Мэри Кингслей - Маскарад

– Вряд ли это возможно после того, как с тобой поработает миссис Стамплс.

Саймон приоткрыл одну из дверей и деликатно отвернулся.

– Вот здесь располагается дамская комната. Миссис Стамплс – у дальней стены.

– Спасибо, – Бланш переступила порог и остановилась в смущении. В комнате находились несколько женщин в разных нарядах и полураздетые. Некоторые повторяли свою роль и декламировали стихи, другие накладывали грим на лица, глядя в маленькие зеркальца. Другие нянчились с детьми. В дальнем конце комнаты почтенная матрона пришивала к платью воротник, а на столе перед ней были разложены кучей платья и куски материи.

– Извини, – пробормотала Бланш. – Пожалуй, мы поговорим попозже.

– Думаю, да. – Саймон отошел от двери.

К тому моменту, когда день начал клониться к закату, Бланш от всей души жалела, что не сломала себе ногу. Она смирилась бы с любым несчастьем, лишь бы не выходить на сцену. Теперь то, что утром казалось ей неплохой идеей, выглядело полным безумием. Всю жизнь она мечтала о приключениях и вот, похоже, дождалась.

– Просто великолепный наряд, – раздался шепот слева, и она закрыла глаза от отчаяния. Саймон! Конечно, разве мог он удержаться от того, чтобы не прийти и не поиздеваться над ней!

– Уйди сейчас же! – прошептала она, выглядывая из-за кулис на сцену. Весь вечер Бланш с ужасом ждала этого момента, понимая, что отступать некуда. А Саймон, похоже, находит всю эту ситуацию просто забавной! Не сдержавшись, она взмолилась:

– Ну, пожалуйста, оставь меня в покое! Ты мне надоел!

– Похоже, ты боишься.

– Ничего подобного.

– Да, да! – Саймон отступил на шаг и внимательно посмотрел на нее. – Посуди сама, ты побледнела и вся покрылась потом. Наверное, уже жалеешь о том, что ввязалась во всю эту историю с театром?

Бланш решительно повернулась к нему.

– Я вовсе не такая уж бедная овечка, чтобы переживать по этому поводу! И если потребуется выйти на сцену, чтобы доказать это тебе, то я сделаю так, как нужно!

– Ну, ну, – он широко улыбнулся. – Удачи тебе.

Бланш опять посмотрела на сцену. В ту же секунду колени у нее задрожали, и ей показалось, что она вот-вот упадет. Господи, во что она вляпалась! Ладно, была бы она актрисой, а то теперь придется целый акт стоять на сцене на глазах у десятков людей, да еще и в мужском костюме! Она этого не вынесет!

– Пойдем, девочка, – Томас, игравший второго солдата, взял ее под локоть. – Наш выход.

У Бланш не осталось времени на протесты. Томас почти силой протащил ее несколько шагов, прежде чем девушка пришла в себя. Она шла за ним, почти не дыша, и дрожала всем телом. На сцене Бланш стала неподвижно на месте, отведенном ей по сценарию, и замерла с бутафорским копьем в руке. К счастью, ее роль заключалась лишь в том, чтобы стоять и следить за игрой других актеров.

Мало-помалу она успокоилась. Феба читала свой текст, и никто из зрителей не обращал ни малейшего внимания на «стражника». Поэтому Бланш, наконец, смогла перевести дух и оглядеться. Ничего сложного в ее роли нет, и чего она так боялась? Она посмотрела в зрительный зал. Над сценой висела большая люстра, и горевшие в ней свечи ярко озаряли актеров и декорации. Первые ряды зрительного зала были также освещены, и Бланш отчетливо видела лица зрителей. В театре не осталось ни одного пустого места, на спектакль труппы бродячих актеров пришли люди всех возрастов и разного положения. Респектабельные матроны сидели, тесно прижавшись к своим мужьям, преуспевающим торговцам. Поодаль сидела группа хорошо одетых молодых людей, изо всех сил старавшихся сделать вид, что они умирают от скуки. А рядом с ними, широко открытыми глазами, с восторгом взирали на все происходящее на сцене выходцы из простонародья, лавочники и крестьяне, возможно, впервые в жизни оказавшиеся на спектакле. В ложах сидела знатная публика, разодетая в шелка и бархат, и бесцеремонно разговаривала, не обращая внимания на игру актеров.

Впрочем, так только казалось. Все эти люди, такие разные на первый взгляд, на самом деле были в чем-то очень похожи. Их всех, в действительности, захватил спектакль, они вместе аплодировали и одновременно разражались негодующими возгласами, если их расстраивали поступки героев пьесы. А на сцене царила Феба, теперь уже не скромная простая девушка, но настоящая леди Макбет, властная, расчетливая. Ее превращение казалось настоящим чудом, свидетелями которого стали и Бланш, и сотни людей, пришедших в этот вечер на спектакль.

