Он взял ее левую руку и надел на палец кольцо.

Глаза Джорджи вновь наполнились слезами. Она попыталась скрыть их, потому что Лизи знала: она не хочет, чтобы Рори видел их, но он протянул руку, чтобы вытереть их.

— Ты заставила меня поохотиться, — дрожащим голосом произнес он.

— Только потому, что ты очарователен для собственного же блага, — прошептала она.

Лизи подошла к ним:

— Это чудесно! Я молилась об этом дне. О, мы должны сейчас же рассказать Элеонор — и маме с папой! О! Как жаль, что они уехали навестить Анну!

Рори сделался очень серьезным.

— Я еще не поговорил с мистером Фицджеральдом, — сказал он.

— Папа не станет возражать, — с улыбкой произнесла Джорджи. — Нужно победить маму, но ее можно легко очаровать.

Лизи знала, что папа будет рад за Джорджи, а мама с легкостью поддастся силе убеждения Рори. Ведь поскольку он любимчик Элеонор, она может рассчитывать на наследство. Теперь Лизи стала думать о будущем и о свадьбе.

— Где вы думаете пожениться? И когда?

Джорджи и Рори держались за руки.

— Мне бы хотелось провести свадьбу дома, в Ирландии! — воскликнула Джорджи. Она повернулась к Рори: — А как тебе эта идея? Рейвен-Холл очень маленький, но, возможно, мы сможем пожениться в Глен-Берри.

— Я сделаю все, что тебе понравится, — очень серьезно ответил он.

Она покраснела. Затем повернулась к Лизи:

— Так много, о чем нужно подумать, что нужно решить, что нужно сделать! О боже! Я выхожу замуж!

Тайрел как раз вышел из детской, где завтракал вдвоем с сыном. Нэд стал светом в его жизни. Он был его единственным источником радости и глубочайшим источником гордости. Пока спускался, он думал, сможет ли когда-нибудь забыть то лето, что они провели в Уиклоу, притворяясь единой семьей и глупо не желая думать о будущем.

У него перед глазами появились образы Элизабет — на лужайке с Нэдом, в его объятиях, смеющейся с ним за ужином. Воспоминания были нежелательны, и он стал раздражен. Это когда-нибудь закончится?

Дворецкий встретил его у спуска широкой извивающейся лестницы.

— Милорд, у вас посетитель.

Он протянул Тайрелу карточку, которую тот сразу же узнал. Она была довольно потрепана и неряшлива и могла принадлежать лишь Рори Макбейну. Он был рад, что его друг пришел, но в то же время напрягся. Когда-то Макбейн и Элизабет были друзьями. Он не видел Рори с лета и не знал, оставались ли он и Элизабет по-прежнему друзьями. Ему было интересно, что Рори знал о ней. Он не нравился себе за такую слабость.

— Где он?

— В Зеленой комнате, сэр, — ответил дворецкий.

— Принеси нам, пожалуйста, бутылку вина. Бургундского, — сказал Тайрел, отворачиваясь.

Он вошел в большую гостиную с удивительно темными изумрудными стенами и бледно-золотистыми потолками. Рори стоял, облокотившись о белую мраморную полку камина, не замечая жара, потерянный в мыслях.

Рори выпрямился, повернувшись к нему.

— Ты хмуришься, Тайрел? — Казалось, его это веселит. — Разве я не бальзам для глаз? Неужели ты не скучал по мне? Хотя бы немного? У тебя нет другого такого же радикального друга, как я. Без меня ты конечно же помираешь от политического консерватизма?

Тайрел был вынужден улыбнуться. Он забыл, каким остроумным и смешным может быть Рори.

— Я не хмурюсь, Макбейн. Это был луч света, поскольку ты самый шокирующий бунтарь, кого я знаю. Я не окружен реакционерами, как тебе хочется думать.

Рори усмехнулся и окинул его взглядом:

— Если ты проводишь время здесь, то ты в самом деле окружен опасно консервативными взглядами. Как твои дела?

— Очень хорошо, — солгал Тайрел. — А у тебя?

Улыбка Рори стала шире.

— Очень хорошо.

Тайрел поднял брови, но Рори продолжил:

— Но это между нами говоря. Этот разговор о слиянии финансов наших стран невероятно взволновал меня!

И он посмотрел на Тайрела так, словно тот был ответствен за приближающийся союз ирландского казначейства с национальным.

— Если ты надеешься на дебаты, ищи их в другом месте, — рассмеялся Тайрел. — Я отказываюсь обсуждать достоинства союза.

Рори странно улыбнулся, опустив глаза в плиточный пол:

— Если мне понадобятся оживленные дебаты, мне нужно будет лишь прийти к моей невесте. — Он поднял глаза и улыбнулся: — Я женюсь, Тайрел.

Тайрел схватил его за плечо, по-настоящему удивленный. Хотя Рори и не был убежденным холостяком, он точно не был распутником. Его страстью была политика, а не женщины. Он был слишком беден, чтобы позволить себе любовницу, и Тайрел знал, какими скоротечными были его связи, очень часто они даже не длились целую ночь.

— Должно быть, это любовь с первого взгляда, — с удивлением произнес он, радуясь встрече с другом. — Поздравляю.

