Когда он закончил докладывать, установилась тягостная тишина. Лиза не могла поднять глаз и только до боли кусала губы. Как объяснить этим черствым людям, признающим только факты, какова была цель ее визитов? Увидеть его глаза, услышать его голос, если повезет — поймать дыхание… Не более того. Это может убедить их в ее искренности?

Затянувшуюся паузу нарушила Аглая Васильевна. Непривычно резким и громким голосом она произнесла:

— Мы ждем, Николя! Может быть, ты объяснишься?

Рука брата дернулась. Лиза в изумлении вскинула голову.

— С какой целью ты встречался с артистами? Что за странное, если не сказать — пагубное пристрастие к людям этого сословия?

— Молчи, — шепнул Николя и встал. — Тетенька, я…

Она вдруг взвизгнула:

— Отныне не смей называть меня «тетенькой»! Ты — не нашей крови! Ты весь в свою падшую мать!

К лицу Николя прихлынула кровь:

— Не смейте говорить в таком тоне о нашей покойной матери!

— Покойной! Как же! — вскричала Аглая Васильевна голосом простолюдинки. — Она жива-живехонька. Ваш батюшка полагал, что вам не нужно знать правды, что она может слишком сильно ранить вас. А я думаю, уже давно нужно было сказать вам, что ваша так называемая «покойная» матушка вскоре после вашего рождения сбежала из дома с заезжим актеришкой!

«Боже мой, вот почему папа так ненавидел театр!» — Лиза была так потрясена всем услышанным, что ненадолго забыла о собственной участи.

— И за все эти годы она ни разу, заметьте, ни разу, не поинтересовалась вашей судьбой! Даже не приехала взглянуть на вас. Уверена, мой покойный брат ее и близко к вам не подпустил бы, но ведь она и не пыталась повидаться с собственными детьми.

Николя сел и закрыл лицо руками:

— О Господи…

— И теперь ты идешь по стопам своей распутной матери! — не унималась графиня.

Опомнившись, Лиза поднялась:

— Тетушка… Аглая Васильевна, это не он идет… Это я…

От волнения у нее перехватило горло, и она замолчала. Кажется, тетушка испытала потрясение ничуть не меньшее, чем они только что. Она молча смотрела на Лизу, отказываясь верить своим ушам. Кашлянув, Лиза заговорила снова:

— Я уже давно влюблена в актера Алексея Кузминского. Я люблю его так, как только может любить женщина. Надеюсь, вы знаете, каково это чувство… Справиться с ним невозможно! Оно больше тебя, оно сильнее! И ради того, чтобы только увидеть Алексея Константиновича, я раздобыла мужской парик и усы, позаимствовала у Николя одежду… Наверное, поэтому господин Меркулов и принял меня за него.

— Вот так оборот! — воскликнул сыщик радостно.

— Помолчите! — строго сказала Аглая Васильевна и перевела взгляд на племянницу. — Недаром ты с самого начала вызвала у меня подозрения, вот они и оправдались! Правда, когда княгиня Донская оказалась так расположена к тебе, я допустила мысль, что ошибаюсь на твой счет… Да как видно, не ошиблась! Дурная кровь в тебе течет, вот что!

— Да та же, что и в вас! — не стерпела Лиза.

Но тетушка отрицательно качнула головой:

— Не совсем… Как я была против того мезальянса, который заключил мой брат! Мое сердце чуяло, что невысокое положение в обществе вашей матери рано или поздно проявит себя дурными наклонностями. А ты, Лиза, могла облагородить свою кровь. Да в своем ли ты уме, дитя мое? Тебе практически уже предложили превосходный брак…

Лиза не выдержала:

— С кем? С этим подонком — князем Донским, который пытается нанять мужчину, чтобы тот силой взял Натали Офросимову, а князь потом женился бы на ней?!

— Да что ты… — задохнулась тетя.

— Я своими ушами слышала, как князь уговаривал Кузминского сыграть роль соблазнителя. Но Алексей отказался, потому что он — благородный человек. Натали уже предупреждена нами об опасности. Так что, если вы не верите, Аглая Васильевна, можете спросить у нее. Как видите, брак мой с князем не состоялся бы в любом случае. Хотя бы потому, что он без ума от Натали, и желает заполучить ее любой ценой. А я без ума от Алексея Кузминского! И мне все равно, что он — актер, что он не дворянин… Да будь он хоть кучером, хоть дворником! Ради него я готова отказаться и от наследства, и от положения в обществе, от всего! Лишь бы он любил меня…

— Я люблю вас, Лиза, — неожиданно раздался голос Кузминского.

Ахнув, Лиза замерла на миг, потом быстро обернулась. Алексей стоял в дверях и смотрел на нее тем самым взглядом, который она воображала только в мечтах. В нем смешались восхищение и нежность.

— Елизавета Александровна, я потрясен! Ради меня вы пошли на такой риск… Если бы я только догадался, то избавил бы вас от необходимости подвергать себя опасности. Но я и предположить не мог, что вы…

— Кто это еще? — недовольно выкрикнула графиня.

— А это и есть Алексей Кузминский, — охотно объяснил ей Николя, улыбаясь.

— Да как он здесь оказался?

