Ирина Давыдова - Маски любви

– Я взяла у тебя халат и тапочки, – послышался неуверенный женский голос со стороны кухни.

Женя как раз наливал кипяток в чашки с заваркой и, отставив чайник, обернулся и взглядом прошелся по фигурке, облаченной в его махровый темно-синий халат. Осознание того, что ее обнаженная грудь касается толстой ткани, приятно кольнуло в груди и заставило сердце биться чаще. Ведь завтра он вернет предмет одежды себе, и уж точно не бросит сразу же в стирку, а с радостью вдохнет цветочный запах Катюши.

– Хорошо. Присаживайся, я чай заварил, – кивнул он в сторону стола и, взяв две чашки, поставил их на столешницу.

Катюша прошлепала к обеденному столу и уселась на свободный стул, после чего между двумя ладошками зажала коричневый фарфор. Женя рассматривал ее, пытаясь понять, как она себя чувствует, и стоит ли говорить о случившемся, как вдруг его посетила мысль, что Катя прекрасно смотрится в домашней одежде в его кухне. Ему это понравилось, и парень был не прочь повторить снова, только чтобы они оказались здесь по другому поводу и с хорошим настроением.

Открыв верхний шкафчик, Вишневский достал рюмку, поставил на стол и прошел к холодильнику, доставая оттуда бутылку водки. И только тогда он присел возле Кати, наливая алкоголь и пододвигая к ее руке.

– Пей, – сказал он, когда девушка с непониманием в глазах посмотрела на него.

– Зачем?

– Чтобы не заболеть. Пей.

– Тогда и ты, сама не буду, – отказалась она, и для подтверждения своих слов сложила руки на груди.

– Катя, что за капризы?

– Ты тоже в мокрой одежде ходил по улице, так что и тебе стоит выпить, – настояла на своем Катерина и выжидающе посмотрела на парня.

– Ладно, – поднявшись, достал вторую рюмку, наполнил ее и, подумав, сделал пару бутербродов, ибо негоже его леди глушить водку без закуски. – За твое здоровье, – добавил, когда стукнул свою рюмку об ее, и они вместе выпили, прогоняя последний холод из тела.

– Фу, гадость, – прохрипела Катя, и быстро заела бутербродом, чтобы убрать ужасный привкус изо рта.

– Зато эффект какой, – уточнил Женя и подвинул ближе к себе чашку с чаем.

Сам не спешил начать разговор, да и не хотел лезть в душу, давая возможность Кате самой решить, говорить о случившемся, или вообще закрыть эту тему. Понимал, что ей сложно, но видел – она хоть немного успокоилась, и о том, что произошло в бассейне, говорят только грустный вид ее лица и красные от слез глаза. Женя заметил, как она сделала глоток обжигающего чая. А затем, как будто собравшись с духом, глубоко вздохнула и посмотрела в его глаза небесного цвета.

– Как ты знаешь, мои родители состоят в организации «врачи без границ», и поэтому они вечно мотаются по свету, забывая, что у них есть дочь, которая так же нуждается в любви и заботе, – начала расстроенным голосом Катя, а потом, подобрав ноги под себя, уселась удобнее и продолжила свой рассказ. – К сожалению, в нашем мире постоянно требуется помощь людям, пострадавшим в результате вооруженных конфликтов и стихийных бедствий, поэтому родителей я вижу едва ли не раз в год, а то и реже. С самого детства мной занимался дедушка, решал все мои проблемы, водил в сад, потом в школу, играл со мной, порой за что-то ругал, но он всегда был для меня дороже всех. Мать с отцом только деньги присылали, а когда приезжали, как я называю, погостить, обижались, что я к ним холодна, и не иду на контакт. Просто они думали, что, высылая деньги, смогут купить мою любовь, только этого не произошло. Это Рита у нас добрая душа, готовая простить свою нерадивую мать, Господи, пусть земля ей будет пухом, – вздохнула Катя, вспоминая, через что пришлось пройти ее тете, чтобы обрести свое счастье, как тут же продолжила: – А для меня мать – даже не тетка, приехавшая в гости из Сибири, она мне совершенно чужая, потому что даже о тетках знают больше, чем я о своей маме. Она меня никогда не посвящала в свою жизнь, не видела, как я пошла в первый класс, как окончила школу с золотой медалью. Да она, наверное, и не в курсе, что у меня таковая есть. А однажды она сказала мне, что только у Бельских могла родиться такая недоразвитая девка, как я, которая не понимает, в чем заключается смысл жизни. Оказывается, не в любви и доброте, а в деньгах, а я, бестолковая, не ценю их труд, и лишь упрекаю в том, что родителей никогда нет рядом, – замолчав, Катерина сделала глоток почти остывшего чая, а потом, опустив голову, выдавила через ком в горле слова, пронзившие даже его, Женькину, мужскую душу: – Мы ни разу на новый год не были вместе.

Слушая рассказ Кати, Женя до боли в костяшках сжимал кулаки, и пытался хоть в чем-то понять ее родителей. Но он все равно не понял, ибо сам всю жизнь жил в любви и заботе своих родителей, которые всегда считали детей дороже любого золота. Смотря на сжавшуюся девушку, ему очень хотелось ее обнять, но он боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть ее, и молча слушал каждое слово, произнесенное хриплым голосом. Молчал, давая выговориться, и не собирался ни о чем спрашивать, ведь понимал, что она расскажет все, что пожелает, чтобы он знал.