Бланш несколько секунд следила за игрой актеров, а затем вновь посмотрела в зрительный зал. Кто все эти люди, что привело их сюда сегодня? Вон сидит старичок, похожий на ученого, и одобрительно кивает в ответ на реплики актеров. А эта почтенная дама неопределенного возраста все время, не отрываясь, смотрит на Лестера. Рядом с нею сидит мужчина в напудренном парике и ярко-зеленом камзоле. Как смогла заметить Бланш, он был, похоже, единственный в этом зале, кого нисколько не интересовал спектакль. Странно, зачем он вообще сюда пришел, разве только для того, чтобы встретиться с какой-нибудь актрисой. Этот посетитель казался чем-то встревоженным, глаза его беспокойно бегали по сцене, словно он пытался разглядеть, что происходит за кулисами. Человек явно кого-то искал. Но кого же можно найти на сцене во время спектакля? Только обычных актеров, да еще одну случайно попавшую в их общество девушку, переодетую в костюм стражника…

От неожиданной догадки Бланш бросило в холодный пот, бутафорское копье налилось свинцовой тяжестью и, выскользнув у девушки из пальцев, с резким грохотом упало на пол. Актеры, занятые на сцене, бросили на нее возмущенные взгляды, но зрители, похоже, не обратили на это происшествие внимания. И, слава Богу, потому что Бланш очень хотелось бы ошибиться. К несчастью, она уже знала, что встречала этого странного человека раньше. Его лицо она видела теперь в страшных снах, оно превратилось в постоянный кошмар после тех нескольких встреч, на мосту и у лесного ручья. Этот человек охотился на них с Саймоном и, наконец, выследил! Боже милостивый! Что же теперь делать?

Первым побуждением Бланш было бежать со сцены без оглядки. Позже, вспоминая ту минуту, она не могла ответить, что удержало ее на месте. Возможно, внезапно задрожавшие колени или суровый взгляд, который бросила на нее Феба. Но уже через мгновение Бланш и сама сообразила, что, убежав со сцены, она только привлечет к себе внимание. Поэтому все оставшееся время она стояла неподвижно, словно статуя, крепко сжимая в руках копье, будто это и правда настоящее оружие, а не обычная раскрашенная палка. Постепенно к девушке пришло спокойствие и даже появилось гордое осознание того, что в такой непростой ситуации она все же доиграла свою роль до конца. Бланш никогда прежде не играла на сцене и, даст Бог, больше на нее не выйдет, но в этот раз она выдержала! Она проявила характер!

Наконец акт подошел к завершению. Занавес упал, скрывая актеров от глаз зрительного зала, Феба опять превратилась в обычную девушку, а Жиль сразу принялся распоряжаться на сцене, указывая, кому куда стать в следующем действии, как разместить декорации. Бланш могла быть свободна, и она тут же перестала ощущать себя стражником, а стала несчастной, перепуганной насмерть беглянкой. Первым делом она подумала о Саймоне. Где он? Его необходимо предупредить как можно скорее! Она бросилась за кулисы, стремительно выбежала в коридор, натыкаясь на актеров, готовившихся к следующему действию, коротко улыбнулась кому-то, поздравившему ее с удачным дебютом, и ворвалась в гримерную. Если не удастся быстро его найти, то он может оказаться в серьезной беде. Первый, кого она заметила, был Макнелли. Он встал ей навстречу:

– С вами все в порядке, мисс? На вас лица нет.

Бланш секунду размышляла, что сказать, но потом решила, что если кто-нибудь может помочь ей в этой ситуации, то это только Макнелли.

– Мне необходимо срочно разыскать Саймона! – выпалила она. – Вы, случайно, не знаете, где он?

– Ну полагаю, что да. Неужели что-то случилось?

– Еще как случилось! – Бланш непроизвольно заговорила с интонацией собеседника, но сообразила это, лишь увидев его изумленный взгляд. – Человек, который за нами гнался, сейчас среди зрителей и…

– Где? – перебил Макнелли.

– Какая разница? Надо немедленно предупредить Саймона и помочь ему скрыться из театра.

– Разница есть, девочка. В антракте он может зайти сюда. – При этом актер сделал какой-то неопределенный жест в сторону. Девушка посмотрела туда и только теперь обратила внимание, что в гримерной полно незнакомых людей.

– О Более! Кто все эти люди?

– Простые горожане. Те, кому спектакль не интересен. – Тут Макнелли как-то смущенно посмотрел на нее. – Эти господа пришли сюда, чтобы найти женщину на ночь.

Бланш охнула и почувствовала, что краснеет, а актер продолжал говорить.

– Если я буду знать, где сидит так напугавший тебя тип, я смогу поставить кого-нибудь у дверей, чтобы его сюда просто не пустили.

Бланш, наконец, поняла и вновь в который раз удивилась чувству взаимовыручки, существующему среди актеров труппы.

– Передний ряд, в самом центре. У него бледные глаза и полные губы, одет в зеленый парчовый камзол. Его видно даже из-за кулис.

– Пойду посмотрю, – Макнелли направился к выходу.

Девушка без сил опустилась на первый попавшийся стул. Макнелли сделает все, как надо, но до тех пор Саймон находится в опасности. Посидев немного, она почувствовала, что просто не находит себе места, встала и решительно пошла к двери. В самом деле, чего она так волнуется? Чем раньше его схватят, тем скорее она сможет зажить прежней жизнью. Размышляя подобным образом, Бланш протиснулась мимо всех собравшихся в гримерной и потянула за дверную ручку, как вдруг дверь рывком распахнулась, едва не ударив ее, и девушка оказалась в чьих-то объятиях. Впрочем, в чьих именно, она догадалась сразу. Трудно было не узнать эту широкую грудь, эти сильные руки с буграми стальных мускулов. В следующее мгновение Саймон слегка отстранился и, улыбнувшись, произнес: