Сейчас мне казалась ничтожной и пустой обида на Виктора из-за того, что он никак не отреагировал на моё блистательное выступление в раздевалке. До того ли ему было? Наверное, ему как раз позвонили из клиники.

Удивительно, но вчера, когда я стояла у стеклянной стены в аэропорту, на меня вдруг нахлынуло ощущение, что Виктор где-то рядом. Наверное, так оно и было – он дожидался рейса в международном терминале.

Все мои планы на корпоратив рухнули. Зато появилась надежда, что состояние мальчугана улучшится. Есть ли у него хоть один шанс? Помогут ли ему израильские врачи? Но вдруг ему уже невозможно помочь…

Я представила, сколько хлопот у Виктора с оформлением документов и организацией перелёта. Возможно, сейчас он уже находится в палате немецкой клиники, и его сердце разрывается при виде малыша, который с каждым днём тает, исчезает, словно горстка весеннего снега…

– Маргарита Андреевна?

Погрузившись в тяжёлые мысли, я не заметила, как около моего стола возник юноша с букетом цветов. Я перестала дышать, моё сердце остановилось. Букет завораживал – он состоял из белых роз, фиолетовых орхидей и розовых ирисов. За спиной парня виднелись заинтригованные лица коллег. Видимо, пока юноша искал меня в офисном лабиринте, он собрал целый хвост из любопытствующих.

– Да, это я.

– Это для вас, – юноша протянул мне цветы.

Сердце, повременив минуту, ожило и пустилось вскачь. У меня задрожали руки и перехватило дыхание. Неужели эти цветы мне прислал…

– И вот ещё, – посыльный положил на стол передо мной плотный, зелёный с белым, конверт. – Хорошего дня, Маргарита Андреевна!

– Подождите! – я попыталась остановить парня. – Но от кого это?

– Наверное, всё там, – он указал на послание. – До свидания!

Я посмотрела на цветы, удивляясь их красоте и нежности, и взяла в руки конверт. Он был наш, фирменный, с логотипом «Армады».

Глава 31

Как опытный сыщик, прежде, чем вскрыть конверт, я тщательно его изучила, осмотрела, перевернула, выискивая какие-то подсказки. Сердце взволнованно колотилось. Внешний осмотр не дал никаких результатов, и тогда я аккуратно отрезала край конверта.

Внутри был лист нашей фирменной бумаги с бело-зелёной эмблемой «Армады» в углу.

И это было… диво-дивное – самое настоящее рукописное письмо! Можно прожить всю жизнь и ни разу не дождаться посыльного с букетом роз. И точно так же можно за всю жизнь – в наш век электронной почты и мессенджеров – не получить ни одного настоящего письма, написанного от руки на бумаге.

Совершенно завороженно я смотрела на безупречно-ровные строчки, целиком заполнившие лист. Там даже был эпиграф!

Не дыша, я начала чтение и сразу же почувствовала, что таю, плавлюсь, как кубик сахара в горячем чае…


«Я вырван был из жизни тесной,

Из жизни скудной и простой

Твоей мучительной, чудесной,

Неотвратимой красотой.

И умер я… и видел пламя,

Не виданное никогда:

Пред ослеплёнными глазами

Светилась синяя звезда»


Милая Маргарита!

Надеюсь, это письмо и цветы Вам доставят раньше, чем вы утвердитесь в мысли, что ваш начальник – трус, бесславно бежавший с поля боя. Я не сбежал, а был вынужден срочно уехать по семейным делам. Сейчас я ожидаю рейс в аэропорту и возлагаю большие надежды на службу доставки цветов, обнаруженную прямо здесь, в здании.

Маргарита! Не хватит и пяти тонн роз и орхидей, чтобы выразить Вам моё восхищение. А моего лексического запаса недостаточно, чтобы описать испытываемые эмоции.

Примите этот скромный букет, но знайте, что Вы сама – волшебный тропический цветок, или солнечный луч, или невесомое облачко, или глоток терпкого степного воздуха. Вы изумительны и бесподобны. Остаётся только удивляться, как природе удалось создать такое совершенство. И Вы созданы для того, чтобы сводить с ума…

Вчера весь день я рычал на Вас, ругал, обстреливал злыми взглядами. Простите меня, я очень виноват перед Вами. Мы скоро увидимся, и я постараюсь загладить свою вину. Хотя бы попытаюсь. До встречи!

Ваш грозный начальник.

P.S. Скинул Вам на почту план работ на будущую неделю. Неукоснительно ему следуйте. Отчёт – по скайпу, первая конференция – во вторник вечером. Предупреждаю, если к моему возвращению в отделе опять будет бардак, Вам придётся очень не сладко!

P.P.S. Письмо уничтожьте.

P.P.P.S. Но не вздумайте его есть! По Вашей привычке влипать в истории, Вы обязательно им подавитесь, и я буду виноват ещё и в этом…

***

– О, какие цветы, а что это? – программист потянул щупальца к букету. Палец с арабской вязью завис прямо перед моим носом, и я хлопнула парня по руке.

– Кыш! Не лапай!

Я уже целых десять минут находилась в блаженной прострации. Сидела, смотрела на розы и орхидеи и повторяла фразы из письма. Я успела перечитать послание уже двадцать раз и с каждым разом пьянела всё больше. Мне хотелось смеяться и плакать одновременно.

Наконец-то Виктор приоткрыл завесу. Скрытный и замаскированный, как советский разведчик, мой шеф долго не давал понять, что же он ко мне испытывает. Сначала, два месяца назад, его взгляды и слова в равной степени можно было расценить и как увлечённость, и как неприязнь. Я терялась в догадках. Потом стали поступать первые знаки внимания, намекавшие, что начальник всё-таки, скорее, заинтересован, чем раздражён.

Но вчерашний день, конечно, вверг меня в недоумение и панику. Когда женщина предстаёт перед мужчиной в умопомрачительном «ню», она вправе рассчитывать на какую-то реакцию, хотя бы на маленький комплимент. Даже за просмотр дрессированных собачек в цирке надо заплатить деньги.

Но теперь я понимаю, что у милого рыцаря просто не было возможности выразить своё восхищение. Наверное, он помчался домой за дорожной сумкой и документами, чтобы сразу же лететь в Германию или Израиль. Не знаю, куда ему надо сначала.

Письмо, написанное от руки, стало бесценным подарком – даже более крутым, чем элегантный букет. Какое там «уничтожьте»! Я его сохраню, буду перечитывать на ночь после самых трудных дней и черпать из него силы.

Раньше мне особо не приходилось видеть почерк шефа, он только подписывал бумаги, когда ему их подсовывала секретарша Аня, или оставлял короткие надписи в ежедневнике, раскрытом на столе.

Теперь я принялась с интересом изучать идеальные линии, росчерки и закругления. Чёткий и стремительный почерк выдавал в отправителе натуру организованную, уверенную в себе, надёжную, решительную и настойчивую, а красивые петли над буквами, словно маленькие взметнувшиеся лассо, свидетельствовали о романтичности. О том же говорили и стихи Николая Гумилёва, выбранные в качестве эпиграфа.

Надеюсь, дорогой босс нашёл подходящие четверостишья, поискав в интернете, а не написал их сходу, выудив из кладовой памяти. Если он знает Гумилёва наизусть – так же, как и Мольера – тогда я теряюсь. Не знаю, как себя вести с таким интеллектуалом. Слишком всё сложно…

– А от кого цветы?

Оказывается, пока я витала в облаках, Вадим так и висел на моём столе.

– От поклонника, не понятно, что ли?

– А-а… Ну да. А, говорят, наш злыдень свалил?

– Да, уехал.

– Йес! – обрадованно воскликнул программист. – Наконец-то, можно расслабиться.

– Я тебе расслаблюсь! Меня оставили за главную.

– Рита, но ты – это совсем другое дело! – с этими словами Вадим обнял меня одной рукой за шею, слегка придушив, и поцеловал в макушку.

– Отвали! Да что же это такое, никакой субординации! Отпусти, я кому сказала! Быстро работать! Работать!

– Уже лечу!

Через минуту из его клетушки донеслись – прежде, чем он вставил в ноутбук наушники – мелодичные виолончельные напевы из сериала «Игра престолов».

Вот же… Но я не могла злиться на программиста, да и вообще на кого бы то ни было, потому что моя душа тоже пела, как виолончель. Я словно была окутана нежной розовой дымкой и парила над офисным пространством, как птица, упиваясь радостными чувствами…

Так, а ведь Виктор пригрозил санкциями, если распущу отдел. А я его обязательно распущу, потому что меня никто никогда не слушается… Интересно, что он тогда со мной сделает? От предположений всё сладко сжимается внутри.

А если он опять будет злиться и орать? Нет, этого не надо…

Ладно, рано паниковать. Лучше перечитаю ещё раз чудесное письмо… Ой! Я же забыла проверить план работ, присланный моим романтичным рыцарем на электронку. Там, подозреваю, будет двести пунктов.

Нет, сначала письмо.

***

Я вновь переместилась в директорский кабинет, питая смутную надежду, что это добавит мне веса как руководителю.

Куда там!

Через пять минут на диване уже лежал Иван – по-честному так лежал, в полный рост – и разглагольствовал о том, что, так как Страшный Изверг свалил за границу, на корпоративе мы сможем опробовать наш танец на публике.

– При нём я бы точно не решился, не-а. Я не самоубийца. А так посмотрим, какой будет эффект. Потом чё-нибудь добавим, убавим.

– Ваня, откуда у нас в Инсте битая ссылка в профиле? Ты совсем больной? Единственная ссылка, которую можно использовать, и в результате выскакивает мерзкое «404»?

– Дык, я ж на лендинг «Лебединого гнезда» трафик лью. Вот и вставил ссылочку.

– Ваня, ты дебил, да? Мы уже забыли о «Лебедином гнезде», всё, мы его больше не рекламируем и не продаём. Я попросила Вадима убрать лендинг. Наверное, он это и сделал. А ты где был, когда мы на планёрке обсуждали этот вопрос? Виктор Николаевич же объявил – сворачиваем кампанию по «Лебединому гнезду».

– Наверное, прослушал…

– Кретин!

– Ой, Рита… Повезёт твоему парню. Ты такая горячая, порывистая… Я балдею. О’кей, пойду поменяю ссылку, – Ваня начал неохотно подниматься с мягкого дивана.