Рори широко улыбнулся:

— Признаюсь, что влюбился по уши. Теперь я начинаю понимать, что значит влюбиться. — Он потер виски. — Я плохо сплю эти дни.

Появился слуга с вином.

— Как вовремя, — сказал Тайрел, и Рори взял протянутый стакан. — И кто же этот образец добродетели и, я полагаю, остроумия, который захватил тебя?

Улыбка Рори исчезла. Он помедлил.

— Джорджина Мей Фицджеральд.

Если бы он пил, то поперхнулся бы. Тайрел застыл, не в состоянии ответить. Он уставился на Рори, но вместо него увидел Элизабет с сестрой, когда он в последний раз видел их, пьющими чай в саду Уиклоу. Что, черт побери, это такое?

— Тайрел. — Рори поставил стакан и тронул его за рукав. — Я люблю сестру Лизи. Мы планируем пожениться этой весной.

Тайрел начал соображать. Его лучший друг женится на сестре Элизабет. Рори ухаживает за сестрой Элизабет. Они в городе? Он почему-то был уверен, что Лизи живет с Джорджиной. А если это так, то Рори, должно быть, знает о ней все.

Впервые в жизни он был в растерянности.

Тайрел чувствовал обиду и гнев; и было слишком много вопросов, ни один из которых он не должен задавать.

Чтобы восполнить потерю самообладания, он сказал:

— Я не очень хорошо ее знаю, но могу понять, почему ты влюбился в нее.

Его сердце бешено билось, он понял. Было волнение и тревога, смятение и ужас.

— Я никогда не встречал более яркой женщины! — воскликнул Рори. — И ты заметил, как она элегантна и красива?

Джорджина в городе? А Элизабет с ней? Он отвернулся; он пил вино и спорил с собой, спросить это или нет. Чтобы дать себе больше времени, он попытался сфокусироваться на женитьбе Рори.

— Она очень высокая, — сказал он.

Хотя он был одержим Элизабет, он произнес:

— Ты единственный друг, который повторно использует визитки. — Полностью контролируя себя, он медленно повернулся: — Рори, как ты будешь содержать ее и себя? Она такая же бедная, как и ты.

Это был серьезный вопрос, и, поскольку Рори его друг, задать его было его долгом.

— Мы как-нибудь будем сводить концы с концами. Поскольку за мои карикатуры платят мало, я ищу работу получше.

Он был удивлен, поскольку знал, как Рори увлекается политической сатирой.

— Ты бросишь свои остроумные рисунки?

— Не совсем, но я перестану рисовать для «Таймс» регулярно. Поверь мне, Тайрел, до того, как сделал ей предложение, я долго спорил с собой. Я же не глупец. Очевидно, мне следовало влюбиться в богатую наследницу. Но я не влюбился. — Его взгляд потемнел. — И она могла добиться лучшего! Но ее не волнует мое положение. Она сказала мне, что никогда не думала выходить замуж или влюбляться. — Внезапно он улыбнулся. — Она любит меня, — сказал он так, словно был удивлен. — Она даже сказала так.

Тайрел узнавал влюбленного мужчину. Он решил, что его свадебным подарком будет значительная сумма, но это не решит их проблем, а только отложит на некоторое время.

— Я попробую помочь тебе найти прибыльную должность, — сказал он. — Дай мне подумать об этом.

Рори подошел к нему:

— Я не за этим пришел, но спасибо тебе. Тебе кто-нибудь говорил, что ты идеальный друг? Спасибо, Тайрел.

— Не думай об этом, — ответил он. — Мне будет приятно помочь вам обоим.

Ему на ум пришли серые глаза; от этого образа было не скрыться. Он медленно прошелся по комнате, потягивая вино.

Что он сделает, если снова ее увидит?

— Тай, — твердым голосом произнес Рори; он подошел и встал рядом с ним. — Мне бы очень хотелось, чтобы ты был на свадьбе. Однако, учитывая случившееся прошлым летом, я не думаю, что это хорошая идея.

Тайрел обернулся:

— Джорджина в городе?

Рори заметно напрягся:

— Да. Она живет в доме Элеонор.

Сердце Тайрела забилось. Белгрейв был совсем рядом. Он сложил на груди руки и спросил, пытаясь казаться равнодушным:

— Элизабет там?

Рори помедлил, и этого было достаточно для ответа.

Тайрел отошел от друга, неспособный отрицать горячий, сильный приток адреналина в кровь. Он чувствовал себя как охотник, увидевший дичь. Она была в двадцати минутах езды.

— Как твой сын? — спросил Рори. — Должно быть, он вырос на целый фут.

Было видно, что он пытается сменить тему.

Тайрел повернулся к нему с другого конца комнаты:

— Как она?

Глаза Рори вспыхнули.

— Не делай этого, — предупредил он.

— Не делать чего? — Тайрел улыбнулся и почувствовал себя очень неуютно. — Я хочу знать, как она. Вопрос достаточно простой. Я имею полное право знать.

— У тебя нет никакого права, вообще никакого! — воскликнул Рори. — У тебя есть право только на то, что связано с твоей невестой. Ты разбил Элизабет сердце. Как ты думаешь, каково ей? — с жаром добавил он.