Джанет Дейли - Маскарад

– Сразу чувствуется, что в тебе нет криминальной жилки, дорогая, – покачала головой Нэтти. – Как же ты не понимаешь? Коул получил деньги от Мейтленда. Они вошли в долю и разделили барыши.

– Да, наверное, – устало вздохнула Реми. – Но ведь это нужно доказать?

– При аудиторской проверке компании Мейтленда вполне могут обнаружиться большие суммы, переведенные на счет каких-то неизвестных компаний. Деньги могли «отмываться» даже через несколько фирм и только потом попадали в руки Коула. – Нэтти помолчала и сочувственно спросила: – Что ты собираешься делать?

– Не знаю. – Реми подошла к окну и, отодвинув тюлевую занавеску, посмотрела на тихую, по-воскресному пустынную улицу. – Для начала я хочу узнать подробности гибели Чарли. Надо все-таки понять, это несчастный случай или… Короче, завтра я иду в полицию.

Мимо окна вприпрыжку пробежала по тротуару маленькая негритяночка. Оборки розового платьица колыхались, соломенная шляпка с лентами, красиво завязанными под подбородком бантиком, подпрыгивала на голове. Реми так захотелось взять малышку за руку и тоже стать по-детски беззаботной и наивной. Но, увы, это было невозможно.

В доме царила тишина. Реми сразу же поняла, что Нэтти ушла. Она сонно обвела взглядом гостиную и побрела в кухню. Розовые шлепанцы Нэтти были ей великоваты и хлюпали на ноге. В кухне тоже было тихо. Только настенные часы, сделанные в виде кота с двигающимися глазами и хвостом, укоризненно тикали, выговаривая девушке за то, что она такая соня. Стараясь не смотреть на стрелки, Реми подошла к кофеварке и заметила листок бумаги, прислоненный к стеклянному графину.

Записка!

«Реми! Поскольку твоя сумка осталась в больнице, то возьми эти деньги, вдруг пригодятся.

Не скучай. Я вернусь после работы.

Нэтти».

К записке была прикреплена двадцатидолларовая бумажка. Реми сунула ее в карман халата, который, как и шлепанцы, и ночную сорочку, и грим для замазывания синяков, предусмотрительно положенный на полочку в ванной, одолжила ей заботливая негритянка. Реми благодарно улыбнулась, но неожиданно взгляд ее упал на газету, и улыбка исчезла. Газета была раскрыта на странице, где печатались некрологи.

«Эйкенс Чарлз Лерой, 57 лет»…

Реми не успела взять в руки газету, как к дому подъехала машина. Реми насторожилась. Кто это? Нэтти на работе… Должно быть, это к соседям?

Но нет, судя по звуку захлопнувшейся дверцы машина остановилась совсем рядом. Реми выглянула в кухонное окно, но ничего не увидела.

В следующую минуту в дверь позвонили. Борясь с подкатывающим к горлу страхом, Реми поспешно сказала себе, что это какой-нибудь торговец. Ну да! Кто ж еще? Родственники Нэтти пожаловать не могут – они считают, что дома никого нет, ведь Нэтти им не рассказывала о ее приезде.

Звонок повторился. Громкий, настойчивый, даже настырный. От этого незваного гостя легко не отделаешься, с ужасом поняла Реми.

И действительно, он решительно забарабанил в дверь.

У Реми затряслись поджилки. Она уже не сомневалась, что в дверь ломится мужчина, а когда увидела, как он дергает и поворачивает дверную ручку, впала в панику. Ненакомец явно не верил, что никого нет дома.

Затем неожиданно наступила тишина.

«Неужели пронесло?»

Боясь поверить своему счастью, Реми бесшумно подбежала к окну гостиной, откуда было видно крыльцо. Слава Богу, оно оказалось пустым. Но почему не слышно отъезжающей машины?

И тут она заметила свой малиновый свитер на подлокотнике дивана. Диван стоит прямо напротив окна; если человеку, стучавшему в дверь, известно, что она была в этом свитере в субботу, он сразу поймет, где ее искать.

Реми потянулась убрать свитер, как вдруг раздался звон разбитого стекла. Господи! Он зашел с черного хода! Там ведь стеклянная дверь! Реми бросилась к выходу. Заперто. Она открыла дрожащей рукой замок и…

– Реми!

В проеме гостиной вырос Коул.

Реми похолодела от ужаса. Уже не сомневаясь в виновности Коула, она затравленно смотрела на него.

– Не бойся, Реми! Это я. – Коул ободряюще улыбнулся. – Я не хотел тебя напугать.

Расскажи ей кто-нибудь неделю назад, что появление Коула повергнет ее в такой ужас, Реми в ответ только посмеялась бы. Но теперь… Теперь ее не оставляло воспоминание о свиной маске. Девушка гнала от себя страшные мысли, старалась не думать о случившемся, но память о пережитом ужасе была слишком свежа. Бандиты не побоялись напасть на нее во время карнавала, на глазах у толпы, а значит, могли настигнуть ее повсюду. От них никуда не деться…

Коул шагнул к ней. Девушка вжалась в дверь.

– Не бойся, Реми, – повторил Коул. – Я не причиню тебе зла.

Реми хотелось крикнуть, что он уже причинил ей зло… непоправимое зло: подорвал веру в любовь, совершил предательство… Но, как в кошмарном сне, изо рта ее не вырывалось ни звука.

