Чекулаев обернулся от вешалки, с которой снимал плащ:

— Я не против. Давайте сразу договоримся об оплате. Сколько вы хотите?

Майя, решив взять девушку под свою опеку и хоть немного, но освободить от власти отца, сказала:

— Во всех модельных школах преподаватель берет по двести пятьдесят рублей за занятие. Занятий должно быть не менее десяти.

Полковник махнул рукой, застегивая пояс:

— Договорились. Я согласен, чтоб вы позанимались с Ленкой. Все же она сама хочет стать моделью, я препятствовать не буду, если она годится… — Чекулаев замялся, а потом посмотрел женщине в глаза и все же спросил: — Тут вот какое дело… — Он как-то странно потоптался на месте и выдохнул, не глядя Майе в лицо: — Про моделей всякое болтают и про вас в том числе, хотя вы в прессе ни разу не мелькали… — Он вдруг вскинул голову и уставился своими жесткими глазами женщине в лицо: — Я сам ничего в этом не понимаю, просто не раз слышал. Не обижайтесь на мой вопрос. Это правда, что приходится спать со спонсорами показов?

Кольцова, уже понимая о чем идет речь, чуть улыбнулась:

— Все зависит от человека. Я никогда ни с кем не спала. Предлагали и угрозы были, но надо держать себя так, чтобы вокруг чувствовали — ты модель, а не ночная бабочка. Вы удовлетворены моим ответом?

Полковник молча кивнул, внимательно взглянув в ее глаза еще раз. Майя взгляда не отвела. Он попрощался и ушел. Кольцова вернулась в комнату.

Лена сидела на диване, поджав под себя ноги и «колючими» глазами взглянула на вошедшую женщину. Майя улыбнулась:

— Твой папа ушел. Больше он нам мешать не будет. К тому же я договорилась с ним, что проведу с тобой десять занятий. Если ты не хочешь заниматься и передумала стать моделью, скажи. Я все пойму и не обижусь.

В синих глазах что-то дрогнуло. Девушка спросила:

— А вы давно знаете отца?

Майя присела на край дивана рядом и снова улыбнулась:

— Нет. Всего несколько часов. Он с сотрудниками приезжал ко мне на дачу кое-что выяснить и попросил посмотреть тебя.

Ей показалось, что Лена облегченно вздохнула. Когда она снова посмотрела на манекенщицу, отчуждения в глазах уже не было. С явственно прозвучавшей в голосе надеждой, девушка воскликнула:

— Майя Аркадьевна, я согласна с вами заниматься! У меня на видаке есть запись, где показ мод возглавляете вы. Я часто просматриваю ее. Мне очень хотелось бы стать похожей на вас.

Кольцова откинулась на спинку дивана и села удобнее. Смотрела на девушку, вновь отмечая, что она ни единой черточкой не напоминает полковника. Это ее удивляло все больше, но вместо вопроса Майя заговорила о другом:

— Если ты очень этого хочешь, то добьешься. Я дам тебе основы профессии. Оттачивать мастерство будешь уже в процессе работы. Надеюсь, мы подружимся.

Занятия продолжались три часа. Движение чередовалось с объяснениями. К концу второго часа они обе перешли на «ты». Лена нравилась Кольцовой всем: характером, упорством, внимательностью. В отсутствие отца она оказалась весьма остроумной собеседницей и очень подвижной девушкой, полной противоположностью хмурого Чекулаева. Она звонко смеялась над смешными эпизодами из жизни моделей, о которых Майя ей рассказывала. Вспоминала свои детские шалости и сразу сникала. Кольцова понимала, что она в эти моменты вспоминает мать, но чем утешить пока не знала.

Вместе попили кофе на кухне и женщина собралась уезжать. Девушка сразу погрустнела и это не укрылось от манекенщицы. Она пальцем приподняла девичье личико за подбородок и подмигнула:

— Не грусти. Я завтра приеду к десяти.

Лена неожиданно поцеловала ее в щеку:

— Я буду ждать. До свидания…


Ярослав встретил Майю вопросом:

— Ну, как, мам?..

Кольцова не стала касаться подробностей встречи с дочерью Чекулаева. Смутные мысли забродили в голове, когда она посмотрела на сына. Не стала говорить о том, что успела заметить и какое выигрышное впечатление оставила Лена в ее душе. Махнула рукой и сказала по поводу полковника:

— Этот ваш Чека… Знаешь, он меня пугает…

Воронов кивнул, не замечая ее странного взгляда:

— Он практически всех пугает, кто с ним впервые встречается!

Парень уже целые сутки не пускал ее в мастерскую и явно вынашивал какую-то идею. Был задумчив, часто отвечая на ее вопросы невпопад. Что-то быстро черкал в блокноте. Рассматривал нарисованное со всех сторон. Морщился. Снова рисовал. Швырял листки в горевший камин. Когда утром Майя попыталась войти, он попросил:

— Мам, это сюрприз. Я потом покажу, когда закончу…

В руках бывшего убийцы оказался настоящий талант скульптора. Целые дни он проводил в гараже. Лепил, обжигал. Разбивал и снова лепил…


Майя провела пять занятий с Леной Чекулаевой. Отношения между ними становились все более доверительными. Полковника за эти дни Кольцова ни разу не видела. Николай Степанович словно избегал ее после того, неприятного для него, разговора. Женщину и девушку отсутствие полковника устраивало. Они занимались, болтая, как старые подруги. Майя копировала походки некоторых моделей и весьма похоже передразнивала манеры заносчивых красоток. Обе ухохатывались до слез! Лена, в свою очередь, рассказывала про одноклассниц и их школьные романы.

