Еще она не против была снова поцеловаться с Майлзом, но он так сурово хмурился, что, наверное, ей не удастся склонить его к новым поцелуям.

— Да, убить, — твердо повторил Майлз.

Мгновение он молчал, быстро соображая. Генриетта — девушка умная… и упрямая. Он прекрасно знал — туманные предупреждения об опасности не произведут на нее впечатления. Военному министерству это не понравится, но… безопасность Генриетты прежде всего. Конечно, вопрос о том, кто убережет ее от него, по-прежнему останется открытым.

Майлз взъерошил волосы.

— Вероятно, мне не следовало тебе об этом говорить, но раз такое дело… Послушай, Генриетта, — Майлз понизил голос, — на свободе гуляет опасный французский шпион.

— Ты знаешь об этом?! — воскликнула девушка.

— О чем? — вскинул голову Майлз.

— О шпионе. — Генриетта постаралась понизить голос. Она подошла поближе к Майлзу, ее юбки задели его брюки. Майлз шарахнулся, как резвый жеребенок.

— Я собиралась предупредить тебя сегодня вечером, когда найду, но вмешались обстоятельства. — Генриетте хотелось, чтобы данные обстоятельства — те, что заставили Майлза поцеловать ее, — возникли снова, но поскольку они не проявляли никаких признаков повторения, продолжала: — По сведениям из моих источников, в Лондоне появился чрезвычайно опасный новый шпион.

Майлз так и сел на маленькую позолоченную банкетку у стены. С каких это пор у Генриетты есть свои источники?

— Я даже спрашивать не буду, — пробормотал он.

Генриетта иронически усмехнулась и села рядом с ним на банкетку, ее юбки накрыли его ноги.

— Может, и к лучшему, что не будешь.

— Тебе известно что-нибудь еще об этом… новом повороте событий?

— Все, что я знаю, — мы с тобой оба под наблюдением; вероятнее всего, из-за нашей связи с Ричардом.

— И ты все равно гуляешь одна?

— Мне нужно было предупредить тебя, — объяснила Генриетта самым благоразумным тоном, какой смогла изобразить. И поспешила продолжить, прежде чем Майлз примется читать нотации: — Я также воспользовалась возможностью и собрала попутно кое-какие сведения.

— А твоя мать знает об этом сборе сведений? — мрачно спросил Майлз.

— Это нечестно, — заметила Генриетта. — Мама поехала в Кент к малышам, а то, чего она не знает, ей не повредит.

— Повредит, когда тебя найдут мертвой в какой-нибудь канаве.

— Почему в канаве?

Майлз издал неразборчивый звук, выражавший крайнюю досаду.

— Не важно.

— Тогда почему ты об этом упомянул?

Майлз ответил, ткнувшись головой в колени. Сильно.

Генриетта решила, что самое время переменить тему.

— Откуда ты знаешь про шпиона?

— Некоторые из нас, — сдавленно заметил Майлз, — по случайности работают в военном министерстве. Некоторые из нас не наивные девчонки, навлекающие на себя смерть и несчастья, играя с вещами, в которые им не следовало бы соваться.

— Ты даже не хочешь узнать, что я обнаружила? — вкрадчиво поинтересовалась Генриетта.

Не разгибаясь, Майлз осторожно на нее посмотрел.

— Мне придется об этом пожалеть, да?

— Лорд Вон, — начала Генриетта, — очень странно себя ведет.

— Он не только странно себя ведет, — мрачно сказал Майлз. — Он ударил ножом Дауни.

Все веселье как ветром сдуло с лица Генриетты.

— Дауни жив?

Тяжело вздохнув, Майлз привалился к стене.

— Хирург говорит, что выживет, но он едва не погиб. — Майлз закрыл глаза, и перед его мысленным взором предстал слуга, лежащий на полу весь в крови. — Сегодня кто-то перевернул мою квартиру вверх дном, что-то искал. Дауни попался ему на пути. Если бы я был дома…

— Его все равно могли бы ударить ножом.

— Если бы он не служил у меня…

— На него могли напасть грабители. Такие вещи случаются.

— Вероятность их гораздо больше, когда в деле замешаны французские шпионы, — негромко сказал Майлз. — Он пострадал из-за меня. Ты не понимаешь. Я проявил беспечность, Генриетта. Если бы я не привлек внимание шпиона…

— Но неужели ты не понимаешь? — Она повернулась, чтобы посмотреть на него, и сдавленно охнула, когда планки корсета впились в ребра. — Ничего ты не привлекал. По крайней мере не своими действиями. За нами уже следили по той простой причине, что все эти годы мы входили в круг друзей Ричарда. Если кто и виноват, — продолжала она, воодушевляясь темой, — так это Ричард, потому что добился таких успехов. Вот. Понятно?

Как девушка и думала, Майлз поморщился.

— Это бессмыслица, Генриетта.

— С твоей стороны тоже, так что мы квиты.

— Спасибо, — проворчал он.

— Ну что ты, — мягко отозвалась Генриетта.