– Клянусь, я не сделаю тебе ничего плохого, Реми. Не бойся! – приговаривал Коул, словно успокаивая испуганного ребенка.

А она и вправду была сейчас по-детски беспомощна и беззащитна.

Реми отвернулась от Коула и уткнулась лбом в закрытую дверь. По щекам ее потекли слезы. Она всю жизнь считала себя неуязвимой, но мужчины, напавшие на нее два дня назад, одним махом разрушили эту иллюзию. Она не желала признавать горькую правду, гнала ее от себя, но семя страха было уже посеяно в ее душе. И когда Реми узнала про гибель Чарли, это семя мгновенно проросло.

Коул положил руки ей на плечи. Реми вздрогнула и рванулась в сторону.

– Нет! Нет! Не прикасайся ко мне!

Однако на Коула эти крики не подействовали. Он взял ее за плечи и повернул лицом к себе. Реми упиралась, но Коул, естественно, оказался сильнее. Господи, как она ненавидела свою женскую слабость и беспомощность!

– Ну-ну, успокойся, – прошептал Коул. – Все хорошо. Я не дам тебя в обиду. Не бойся.

И как ни смешно, Реми ему поверила! В объятиях Коула было так покойно! И так хотелось поплакать на его плече.

«Этого еще не хватало!» – сердито подумала Реми, подавляя рыдание, но Коул словно угадал ее мысли.

– Поплачь. Поплачь, милая, – ласково сказал он, прижимая Реми к груди. – Ты столько пережила за эти дни, столько страху хлебнула!

И Реми словно прорвало. Она зарыдала в голос. Коул гладил ее по голове, бормоча слова утешения, но Реми не слушала. Ничего не значили для нее эти слова, ибо произошло непоправимое. Она оплакивала свою любовь, безвозвратно утраченный душевный покой и Чарли, бедного Чарли Эйкенса, которого уже не воскресить.

Бог весть сколько длилась эта сцена. Наконец Реми немного пришла в себя.

– Как… как ты узнал, что я здесь? – хрипло спросила она, не в силах встретиться с Коулом взглядом.

– Я искал тебя повсюду, а сегодня утром по дороге на работу вдруг вспомнил про твою привязанность к Нэтти и решил заглянуть сюда. – Коул прижался губами к волосам Реми и прошептал ей на ухо: – В субботу, когда мы расстались, я пытался уверить себя, что мы расстаемся навсегда. Но в воскресенье утром ко мне явился твой брат. Он думал, ты у меня прячешься… Почему, Реми? Почему ты убежала к Нэтти? Что случилось?

Но она лишь покачала головой.

– Ладно, – Коул погладил ее по спине. – Это не важно. Я хочу всегда быть с тобой, Реми. Хочу состариться рядом с тобой. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Да, – еле слышно прошептала она.

Неужели это возможно? Реми неуверенно подняла на Коула глаза.

Он прикоснулся к ее синякам сначала кончиками пальцев, потом губами. От каждого его жеста веяло такой неподдельной нежностью и любовью, что Реми чуть не заплакала снова.

– Коул… Я вспомнила, что было ночью в доке, – сказала она, сжигая за собой корабли. – Все вспомнила!

Коул застыл. Реми не отваживалась на него посмотреть. Пока не отваживалась…

– И… что ты намерена предпринять? – осторожно спросил он.

– Не знаю.

– Ты мне поможешь? – Пальцы Коула судорожно сжали ее плечи. – Мне нужна твоя помощь, Реми.

Реми открыла глаза и уперлась взглядом в его галстук. Чарли… Если его убил Мейтленд – а она уже не сомневалась, что Чарли убили, – то, может быть, Коул об этом не подозревал? Хотя… какая разница? Подозревал, не подозревал… Чарли-то все равно не вернуть!

– Я не могу тебе помочь, Коул, – выпалила Реми.

– Почему, черт побери? – взорвался он. – Все потому же, да? Из-за родных? Так вот, учти, я не шучу. Я не позволю им меня погубить. Это еще неизвестно, кто кого погубит.

– Коул, ты сам себя губишь, – воскликнула Реми, наконец собравшись с силами и поглядев Коулу в глаза. – Ты все еще не хочешь принять их условия? Если бы ты пошел им навстречу, тебе было бы…

– Я не могу, Реми. Даже ради тебя.

– Коул, мне ничего не нужно! Я люблю тебя. Просто люблю. Почему ты отказываешься мне верить?

В серых глазах сквозила печаль.

– Как ни странно, я верю. Но все зашло слишком далеко. Я уже не могу отступить.

Так… Выходит, он знал про Чарли…

– Я тоже, – упавшим голосом произнесла Реми.

– И нам нечего больше сказать друг другу?

– Нет.

Коул посмотрел на нее долгим прощальным взглядом и вышел, не оглянувшись.

Такси остановилось на тихой улочке. Реми протянула водителю десятидолларовую бумажку – остаток денег, одолженных ей негритянкой, – и сказала:

– Сдачи не надо.

Почему-то, подойдя к воротам, она замедлила шаг и немного постояла, с тоской глядя на белый дом с колоннами и на две прекрасные магнолии, которые, словно часовые, стояли на лужайке перед входом.

Потом подошла по заасфальтированной дорожке к крыльцу. Как и следовало ожидать, дверь была заперта. Реми потянулась к тяжелому дверному молотку…

Через минуту на стук выбежала Нэтти. Бросив на девушку испытующий взгляд, негритянка сразу все поняла и уныло вздохнула.