Мойра расправила лист и прочитала, что там было написано.

— Точно! — выпалила она. — Он шпионит для таможенной полиции! Послушай только, Джон: «Хочу сообщить, что выполняю возложенное на меня поручение и сделал кое-какие полезные выводы. Считаю, что некий лорд Марчбэнк, из Ковхаус, несет ответственность за большое количество бренди, нелегально ввозимое в Англию через Блекстед. Он также исполняет обязанности главы местного магистрата. Уже лет десять ни один контрабандист не был здесь осужден. Намерен продолжать наблюдения, чтобы раскрыть всю цепочку. Ждите моих новых донесений». Дальше было зачеркнуто — трудно разобрать, — сказала Мойра, — что-то насчет подкрепления — просит еще людей, как я понимаю.

Джонатон подбежал — ему хотелось самому прочитать ошеломляющее известие.

— Нужно предупредить кузена Джона! — воскликнул он.

— Конечно. А прошлой ночью меня ударил именно Хартли. Я знаю, что это был он.

— Пойдем отсюда, — сказал он. — Захвати письмо — покажем Марчбэнку.

Мойра колебалась.

— Он может заметить, что письмо исчезло.

— Сэлли убирала комнату. Он подумает, что она забрала мусор.

Мойра все еще стояла в нерешительности. Это могла быть ловушку. Хартли так осторожен; трудно было поверить, что он оставил изобличающий его документ случайно.

— Я оставлю его в корзине. Кузену Джону передадим содержание на словах.

— Прекрасная мысль, — произнес мистер Хартли тоном, содержащим угрозу.

Мойра обернулась. Он вошел через комнату Мотта и, стоя в дверях, рассматривал незваных гостей со зловещей улыбкой, способной поразить насмерть не хуже пистолета.

— Мистер Хартли! — вырвалось у Мойры, девушка задрожала от ужаса и побелела, как полотно. Она словно примерзла к месту и была не в состоянии двигаться.

— Что вы здесь делаете? Он медленно приближался.

— В данное время в этих апартаментах проживаю я. Так что же вы и сэр Дэвид все же делаете здесь, леди Крифф? — допрашивал он, не сводя с нее пристального взгляда. — Не кажется ли вам, что следует дать объяснения?

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Он неоднократно был свидетелем подобных сцен во время войны в Испании. Застывшие лица французов, попавших в безвыходное положение, все еще преследовали его во сне. Именно подобную реакцию наблюдал он сейчас у леди Крифф, когда застал ее в своей комнате. Но больше всего его поразил ее взгляд — в нем был тот же страх и ненависть, которые он заметил в ее глазах, когда она смотрела на Стенби. Внезапно его охватило безотчетное сознание вины, словно он совершил убийство.

— Итак, — сказал он недовольным тоном. — Вам нечего сказать, мадам? Вероятно, вы приняли мой номер за ваш собственный? Проходя мимо, услышали шум, быть может? Решили выяснить, не забрался ли вор? Ну, же, где ваше богатое воображение?

Она нервно сглотнула и облизала пересохшие от волнения губы.

— Дверь была открыта, — пробормотала она, все еще сжимая смятый лист письма в руке, которую прятала за спиной, лихорадочно соображая, как бы незаметно выбросить его в мусорную корзину.

— А, вы выбрали вторую версию для оправдания. Джонатон вступился за сестру.

— Но вам же сказали, что дверь была открыта! — заявил он. — Мы знали, что вас нет дома, что вы вышли пройтись… И в самом деле могли украсть… ну, хотя бы вашу бриллиантовую булавку.

— И ее действительно украли?

— Да нет же, убедитесь сама, она преспокойно лежит на своем месте.

Хартли бросил взгляд на комод, где его бриллиант мерцал в лучах солнца. Ну, по крайней мере они его не обворовали. Леди Крифф стояла у письменного стола, это подсказало, какова была настоящая цель их вторжения. Значит они прочитали записку, специально оставленную для этой цели. Отлично! Успех окрылил его и улучшил настроение. Надо отчитать их слегка, но не слишком мягко, иначе они разгадают его игру.

Решительность Джонатона подбодрила Мойру. Она сделала шаг в сторону и бросила в корзину записку. Освободившись от улики, вызывающе вскинула голову.

— Надеюсь, что вы не хотите обвинить нас в попытке обворовать вас, мистер Хартли, вместо того, чтобы оценить наши добрососедские побуждение. Уверяю вас, что дверь действительно была открыта. Мог войти, кто угодно. Спросите Сэлли.

— Простите меня, — сказал он вежливо. — Был очень удивлен, услышав голоса в комнате. После вчерашнего «подвига» Понсонби, понимаете ли, стало как-то не по себе. Решил зайти через комнату Мотта и застать непрошенного гостя на месте преступления. Сэлли, конечно, поступила неосторожно, оставив дверь открытой, я поговорю с ней.

— Пожалуйста, не ругайте ее, я буду чувствовать себя виноватым, — попросил Джонатон. — Отчасти это моя вина — я попросил принести посcет для леди Крифф, когда Сэлли выходила из вашей комнаты, окончив уборку. Наверное из-за этого она и забыла про дверь.

— Ничего. Хорошо, что все обошлось.

— Мы думали, что вы пошли прогуляться и не скоро вернетесь, — продолжал Джонатон.

— Так оно и было. Но по дороге вдруг вспомнил, что приглашен на обед на конец недели, в Лондоне. Вернулся, чтобы написать извинения хозяйке дома.

— Не будем мешать вам, — сказала Мойра. — Простите, если напугали вас.

— Извинения излишни. Это я должен просить прощения и поблагодарить за заботу.

Он проводил их до двери и увидел, как они бросились к себе, словно кто-то гнался за ними. Когда они скрылись, он подошел к корзине и взглянул на записку. Было видно, что ее разворачивали. Подойдя к окну, он решил понаблюдать, кто из них двоих отправится к Марчбэнкам, чтобы сообщить новость. Вскоре Дэвид пробежал к конюшне и вывел Вихря. Итак, нехитрый план сработал. Теперь Марчбэнк будет думать, что за ним наблюдают, и прекратит операции на несколько ночей.

У себя в комнате Мойра не могла оправиться от шока. Она понимала, что дальнейшие отношения с Хартли будут натянутыми и малоприятными, что ее весьма огорчало, ибо она надеялась повлиять на его решение дела кузена Джона. И даже без этого ей было небезразлично его мнение. Что он должен теперь думать о ней?

Мойра так расстроилась, что не выходила из комнаты все утро. Джонатон вскоре вернулся из Ковхауса.

— Я рассказал обо всем кузине Вере. Марчбэнка нет дома, но она передаст. Она говорит, что он сможет направить груз в Ромни, там его встретят люди кузена Питера. У них налажена система световых сигналов, они с берега пошлют предупреждение прибывающим судам. Мне поручено не спускать глаз с Хартли, — добавил он гордо, сознавая ответственность возложенной на него задачи.

— Ты все правильно сделал, Джон. Думаешь, Хартли поверил нам?

— Нет, конечно, принял за обычных воришек, по глазам было видно. Но так как драгоценная булавка оказалась на месте, он не мог ничего сказать. Теперь, наверное, не прокатит меня в своем ландо, — добавил он упавшим голосом.

— Не переживай. Только бы вернуть наши деньги, заведешь собственную двуколку. Главное, вернуть состояние, об этом нельзя забывать, это наша основная задача.

— Неужели я тоже смогу иметь ландо и пару серых рысаков не хуже, чем у Хартли? Желтого цвета карету с серебряными вензелями?

— Почему же нет? Мы ее заработали.

Мойра почувствовала, как трудно ей после перенесенного потрясения снова вести опасную игру с Лайонелом Марчем и хладнокровно обдумывать каждый шаг и взгляд, и жест, чтобы не совершить роковой ошибки. Ей невольно вспоминался ледяной взгляд Хартли. Она не могла заставить себя спуститься в Большую Гостиную к ланчу. Попросила принести еду в номер, где они спокойно поели в гостиной.

После ланча Джонатон намеревался вести наблюдение за Хартли, если тот выйдет из гостиницы. Он также предложил еще раз съездить в Ковхаус, на случай, если сможет оказаться полезным кузену Джону.

Мойре пришлось сделать над собой усилие и заставить себя спуститься вниз, где ее должен был поджидать майор Стенби. Она чувствовала, что настало время попытаться продать ему коллекцию. Но когда она вошла в Большую Гостиную, диван у камина был пуст. Слуги убирали столы. Единственным гостем в комнате оказался пожилой джентльмен, путешествующий по стране. Он сидел за одним из столиков, потягивая кофе.

Мойра взяла газету и, сидя на диване, делала вид, что читает, хотя букв не различала. Минут через пятнадцать послышались уверенные шаги Лайонела Марча. Девушка вся напряглась. Пришлось выдавить из себя улыбку, когда он подошел, кланяясь и расшаркиваясь.

— Я волновался, леди Крифф, — вы не спустились к ланчу, — сказал он, приподнимая фалды сюртука и усаживаясь рядом, ближе, чем ей бы хотелось. — Надеюсь, сейчас голова не болит сильнее, чем утром?

Майор успел уже съездить в Дувр, где провел целый час, изучая газетные сообщения об истории леди Крифф. Теперь он располагал необходимыми подробностями, включая стоимость коллекции Криффов.

— Сказать по правде, майор, меня беспокоило другое. Ювелир из Лондона уже должен был быть здесь. Боюсь, не передумал ли он. Подумать только, ведь это он заставил меня приехать сюда в такую даль. Просто не знаю, что мне делать, если он не появится.

— Вы обдумали мое предложение? Она доверчиво улыбнулась.

— Вы очень добры, майор. Но, видите ли, я просто не могу рисковать. Отдать коллекцию, пусть на время, за пять тысяч фунтов я не решусь. Она стоит в двадцать раз больше. Кто может поручиться, что у вас не похитят ее по пути в Париж? Я думаю, что лучше мне взять ее в Лондон и попытать счастья там.

— Если вы мне не доверяете, — а вы совершенно правы, что не доверяете незнакомому человеку, — мы можем поехать во Францию вместе, — предложил он.

Она испуганно отстранилась.

— Майор Стенби! Подумайте, о чем вы говорите! Как я могу путешествовать с незнакомым джентльменом?! Что подумают люди?

— Вы не поняли, дорогая. Я имел в виду, что вы наймете компаньонку и будете меня сопровождать, чтобы убедиться, что я не собираюсь сбежать с вашими драгоценностями. — Он засмеялся при этой мысли. — Вы когда-нибудь были в Париже?