При взгляде на Майлза, обессиленно сидящего на банкетке, без фрака и галстука, в расстегнутом жилете и мятой рубашке, растрепанного, неприкаянного и удрученного, Генриетте пришлось подавить в себе захлестывающую волну нежности. Ей хотелось убрать со лба Майлза постоянно спадающую прядь волос и поцелуями разгладить морщины, залегшие от крыльев носа к углам рта.

Прекрасно зная Майлза, Генриетта ничего этого делать не стала, а лишь нейтральным тоном спросила:

— Откуда ты знаешь, что именно лорд Вон ударил ножом Дауни?

— Визитной карточки он не оставил, если ты об этом, — сказал Майлз со всей бесцеремонностью мужчины, которого обманом заставили выдать свои чувства.

Генриетта посмотрела на него, как бы говоря: «Не будь идиотом».

— Просто это не очень вяжется с лордом Воном.

— Ты считаешь его не способным на убийство?

— Я бы так не сказала. Но по-моему, гораздо легче представить его подсыпающим кому-нибудь яд. — Генриетта воздержалась от описания личного опыта в этом отношении. В конце концов, у нее нет доказательств, что вино было отравлено. — Пырнуть кого-то ножом — это слишком… грубо. Лорд Вон любит таинственность, мистику. Если он решит кого-нибудь убить, то подойдет к делу с большей изобретательностью.

Майлз задумчиво нахмурился.

— Я тебя понял. Не знаю, сам он это сделал или послал лакея, но он кажется наиболее вероятным подстрекателем, если ты предпочитаешь смотреть на это под таким углом.

— А зачем ему обыскивать твою квартиру?

Майлз быстро кинул взгляд вправо и влево по коридору и понизил голос до едва слышного шепота.

— У нас есть все основания полагать, что он может быть агентом, которого мы ищем. Недавно был убит один из наших агентов — тоже зарезан, — и обстоятельства предполагают связь с Воном.

— Это многое объясняет, — медленно сказала Генриетта, вспоминая неожиданный интерес лорда, проявленный к имени Пурпурной Горечавки, его странное поведение в комнате без окон. Правда, что-то не давало ей покоя. Что-то не совсем сходилось, и девушка не могла понять почему. Она иронически хмыкнула, Майлз без особого восторга отнесется к женской интуиции. Как и она к мужской, поменяйся они местами. И тем не менее Генриетта спросила: — Но что это ему дает?

Майлз пожал плечами:

— Деньги? Власть? Сведение личных счетов? Человек может стать предателем по самым разным причинам.

Генриетта поежилась.

Майлз рискнул бросить взгляд в ее сторону, очень стараясь не опускать его ниже лица девушки, и это ему почти удалось.

— Замерзла?

Генриетта с гримаской покачала головой.

— Нет. Просто встревожена человеческой натурой.

— И правильно, — мрачно сказал Майлз. — Убить Дауни для них — все равно что…

— Убить бешеную собаку?

— Я хотел сказать — раздавить жука, но все одно.

Майлз трезвым взглядом посмотрел на Генриетту, кляня себя за беспросветную глупость. Столкнувшись с Генриеттой, нужно было немедленно хватать ее за руку и тащить прямиком к герцогине. Его поведение непростительно… все его поведение; последняя его выходка была лишь потачкой собственной слабости и так же опасна, как и тот проклятый поцелуй. Его захлестнуло облегчение, что можно поговорить с кем-то, кому он доверяет, признаться в своей вине перед Дауни, обменяться мыслями о ходе выполнения задания. Но это не оправдание. Он достаточно хорошо знает Генриетту, чтобы точно вычислить ее реакцию. Ведь это же та девушка, чьими любимыми словами с младенчества были «я тоже».

Очень плохо, что из-за его беспечности пострадал Дауни, но если что-то случится с Генриеттой… об этом и думать не хотелось. Майлз прикинул, не поведать ли о некоторых прошлых «подвигах» Черного Тюльпана, включая его очаровательную привычку вырезать свою визитную карточку на теле жертв, но затягивание беседы только ухудшит дело. Чем больше будет сказано, тем больше заинтересуется Генриетта, а чем больше Генриетта заинтересуется…

Он сказал резче, чем намеревался:

— Не лезь в это, Генриетта. Это не детская игра.

— Но, Майлз, я уже в этой игре. Кто бы он ни был, он ищет и меня.

— Тем больше причин соблюдать максимальную осторожность. Ты не думала уехать на несколько недель к матери в Кент?

— И подхватить свинку?

Майлз вскочил.

— Меньше всего я волнуюсь из-за свинки.

Генриетта тоже встала со строптивым видом.

— Самый лучший способ обеспечить всем нам безопасность — это поймать шпиона.

— Не переживай. — Майлз зашагал по коридору. — Я поймаю.

Генриетта почти бежала следом за ним.

— Ты хочешь сказать, мы поймаем?

— Ты возвращаешься к герцогине. Эта женщина защитит лучше всякой крепости.

Впереди Генриетта уже слышала гомон голосов, предвещавший самую оживленную часть вечера. Она дернула Майлза за руку, горя желанием оставить за собой последнее слово, прежде чем они вольются в эту толпу.

— Майлз, я не собираюсь сидеть сложа руки, пока ты будешь искать шпиона.