Кузминский сдержанно поклонился:

— Прошу простить великодушно, ваша светлость, что проник в ваш дом без приглашения. Но когда Лиза сегодня в театре стащи… взяла у меня кулон, который я собирался подарить матушке, меня охватил такой гнев, что я бросился в погоню. Но меня заинтриговало, почему так называемый Андрей Зыков проник в дом не с парадного, а с черного хода. Я понял, что здесь не все так просто, как кажется. И решил проследить за домом. Когда показался господин Меркулов, которого уже, кажется, знает каждая собака в Петербурге, мне стало совсем интересно. Потом приехал и другой господин, — он поклонился нотариусу, — знать которого я не имел чести. Но по его костюму ясно, что он имеет дело с какими-то документами.

— Вот как? — пробормотал Потапов, придирчиво оглядев себя.

— А поскольку я уже знал, что отец Лизы и Николя недавно, к несчастью, скончался, то сразу подумал о завещании.

Аглая Васильевна раздраженно заметила:

— Вам бы, молодой человек, в полиции служить.

— А я как раз юриспруденцию и изучал, — огорошил всех Кузминский.

— Так вы имеете образование? — удивилась графиня. — Как же вы вдруг оказались на сцене?

Он пожал плечами:

— Призвание. Не смог побороть в себе тяги к лицедейству. Многие удовлетворяют ее, беспрестанно играя роли в жизни, притворяясь, меняя маски. Но я вне сцены как раз хочу оставаться самим собой. А быть актером — это ведь безумно интересно! И позволяет прожить множество жизней вместо одной…

— Но эту одну вы, судя по всему, не слишком хорошо устроили, — ворчливо заметила тетушка. — Господин Меркулов докладывал мне, что живете вы… более, чем скромно.

— Алексей отдал все свои сбережения на лечение сестры за границей! — выпалила Лиза. — Поэтому он сейчас находится в стесненных обстоятельствах.

Аглая Васильевна издала неприятный смешок:

— И вы, вероятно, очень рассчитывали на ту часть наследства, которая причитается Лизе?

— Ни на что я не рассчитывал! — отозвался Кузминский резко.

— Да он ведь даже не подозревал, что я — это я! Он знал меня, как Андрея Зыкова, сводного брата Лизы и Николая Перфильевых.

— Какого еще сводного брата? Откуда он мог взяться?

Лиза подавила смешок:

— А это незаконнорожденный сын нашего отца и гувернантки нашего старшего брата. К сожалению, рано умершего.

— Не было у вас никакого старшего брата! — вскричала Аглая Васильевна. — Что вы мне голову морочите?

Почувствовав безнаказанность, Николя расхохотался:

— Да это все сплошные Лизины фантазии, тетушка! Тебе, сестра, романы писать бы, как Жорж Санд.

— Или играть на сцене, — произнес Кузминский со значением. — Вы прекрасно справились с этой ролью, Лиза. Я ни на мгновение не усомнился, что передо мной молодой человек.

— Вот и пойдешь в актерки! — угрожающе произнесла тетя. — Теперь ты — бесприданница, душа моя! Ты сама выбрала свою судьбу. И будешь в поте лица зарабатывать хлеб!

Кузминский протянул Лизе руку и сказал хозяйке дома на прощание:

— Между прочим, именно это Господь завещал всему человечеству…

* * *

Николай Перфильев сошел на перроне Финского вокзала за час до начала театральной премьеры, на которую собирался попасть во что бы то ни стало. Велев извозчику отвезти вещи в новый дом на Фонтанке, сам поехал сразу в театр. По дороге заглянул в цветочный магазин на Невском и выбрал для сестры самый роскошный букет из розовых и белых роз. Кузминскому, решил он, достаточно будет объятия. Не розы же ему вести в самом деле?!

Втягивая дурманящий аромат роз, Николя, которого все чаще называли Николаем Александровичем, рассеянно поглядывал из окна экипажа. Предстоящая встреча с Лизой волновала его, как настоящее свидание, ведь они не виделись целый год. С тех пор как она вышла за Кузминского замуж и стала служить в театре, по условиям завещания Николай не мог с ней даже видеться. А уж когда о ней заговорили, как о подающей надежды актрисе… Тетушка, в доме которой Николя оставался за неимением средств снять себе жилье, просто с ума сходила, слыша новости с подмостков. По ее мнению, Лиза стала позором всего рода.

Стиснув зубы, Николя выдержал нападки на сестру, хотя иногда чувствовал себя каторжником, вынужденным отбывать свой срок. Но он не мог позволить себе такие жесты, как отказ от наследства ради любимого, потому что, лишись он средств, родители Наташи Офросимовой и на порог бы его не пустили. А Натали, если смотреть правде в лицо, не была столь самоотверженной в любви, как его сестра. В нищету, в Тверскую губернию она за ним не отправилась бы.

Но, ясно видя все недостатки этой девушки, Николя все равно любил ее без памяти. И готов был терпеть разлуку с сестрой, утешая себя тем, что придет срок и он воссоединится с обеими горячо любимыми им женщинами.

И вот долгожданный час пробил. Закрыв глаза, Николай подумал, что все еще не может поверить обретенному счастью. Сегодня он встретится с сестрой, которая даже не подозревает о том, что их отчий дом теперь записан на ее имя и отреставрирован. А завтра утром отправится к Наташиным родителям просить ее руки.