На шестой день Кольцова застала девушку в слезах. Едва Майя вошла в квартиру, как Лена кинулась ей на шею и разрыдалась, сквозь слезы повторяя:

— Убийца! Мой отец убийца!

Кольцова провела ее в комнату и усадив на диван, принесла стакан с водой из кухни. Стекло позвякивало о зубы, когда она поила девчонку:

— Успокойся и объясни, почему ты плачешь?

Через несколько минут Лена сумела взять себя в руки. Сразу же спросила, глядя на Кольцову опухшими глазами:

— Ты отцу ничего не расскажешь?

Майя прижала ее к себе:

— Конечно же нет!

Голова девушки легла на ее плечо, руки обхватили Майю за талию. Вздрагивая и всхлипывая Лена начала свой рассказ:

— Месяц назад мне не спалось. Лежала и вспоминала маму. Отец был на кухне, когда раздался звонок в дверь. Это был сигнал: короткий, два длинных и снова короткий. Кто приходил, я не видела, но слышала весь разговор и помню его до сих пор…


Полковник открыл дверь не спрашивая. На пороге стоял мужчина среднего роста в серой шапке и черной удлиненной куртке с неприметным лицом и бегающими глазками. Незнакомец быстро обшарил коридор взглядом и спросил каким-то странным, шипящим голосом, без всякого приветствия:

— Твоя принцесса спит?

Чекулаев ответил утвердительно:

— Давно уже. Ты что-то припозднился нынче. Итак, какие сведения принес? Учти, за ерунду платить не буду. В прошлый раз ты меня здорово наколол.

Мужчина проскользнул мимо него в кухню:

— Выпить есть? Сведения такие, что тебе сейчас тошно станет.

Чекулаев неохотно достал початую бутылку водки из холодильника. Пошарив глазами по полочкам, прихватил тарелку с огурчиками-корнишонами. Незнакомец преспокойно забрал водку из рук хозяина. По-свойски вытащил стакан из настенного шкафа и налил полный. Залпом выпил, утеревшись рукавом куртки, вместо закуски. Не спрашивая разрешения, сел за стол. Дверь в кухню осталась чуточку приоткрытой.

Всегда внимательный Чекулаев на этот раз ничего не заметил, настолько его удивило странное поведение гостя. Обычно тот так нагло не вел себя. А посетитель внимательно посмотрел на стоявшего у стены полковника. Зло ухмыльнулся:

— В общем так… Твои подозрения подтвердились. Мои шестерки много чего накопали. Трубача сильно заинтересовала странная гибель Волка. Он убежден, что ты к этому убийству руку приложил. Сейчас он добыл доказательства, что ты действуешь в обход начальства и под видом чистки, убираешь неугодных. Слава Богу, пока он не нашел еще тех, к кому можно обратиться, но думаю найдет в скором времени. Трубач землю роет, лишь бы похоронить тебя. Не забывай, Волк тоже «чеченец». Трубач уже посеял сомнения в правомерности некоторых твоих приказов у доброго десятка приятелей. Если он выйдет на начальство, к тебе пришлют «чистильщиков»…

Незнакомец с видом победителя уставился на Чекулаева. Полковник побледнел и автоматически уселся на стул напротив. Словно во сне, налил стакан водки и выпил, даже не заметив, как она обожгла горло. Настолько услышанные новости ошеломили его. Хрипло спросил:

— Что предлагаешь?

Гость пожал плечами

— Убрать Трубача. Завтра отправишь его на задание: убрать Банкира в течение трех дней. Остальное — моя забота. Не забывай, мы с тобой крепко повязаны и если один сгорит, второму тоже не жить. Письмецо твоей женушки все еще в моих руках. Стоит тебе сделать выпад против меня и все узнают правду о полковнике Чекулаеве.

Чекулаев вскочил и прошипел в лицо незнакомцу:

— Ладно, Лысый! Хватит мне угрожать! Слишком жирный кусок мы с тобой захватили, чтобы упустить его сейчас. Вот, держи фотографию Трубача. Отдашь ее кому следует…

Незнакомец сунул фотографию в карман куртки, вылил себе в стакан остаток водки. Снова выпил не закусывая и не сводя глаз с Чекулаева. Тот понял. Вышел в коридор, не обратив внимания на все это время остававшуюся приоткрытой дверь. Через минуту вернулся. Гость забрал из рук полковника толстую пачку долларов. Быстро провел пальцем пачке, проверяя и направился к выходу, не сказав больше ни слова. Хозяин пошел за ним.

Чекулаев запер дверь и вернулся на кухню. Брезгливо поморщившись, поставил грязный стакан гостя в раковину. Достал из холодильника вторую бутылку. Одним движением свернул пробку. Налив водки второй стакан, залпом выпил. Вытащил из кармана вторую фотографию Трубача. Приставил ее к бутылке. Долго и мрачно вглядывался в молодое лицо. Хмель медленно обволакивал мозг.

Полковник вышел в коридор и достал из кожаного чемоданчика пистолет. Снова сел за стол в кухне. Вытащив обойму и проверив, нет ли патрона в патроннике, он прицелился в фотографию. Секунду медлили, затем спустил курок. Раздался сухой щелчок.