова смогу приехать сюда.

Ярослав отчетливо вздохнул, не сумев сдержаться. Майя обняла девушку за плечи:

— А мы будем ждать! Верно, Ярик?

Сын кивнул.

Кольцова проводила девушку за ворота и долго смотрела вслед машине, пока «ауди» не скрылась за поворотом. Вернулась в дом, пройдя в гостиную.

Ярослав стоял у задернутого легкой гардиной окна и смотрел на улицу. Не поворачиваясь, тихо сказал:

— У такого мерзавца и такая милая дочь. Ты специально пригласила ее к нам?

Майя встала рядом:

— Да. Ты молод. Я хочу, чтобы ты общался не только со мной, но и с девушками. Мы пока не можем выезжать в Москву, но ты не должен быть отрезанным от мира.

Он задумчиво произнес:

— Она такая молоденькая еще. А мне уже двадцать восемь…

Кольцова провела ладонью по его плечу, провела пальцами по щеке:

— Возраст любви не помеха. Я хочу, чтобы ты был счастлив.

Он, все так же не поворачиваясь, погладил ее по руке:

— Даже родная мать, наверное, не могла бы сделать больше, чем ты. В последнее время я часто думаю — Бог дал мне тебя, чтобы остановить и не дать окончательно завязнуть. Видимо, кто-то там, наверху, еще молится за меня…

Обнял рукой за плечи. Майя обхватила его за пояс. Они долго стояли обнявшись и молчали, глядя на улицу. За спиной неожиданно раздался голос:

— Воркуете?

Оба резко развернулись: в дверях, с мотоциклетным шлемом в руке, стоял Гуляев. Парень был встревожен. Не здороваясь, он упал на диван:

— Что здесь дочка полковника делала? Я едва успел в лес нырнуть, как она на машине промчалась.

Майя ответила, отпуская пояс сына:

— Во-первых, здравствуй. Во-вторых, она берет у меня уроки. В-третьих, Лена очень хорошая девушка и бояться ее не стоит. Ярослава она не выдаст. Тебя встревожило только это?

Дон Жуан медлил. Быстро взглянул на Майю и Ярослава. Уставясь в пол и крутя шлем в руках, выговорил с трудом:

— Не совсем. Не знаю даже, как и сказать… — Он тяжело вздохнул: — В общем, полковник сегодня трепался, что скоро введет в дом новую жену. Настроение у него было просто отличное, вот и разоткровенничался. Слышал эту болтовню не только я…

Женя прервал рассказ и попросил, глядя на Кольцову:

— У вас пожевать не найдется? Я с голоду просто помираю, от утра ни крошки во рту. Да и утром только кофе был.

Майя отправилась на кухню. Парни за ней. Ярослав подошел к кухонному окну и остановился, опираясь поясницей на подоконник. Женщина принялась разогревать в микроволновке остатки от обеда. Вытащила салат из холодильника. Нарезая хлеб на дощечке, спросила:

— Ну и что, пусть женится. Почему это тебя так тревожит?

Гуляев на этот раз не пошел в ванную, чтобы помыть руки. Стоял перед краном в кухне и старательно намыливал ладони. Он слышал вопрос, но не спешил с ответом. Ярослав удивленно глядел на друга. Тот был скор на ответ, но на этот ряз явно что-то произошло. Наконец Женька повернулся к ним лицом. Тщательно протирая руки кухонным полотенцем, выдохнул:

— Будущая мисс Чекулаева вы, мадам!

Кольцова выронила из рук тарелку для второго. Осколки разлетелись по всей кухне. Майя растерянно поглядела на разбитую тарелку и через силу рассмеялась:

— Что за глупости?!? Я не давала полковнику абсолютно никакого повода. Мы с ним виделись всего пару раз. К тому же никогда не скажу «да» такому человеку. Он мне неприятен, если не сказать больше. Я просто боюсь его. У него взгляд сумасшедшего.

Ярослав наконец-то понял, почему Дон Жан такой странный. Парни озабоченно переглянулись. Воронов тяжело вздохнул:

— Ты не знаешь Чеку так, как мы. Он заставит тебя выйти за него. Его методы хуже методов самых последних мерзавцев. Мы уже кое-что слышали о его похождениях.

Майе вдруг стало не по себе. Она торопливо схватила веник и забыв про разогретый суп в микроволновке, принялась сметать осколки. Затем остановилась. Выпрямилась и спросила:

— И что же мне делать?

Гуляев смутился, сразу опустив голову:

— Я кое-что сказал ему, но думаю, вам обоим это не понравится…

Ярослав уставился на друга:

— Говори!

Женька сел за стол и глядя на скатерть, буркнул:

— Я сказал, что Мэй уже две недели, как моя любовница.

Воронов, стоявший у окна, напряженно глядел на его затылок:

— И что полковник?..

Дон Жуан хмыкнул, быстро взглянув на друга и тут же опустив голову снова:

— Не поверил. Думаю, что он постарается проверить мои слова.

Майя беспечно махнула рукой:

— Ночуй у нас. Места хватит. Пусть полковник видит, что ты приезжаешь сюда.

Гуляев вскочил из-за стола и почти простонал:

— Яр, да объясни ты ей! Я не могу!

Парень убежал в гостиную. Майя посмотрела ему вслед и взглянула на сына. Тот молчал, глядя в окно и явно был смущен. Женщина спросила:

— В чем дело? Ты прекрасно знаешь, что я могу выслушать все. Говори спокойно.

Сын быстро взглянул ей в лицо и сразу опустил глаза:

— Мам, Чека этим не ограничится. Он постарается убедиться, что вы с Женькой любовники. Вам придется спать вместе без одежды.

Кольцова призадумалась. Смела осколки в совок и вытряхнула в мусорное ведро. Ярослав молчал, наблюдая за ней от окна. Майя сполоснула руки и спокойно сказала, глядя на сына:

— Я все поняла. Для меня это не такая уж большая проблема, но Женя… Он молод, горяч. Ему будет трудно.

Воронов твердо пообещал:

— С Женькой я сам поговорю!

Он вышел из кухни и подошел к сидевшему в гостиной другу. Встал перед ним. Вполголоса спросил, покосившись на кухню:

— Что-нибудь другое не мог придумать?

Женька поднял голову: