Кресли Коул - Мастер

Глубоко внутри меня зарождалась дрожь.

- Ты забрал у меня свой член, и с тех пор я мечтала его вернуть. - Ещё один толчок и я улечу.

- Я буду возвращать его тебе всю ночь. - Он вышел до основания и со всего маху вонзился обратно...

- Да-да-да! - Оргазм прорвался сквозь меня, я запрокинула голову назад и выкрикнула его имя.

Он остановился и прохрипел мне прямо в шею:

- Твоя тугая маленькая киска - ммм! - горячая, влажная... жадная! - Он принялся насаживать меня на член, продлевая этот невероятный оргазм. - Ты примешь от меня... семя! - Кончая, он издал надломленный вскрик.

Русский сотрясался и стонал с каждым опустошающим толчком, ещё и ещё, до последней капли.

Пока мы переводили дух, он по-хозяйски обнял меня обеими руками.

- И снова я не добрался до кровати.

Я не переставала покрывать благодарными поцелуями его щёки, губы и шею.

- Ты жалеешь?

Прижавшись к моему лбу своим, он, казалось, наслаждался этим.

- Ни в коем случае.

Наши взгляды встретились, и он вновь начал напрягаться.

- Первая сытость долго не продлится. - Выругавшись, он вышел из меня и опустил на пол. Потом снял презерватив, застегнул брюки и направился в ванную, чтобы избавиться от резинки.

Слишком хорошо это было. Надо убираться отсюда - пока я окончательно не попала под чары.

К его возвращению я уже надела жакет, перехватывая его поясом поверх испорченного платья.

- Что ты делаешь, чёрт побери?

- Я же сказала, что не смогу надолго остаться.

- Ну, нет. Я имел в виду то, что сказал. Я заказываю тебя на всю ночь. - Командный голос. Так приказал король.

Он направился к бару и начал выбирать шампанское.

- Что-то празднуешь?

- Праздник будет у нас. Ты мне покажешь, как надо веселиться.

Я поколебалась. Можно остаться здесь, попивая шампанское, или же вернуться домой, прокравшись сквозь тёмную парковку в свою жалкую квартиру.

Целая ночь вместе? Границы. Я могу сделать это. Всё равно в следующий понедельник я уеду из города. Должна. Я никогда не нарушала третье правило, оставаясь дольше, чем нужно. Только по этой причине я всё ещё была жива.

К тому же, Севастьянов лишь облегчил мне задачу. После совместной ночи этот игрок устанет от меня и отправит собирать вещи.

- А, всё-таки решила остаться, - сказал он, легко меня разгадав.

- Да, хотя и беспокоюсь немного. Не знаю, выдержишь ли ты мои представления о веселье.

Его широкая открытая улыбка была сногсшибательна. Лучше, чем на фотках.

- Есть только один способ выяснить.

Я скинула туфли и жакет. Расстегнула то, что осталось от платья. Когда я выскальзывала из трусиков, он, как мне показалось, был очень увлечён этим зрелищем.

В чём мать родила, я продефилировала к нему, покачивая сиськами. Шагая к бассейну, я провела пальчиком по его груди.

- Вот-вот твоя жизнь изменится.

Потом разбежалась и прыгнула в воду.

Вынырнув на поверхность, я все ещё слышала, как он стонал.

- Ты почти не пьешь, - там, где я находилась, уровень воды был ниже. - Собираешь меня споить, что ли?

Одетый лишь в расстёгнутую рубашку и серые трусы-боксеры, подчёркивающие его сильные ноги и выпирающую эрекцию, он сидел рядом на краю бассейна, поставив ноги на верхнюю ступеньку. Почему-то, кроме штанов, он больше ничего с себя не снял.

- Плачу тысячу долларов, если расскажешь о себе ещё что-нибудь.

Я плыла, лёжа на спине, наслаждаясь подогретой солёной водой.

- Что, например?

- Чего ты хочешь от жизни?

Очень многого! Первая фаза - искупление, вторая - исчезновение. В третьей фазе - законно сделать карьеру, завести друзей и общественную жизнь. Может, если я получу новую личность, все эти вещи станут возможными. Мировое господство являлось отдалённой фазой номер четыре.

Я вновь повернулась к нему лицом, пригладив волосы.

- Дом. Садик. Бегающая в саду собака. Кухня с кучей приправ, расположенных так, как я люблю.

- Очень высокие запросы, правда?

- Ха. - Ежечасно я желала освободиться от Эдварда.

- План не подразумевает мужчину?

Я никогда не искала отношений, поскольку была занята выживанием. К тому же, обжёгшись на молоке, я дула на воду. Но даже до того, как Эдвард явил своё истинное лицо, я уже была разочарована в мужчинах - и поражена собственным дурным вкусом в их отношении.

Любовь, которую, как мне казалось, я чувствовала, исчезла настолько бесследно, что я сомневалась, любила ли вообще.

Я подплыла к Севастьянову, сидящему на ступеньках.

- Любой мужчина в моей жизни должен будет полюбить мой дом. А собака должна будет полюбить этого мужчину. У меня будет очень разборчивая собака.

Он прыснул. О, как мне нравился этот звук.

- Убедительные условия.

- А ты? - спросила я.

- Когда-то мне нужна была только власть. Сейчас я уже не уверен. Мой политический срок подходит к концу, и продолжать я не собираюсь.

- Почему?

- Из-за этого мне приходится находиться в России дольше, чем мне бы хотелось.

- Тебе там не нравится?

- Зимой? Ненавижу, - ответил он, и его слова, казалось, отразили то, что было у него на душе. - Я мог бы остаться в Майями, покупая и перепродавая этот город. Мне здесь нравится.

Он собирается остаться, когда я должна уехать? Нечестно. Притормози, Кэт!

- Ты могла бы научить меня испанскому.

Ладно, сейчас он просто меня подкалывает.

- Конечно. Скажи cállate la boca.

Он повторил выражение.

- Что это значит?

- Заткнись.

- Ты учишь меня, как приказать тебе заткнуться?

- Por Dios, нет. Но ты должен понять, когда я скажу об этом тебе.

Он громко рассмеялся и притянул меня к себе, так что я оказалась между его согнутых ног.

- Мне нравится твоё чувство юмора, твоя игривость. Ты как kotyonok...

У бассейна неожиданно появился Василий, держа руку на кобуре.

Максим развернулся, загораживая меня, я переместилась ему за спину. Раздался новый взрыв смеха.

- Он просто не привык к тому, что я веселюсь, вот и примчался проверить.

- Он нас слышал? - прошептала я.

- Наверное, делал обход. Для Василия и его команды я снял два этажа внизу. Так что он приглядывает сразу за тремя уровнями.

- О. - небольшая армия криминальных субъектов - это, наверное, мило. Всё, на что я могла полагаться - это постоянные переезды, засов и молитва. - Тебе действительно необходимо столько охраны? Или это больше для антуража?

- Не думаю, что сейчас есть реальная угроза. Но демонстрация силы отпугивает недоброжелателей, так что дополнительные люди могут быть полезны. - Севастьянов произнёс что-то по-русски и Василий ушёл. - Вид оружия тебя беспокоит?

- Не знаю, - мой собственный опыт с оружием был кошмарным.

Желая узнать, какого туза Эдвард прячет в рукаве, я достала наградной пистолет отца - подарок кубинского правительства. Зарядила его, собираясь стрелять в потолок, чтобы привлечь внимание Эдварда, как обычно это происходит в кино. Ещё для храбрости я схватила мамины чётки.

И на исходе той ночи, вся покрытая кровью, спасалась бегством от безумца.

Я сглотнула. Выбрось это из головы, Кэт. Севастьянову я сказала:

- Должно быть, такая защита внушает уверенность... - я осеклась. Намочив ткань Максимовой рубашки, я смогла разглядеть следы на его спине. Не в силах остановиться, я медленно стянула рубашку с одного плеча.

Пробормотав что-то вроде:

- Придётся с этим смириться, - он сдёрнул её совсем.

Я ахнула. Всю спину от шеи до талии покрывали шрамы - наслаиваясь друг на друга, будто его секли - и секли часто. Что, чёрт возьми, с ним случилось? Кто мог сделать такое? Неудивительно, что он не выносит прикосновений!

Он встал и повернулся, расправив плечи, глаза горели опасным огнём.

- Спроси, что случилось, - прорычал он.

Я последняя в этом мире могла бы задать столь личный вопрос.

- Это не моё дело. - Порой мне хотелось придушить тех, кто совал нос в мою жизнь. - Если захочешь, то сам расскажешь, а я послушаю.

Он прищурился.

- Лишь несколько человек видели мою спину. Если узнаешь, что скрывается за этими шрамами, то сможешь продать историю таблоидам. Получить уйму денег.

Я закатила глаза.

- Теперь ты меня просто бесишь, pendejo.

Он наклонил голову на бок. Наверное, ожидал, что я прижму ладони к груди и поклянусь, что никогда никому не продам его историю!

- Слушай, Севастьянов, я не против проблем - я с ними справляюсь - но терпеть не могу, когда их создают на ровном месте. Пожалуйста, не надо так со мной.

- Ты не планируешь делать умозаключения?

- Какие умозаключения?

- Что я люблю пороть женщин, потому что меня пороли.

- Причина не в этом…

Он поднял брови.

- Удиви меня предположением.

Я молчала.

Он запустил пальцы в шевелюру.

- Не знать, что происходит в твоей голове, сводит меня с ума.

Я не могла унять его боль, но вполне была способна её принять. Дать ему понять, что он по-прежнему для меня великолепен.