Она закрыла глаза рукой.

— Как долго вы переживали последствия нападения под «Шамбором»? — спросил адвокат.

— Постоянно, с 12 апреля 1965 года до той ночи, когда я выстрелила в Тонио Дюмена и убила его.

— Благодарю вас. У меня больше нет вопросов.

Но у общественного обвинителя вопросы были.

— Когда вы решили убить мистера Дюмена?

Миранда заколебалась.

— Как только узнала, что это тот самый человек.

— Вы имеете в виду человека, который напал на вас в 1965 году?

— Да, — выдохнула Миранда.

— И зная, кто перед вами, вы с ним танцевали?

— Да.

— И поцеловали его?

— Да.

— И пошли с ним в его спальню?

— Да.

— С намерением убить его?

— Да.

— А вам не приходило в голову позвонить в полицию и выдвинуть против него обвинение или выступить публично со своими подозрениями, и пусть бы потом все шло по закону?

— Нет. В этом не было смысла: он пользовался дипломатической неприкосновенностью.

— Дипломатическая неприкосновенность… Но только не для Миранды Ви. — Голос прокурора был исполнен сарказма. — Скажите, когда вы выбирали себе псевдоним, не имели ли вы в виду все-таки слово «месть», а не «жертва»?

— Протестую! — вскочил со своего места адвокат.

— Протест принят. Переходите к следующему вопросу, мистер Фостер, — кивнул прокурор общественному обвинителю.

— И что же произошло, когда вы пришли в его комнату?

— Он начал раздеваться. Снял с себя револьвер и положил его на столик рядом с кроватью. Я подобрала его и…

— Зная, что он заряжен?

— Он говорил, что да.

— И потом…

— И потом я выстрелила и убила Тонио Дюмена.

Удовлетворенный, прокурор вернулся на свое место: вопрос о преднамеренности совершенного преступления прозвучал достаточно отчетливо.


Во время перерывов Питер и Миранда воссоединялись в небольшой комнатке рядом с залом суда и погружались в мир путеводителей, географических карт, исторических книг и рекламных брошюр.

— Если… — начинала Миранда.

— Когда… — поправлял ее Питер.

Если… когда… Миранда будет оправдана: они отправятся в бессрочное кругосветное путешествие, навстречу увлекательным приключениям. Миранда побывала во многих прекрасных местах, Питер тоже немало попутешествовал, но в мире еще осталось столько чудесного и неизведанного! И они собирались познавать это вместе.

Если… когда… у них хватит денег и времени на осуществление всех своих желаний! Это будет такое путешествие — под стать современному Синдбаду или Марко Поло!

Они составили внушительный список тех мест, где хотели бы побывать и которые были известны своими легендами и тайнами. Одни названия чего стоят: Баия, Тимбукту, Россия, Самарканд, Занзибар…

Если… когда Миранда будет оправдана: они поплывут по Нилу на фелюге, перейдут Анды на мулах, проедут по Великому шелковому пути через весь Китай, займутся поисками затерянных ацтекских городов… С каждым днем маршруты усложнялись, становились все фантастичнее и смелее.

Если… когда!

Потом в дверь просовывал голову судебный исполнитель и сообщал о возобновлении слушания дела.


На четырнадцатый день финал замаячил уже совсем близко, когда в своей заключительной речи адвокат перешел непосредственно к личности подзащитной.

— Опасна ли для общества Миранда Ви? Способна ли она причинить ему зло? Спросите ее соседей, ее служащих, спросите членов правления любой из тех благотворительных организаций, в работе которых она принимает участие. Спросите бездомных зверюшек, которых она подбирает и которым дает приют. Спросите свое сердце, свою интуицию, спросите самих себя: а что если бы случившееся с ней той далекой ночью в Шамборе произошло с кем-то, кого вы любите? Что если бы это, — адвокат в упор посмотрел на женщину — старшину присяжных, — случилось с вами?

Да, из-за Миранды Ви мертв мужчина. Но выстрелы, прозвучавшие на вилле «Фиорентина», всего лишь возвестили о том, что правосудие свершилось!

Адвокат секунду постоял молча, а потом вернулся на свое место и, взяв руку Миранды, пожал ее. Он видел то, что хотел увидеть: слезы в глазах старшины присяжных.

— «Когда», а не «если»… — прошептал он своей клиентке.

Спальня Тонио

— Ты не убивала Тонио. — Питер накинул шаль на плечи жены. Они стояли на палубе в первый вечер своего морского свадебного путешествия.

— Питер, прошу тебя! — попросила Миранда, наблюдая, как постепенно исчезает из поля зрения далекий берег. — Давай забудем прошлое! Ведь у нас медовый месяц.

— Ты его не убивала! — повторил Питер. — Я всегда знал это.

В комнате отдыха оркестр играл мелодию Кола Портера «Что такое любовь». Немного грустная музыка словно обволакивала их. Именно эту вещь так часто слушала Миранда на своем проигрывателе долгими ночами в «Маривале». Много лет назад, когда они оба были молодыми… Она слушала и вспоминала. Потом повернулась к мужу:

— Почему ты так думаешь?

Питер вздохнул.

— Потому что я знаю тебя. Ты не сможешь убить: для этого ты слишком порядочный и слишком добрый человек.

— Я добрая? — Миранда тихо засмеялась. — Да я самая жесткая женщина в мире бизнеса! В Чикаго меня так и называли — «Железная». Спроси кого хочешь.

— Я сказал «добрая», — подчеркнул Питер, — а не «слабая». Если бы ты была слабой, ты бы просто не выжила. Хотя допускаю, что ты научилась хитрить со времени пребывания в «Маривале». Но причина этого кроется в самом мире бизнеса, в котором тебе пришлось крутиться. Видишь ли, дорогая, во всем, что касается Миранды Ви, интуиция меня не обманывает: я нутром чувствую, когда ты говоришь неправду, — как будто включается сигнал тревоги. Так было во время твоих выступлений на суде, так происходит и сейчас, когда ты притворяешься непонимающей. Ты можешь одурачить весь суд, присяжных, но одурачить меня тебе не удастся!

Миранда взяла Питера за руку и крепко сжала ее. Потом вздохнула.

— Ты прав, Питер. Я лгала.

— Но зачем ты это делала? Мне кажется, я уже догадываюсь, но хотел бы услышать обо всем от тебя самой. Что же в действительности произошло в ту ночь? Между нами не должно быть тайн, Миранда! Мы и так слишком долго жили на карнавале, окруженные таинственными масками…

— Да, любимый… — прошептала она. — Но ты должен обещать, что мой рассказ останется только между нами. И потом мы больше никогда не будем говорить об этом.


В ту ночь тоже играл оркестр, а веселая шумная толпа резвилась, хохотала, флиртовала, плясала… Впрочем, в спальне Тонио было слышно только его дыхание, становящееся все учащеннее и тяжелее, да звуки ударных инструментов, напоминающие бой барабанов какого-нибудь островного племени вуду.

Тонио снял с пояса револьвер и положил его на ночной столик, а потом, блестя глазами, разлегся на кровати и поманил ее к себе пальцем.

— Я в твоей власти, моя злая волшебница, — сказал он с издевательским смешком, в котором смешались презрение и жестокость. — Иди сюда и раздень меня.

И закрыл глаза, предвкушая грядущие наслаждения.

Вот оно! Мгновение, которого она так ждала. Все, что ей оставалось теперь, это взять его пистолет, нажать на спусковой крючок и сполна отплатить за все свои мучения… Пощадить его? Но почему? Разве он пощадил ее, когда она была в его власти?

Справедливость требовала, чтобы она не упускала этот судьбоносный шанс, который может никогда больше не выпасть…

И сердцем, и мыслями она уже потянулась к пистолету… Вот только рука упорно отказывалась повиноваться.

Она не могла. Ни за что на свете она не могла этого сделать! От мысли о том, что пуля вонзается в живую плоть, дробит кости, проливает человеческую кровь, ее замутило.

Представившаяся ей картина была слишком ужасна и грязна.

Она не убийца. У нее чувствительное, доброе сердце: она не в силах вынести одного вида птицы с подбитым крылом, она готова подобрать каждого замызганного котенка, накормить каждую голодную дворнягу, попавшихся на ее пути…

Она не в состоянии причинить вред даже животному, что уж говорить о человеке! Скорее она сама умрет, чем отнимет чью-то жизнь.

В тот момент она поняла, что должна как можно быстрее выбираться отсюда. Бежать, бежать! Из этой комнаты, из этого дома… Пока не повторилось то, что произошло под «Шамбором», — ведь на этот раз Тонио действительно убьет ее, тем все и кончится…

Бежать, бежать! Но у нее подгибались колени, и ноги были как ватные. Да еще голова закружилась, и пол под ногами закрутился словно щепка, попавшая в водоворот… Ей стало страшно, что она сейчас зашатается и упадет, а Тонио бросится на нее.

И тут дверь в комнату резко распахнулась.

Миранда оглянулась и вытаращила глаза от изумления.

— Ты! — Тонио сел на кровати. — Какого черта ты тут делаешь?

В дверях возник силуэт женщины, от которой исходило такое сияние в буквальном смысле слова, что дух захватывало.

Это была Кимберли Вест — вся в чем-то белом, ослепительно блестящем и воздушном, и Миранде показалось, что она смотрит прямо на солнечное светило в разгар летнего полдня… Платиновые волосы, обесцвеченные почти до абсолютной белизны, высоко заколоты в виде короны бриллиантовой тиарой, платье из дорогой атласной парчи отделано шелковыми фестонами, шею обвивает ожерелье из жемчуга, воздушного как мыльная пена и крупного как птичьи яйца. Лиф платья тоже разукрашен жемчужными брызгами до самого пояса, руки молочной белизны от запястья до локтя в бриллиантовых браслетах, сверкающих тысячью каратов… Фарфоровое личико под тонкой, как осенняя паутинка, вуалью совершенно до неестественности.