Но увидев, как после слов про новый год она украдкой смахнула слезу, Женя не выдержал и практически рывком пересадил ее к себе на руки, и крепко обнял, пытаясь таким образом донести, что он защитит ее от дальнейших нападок судьбы. И, вопреки его ожиданиям, девушка не заплакала, а просто носиком уткнулась в его горячую шею и, убаюканная его объятиями, начала засыпать.

Вишневский молча поднялся на ноги вместе с Катериной и тихонько прошел к себе в спальню, укладывая ее на кровать, и укрывая теплым одеялом. Сняв с нее тапки, ласково погладил большим пальцем по щеке, и заглянул в приоткрытые сонные глаза, в которых до сих пор плескалась грусть.

– Спи, моя девочка, пусть тебе приснятся добрые сны, где нет места деньгам, – произнес он шепотом и губами нежно коснулся щеки.

Уселся на полу около комода и наблюдал, как веки девушки медленно закрываются, и сон забирает ее в царство Морфея, чтобы душа могла отдохнуть хотя бы там. Наконец-то ее лицо расслабилось, ротик слегка приоткрылся, дыхание стало спокойным, и весь ее вид кричал об умиротворенности, что сейчас очень радовало парня. Его боль и обида за Белочку была сильна настолько, что теперь он всеми силами постарается подарить ей ту любовь, которую она заслуживает, хотя сам еще и не понимает, какова будет цена их любви.

Женя так и уснул, сидя на полу около Катюши, словно охраняя ее сон и спокойствие. А вот разбудил его непонятный стон откуда-то сбоку, и когда парень открыл глаза, тут же бросил взгляд на девушку, которая крутила головой из стороны в сторону, а лоб ее был покрыт испариной. Вишневский тут же подхватился с пола и, наклонившись над Катей, ощупал лоб, и он оказался очень горячим. Быстрые перебежки по улице после бассейна дали о себе знать, и грозили перетечь в серьезную болезнь, поэтому, недолго думая, Женя рванул в кухню за аптечкой, и пока он искал таблетку, чтобы хоть немного сбить температуру, тут же схватил оставленный с вечера на столе телефон и первым делом позвонил маме. Извинившись за столь поздний звонок, он поинтересовался, какие лучше купить лекарства, и удостоверившись, что Денис дома, тут же свернул разговор, попросив маму не волноваться, и сразу набрал номер брата.

– Денис, нужна твоя помощь, – поспешно произнес он, даже не удосужившись поздороваться.

– Жека, ты время видел? – хриплым ото сна голосом поинтересовался брат.

– Начало четвертого! Подрывай свою задницу с постели, и бегом дуй в аптеку, – серьезно отчеканил Женя и услышал шорох на том конце трубки.

– Тебе что, плохо? Я уже одеваюсь, – послышался взволнованный голос Дениса.

– Не мне. У Кати жар, и я не могу оставить ее одну.

– А чего она у тебя делает?

– Не время объяснять. Езжай в аптеку, список лекарств скину в сообщении. Мы у меня дома.

– Понял! Скоро буду.

Женя сбросил вызов и быстро набрал сообщение со списком нужных лекарств, отправляя брату, а потом, схватив таблетку и стакан воды, поспешил вернуться к Кате.

Девушка все так же бредила во сне, и он, поставив стакан на комод, присел рядом с ней и, не спеша, принялся будить, осторожно поглаживая рукой по щеке.

– Ммм… – застонала Катя и нахмурилась, открывая тяжелые веки.

– Малышка, просыпайся, родная.

– Что?.. Мне так плохо… – прошептала она и крепко зажмурилась лишь на несколько секунд, после чего снова открыла глаза.

– У тебя жар, девочка моя, тебе нужно выпить таблетку.

– Меня морозит.

– Да, давай, – он положил таблетку ей между губ и, приподняв голову, поднес ко рту стакан.

Катя захватила языком лекарство и запила водой, а потом снова улеглась в постель, тщательно кутаясь в одеяло.

– Мне холодно.

– Знаю, родная, знаю, – Женя начал руками растирать ее тело поверх одеяла, желая скорее дать так нужное ей тепло.

– Обними меня, так холодно, – попросила она все так же шепотом.

Женя, не думая, забрался к ней под одеяло и, повернув к себе лицом, крепко обнял, ощущая дрожь Кати на себе. Его маленькая невинная девочка заболела и так нуждалась в его тепле и поддержке, и парень не собирался лишать ее этого. Ему так было жаль Катюшу, но говорить об этом не собирался, ведь не все люди любят, чтобы их жалели, а Белочка была для него особенной.

Обнимая и укачивая ее в своих руках, он услышал звонок в дверь и, поцеловав по-прежнему горячий лоб, сказал Катюше, что выйдет на несколько минут. Убедившись, что она хорошо укрыта, пошел открывать дверь брату.

– Привет, – поздоровался Денис, протягивая руку.

– Привет, Дэн. Извини, что так вышло.

– Не говори ерунды, ты бы поступил точно так же, – он протянул пакет с логотипом аптеки и негромко поинтересовался, скорее, из любопытства: – Скажешь, почему Катя у тебя?

– С матерью поругалась.

– И? – непонимающе уставился Денис, выжидая ответа.